Эхо северных скал - Александр Александрович Тамоников Страница 17

– Интересно, а вам мои подозрения насчет германских субмарин не кажутся чушью?

– Не кажутся, – подумав, ответил Белецкий.

Нарты бежали хорошо. Человеку, не знакомому с устройством этого вида транспорта местного населения, трудно представить, что эти легкие, но прочные ненецкие санки легко скользят и по снегу, и по траве, и по открытому грунту. А все потому, что полозья подбиты снизу оленьей шкурой. И не просто подбиты. Шкура крепится таким образом, чтобы волосы на ней были направлены назад.

Игнею было лет сорок. Был он улыбчивым и общительным человеком. А имя его было не чем иным, как произносимое ненцами русское имя Игнат. И по-русски он говорил хорошо, и вообще в своем стойбище он был одним из самых грамотных мужчин. Умел даже на мотоцикле ездить. Но с мотоциклами и другой техникой в тундре морока, поэтому лучше оленьей упряжки в тундре транспорта нет. Оленя заправлять не надо, он сам себе корм найдет. И домой сам привезет, если хозяин уснет или еще по какой-то иной причине не сможет управлять нартами.

– Расскажи еще раз, Игней, – попросил Буторин. – Как ты понял, что это не кит лежит на мелководье.

Виктор слышал рассказ ненца уже дважды. Сначала на бегу, потом он расспросил его основательно. И хотя охотник рассказал об увиденном довольно подробно, сейчас Буторин расспрашивал его снова. Это был один из способов убедиться, что все виденное не плод фантазии, а именно набор реальных фактов. Человек по прошествии времени сам начинает сомневаться во всех подробностях, которые видел. Часто ссылаясь на свою эмоциональность, радость или страх. Ситуации бывают разные. И тут главное понять, приукрасил Игней картину или, наоборот, о многом умолчал, сомневаясь, так ли все было.

– Олени далеко были, пешком к берегу шел. Песец чуткий, к нему так просто не подойдешь. Он оленей чувствует издалека. Шел, слушал, смотрел. Часто садился на корточки и прислушивался, присматривался.

Буторин не торопил охотника. Пусть рассказывает, пусть даже с такими деталями, которые ему кажутся важными. Ехать им еще не один час, так лучше потратить это время с пользой. А Игней говорил неторопливо, как будто снова в голове представлял, как все было в тот день.

– К берегу вышел, на вершину скалы поднялся и лег там. Сверху все хорошо видно. Курить хотелось, но нельзя. Иначе песца спугнешь. На берег смотрел, на скалы. Каждое движение глаз видит, где что шевельнется, где птица взлетит. Вот лодку и не сразу заметил. В море не смотрел. А потом увидел и испугался. Большая, как кит, только на спине горбом башенка. Ну, я тебе же рисовал ее?

– Да, рисовал, хорошо рисовал, – кивнул Буторин. – Ты рассказывай дальше.

– Старики всегда говорили, учили, когда не знаешь, что делать – не делай ничего. Лежал, не шевелился, смотрел. И хорошо, что не шевелился. Внизу слева вдруг человек пять из-за камней вышли. Чужие, сразу понял и по одежде, и по всему остальному. Чужие люди, плохие люди. Они на руках из камней лодку вынесли, на воду спустили, забрались в нее и к своему «киту» поплыли. Без мотора, веслами гребли. Потом причалили, поднялись и лодку подняли. И «кит» пошел в море. Я еще долго лежал, ждал, нет ли других плохих людей на берегу. Не было. И песец ушел. Вспугнули. Плохая была охота.

– Еще раз расскажи, какое было оружие у плохих людей, – предложил Буторин. – И почему ты решил, что это оружие?

– Ты, Виктор, любишь задавать вопросы, – рассмеялся охотник. – Ты любишь задавать странные вопросы.

– Давай, не юли! – расхохотался Буторин. – Работа у меня такая – странные вопросы задавать. Люди разные, спрашивать надо по-разному. Так что ты мне еще про оружие расскажешь?

– Ну что может нести мужчина, когда идет война? Оружие. Если нехороший человек пристал к чужому берегу, он пойдет на берег без оружия? А оружие всегда железное. Что нож, что ружье, что наконечник гарпуна. Железо твердое, оно убивает. У них было железное оружие, оно похоже на ружье, только короткое. Я понял, почему короткое. Они в своей лодке под водой плавают, под крышей сидят, там с карабином не развернуться. Короткие у них ружья и две рукоятки, чтобы удобно было держать. И приклад был, только он железный и сложен. А если его разложить, то можно целиться как из настоящего ружья.

– Хорошо, убедил, – кивнул Буторин. – Теперь остался вопрос, а что они там делали, зачем высаживались. Ну, с этим разберемся на месте.

Наконец, Игней махнул рукой в сторону скал, видневшихся на берегу. По его словам, за скалами глубокая бухта, далеко вдающаяся из моря в этот берег. Раньше, лет десять назад, здесь были огромные птичьи базары, летом здесь гнездилось много птиц, но потом сюда повадились песцы, и птиц стало меньше. А несколько холодных лет привели к тому, что птицы перестали здесь вить гнезда в таком большом количестве, как раньше.

Буторин велел своему спутнику остаться внизу с оленями, а сам стал подниматься на скалы в том месте, где поднимался сам охотник, когда увидел немцев.

Море было пустынным, насколько хватало глаз. Залив был узким и длинным, с почти отвесными скалами по бокам. А ведь тут можно спрятать и две, и три субмарины, если натянуть маскировочные сети. Если глубины у самых скал, конечно, позволяют. И берег в этой части залива пологий с мелким щебнем. Удобный для высадки людей и, самое главное, для разгрузки. Но что тут делали немцы? Изучали берег?

Буторин поднес к глазам бинокль и посмотрел вниз. А это что такое? Два ряда деревянного толстого бруса спускались от скал и чуть не доходили до воды. Любопытно! По этим брусьям можно катить тачку с грузом. Хотя слишком узкий брус. А может, это заготовка для прокладки рельсовой дороги, чтобы катить маленькие вагонетки? Черт, да на этом брусе можно смонтировать конвейерную ленту. Как вариант! Виктор нахмурился и стал искать глазами удобный путь для спуска к берегу. Здесь, где он лежал на скалах, спуститься было нельзя, слишком отвесная стена. Придется идти назад и искать проход к берегу снизу.

Буторин махнул рукой Игнею и стал обходить скалы, привычно повесив автомат на плечо. Из-за ветра и шелеста камней на легкой волне у берега Виктор не сразу услышал посторонние звуки. Обойдя большой выступ скалы, Буторин глянул на пустынный берег с двумя рядами странных деревянных балок. Чтобы осмотреть эти конструкции и подойти к воде, ему нужно было спрыгнуть вниз с высоты всего метра в полтора. И ничто не вызывало опасений. Сняв с плеча автомат, оперативник спрыгнул, и тут же его глаза встретились с глазами человека, неожиданно появившегося в двух десятках метров от него.

То, что это был немец, стало ясно не только по «шмайсеру», висевшему на его плече. Рыжеволосый мужчина лет тридцати был одет в немецкую флотскую куртку с германским орлом над нагрудным карманом, а на голове у него красовалась серая вязаная шерстяная шапочка. Буторин опередил немца буквально на секунду, потому что тому нужно было снимать автомат с плеча. Виктор же держал свое оружие в руке. Немец успел крикнуть только короткое «halt», как Буторин свалил его короткой очередью.

Яснее ясного было то, что немец тут не один. А сколько их? Двое, трое, десяток, два десятка? Берег пустынный, можно добежать до противоположной стороны, до других скал, но если есть и другие немцы, то его срежут очередью через несколько секунд. Нужен какой-то маневр, какой-то хитрый ход! Эти мысли пронеслись в голове Буторина за долю секунды, пока его противник еще падал на землю. И в ту же секунду Виктор бросился вправо, там был небольшой выступ скалы, за которым можно хоть на какое-то время спрятаться. Нужно хоть на пару секунд сделать так, чтобы его не сразу