Чингиз Абдуллаев - Кубинское каприччио Страница 18

Борис взглянул на Дронго. Положил вилку на стол.

– Из какого пистолета стреляли в Валиду? – спросил он в наступившей тишине.

– Из «ТТ», – ответил Дронго.

– В какую Валиду, – разозлилась Хуршида, – о чем ты говоришь?

– Вчера из такого пистолета убили Валиду, – пояснил Измайлов.

Хуршида испугалась. Она открыла рот, прикрывая его рукой. Зато ее сын усмехнулся, продолжая есть.

– Ты об этом знал? – спросила мать.

– Вчера весь город об этом говорил, – ответил Туфан, – что здесь странного? Я просто забыл тебе об этом рассказать. Она любила погулять, у нее всегда были солидные знакомые. Как только умер дядя Семен, она наверняка нашла себе нового друга. Ничего необычного. Чего вы удивляетесь?

– Почему ты мне ничего не сказал? – закричала мать.

– Что я должен был тебе говорить? Что ее кто-то убил? Пришел и застрелил прямо дома. Какое мы имеем к этому отношение? При чем тут вообще мы?

– Я должна была знать, – продолжала бушевать Хуршида, – если ее убили, значит, кто-то залез к ней домой и попытался ограбить.

– Верно, – сказал Борис, – ее так и убили. Откуда вы знаете такие подробности?

– Я не знаю. Я догадалась, – огрызнулась Хуршида, – она была слишком долго с твоим дядей. И все соки из него высосала. Знаешь, почему он так рано ушел? Она была младше его лет на двадцать пять. И он просто не выдержал, сорвался. Мужчинам опасно иметь таких молодых любовниц, тем более мужчине, который никогда не жил с женщинами, я имею в виду – который не был женат.

– Она умерла, а вы говорите о ней гадости, – с отвращением заметил Борис.

– Ты меня не укоряй, – резко ответила Хуршида, – я и при жизни твоего дяди говорила, что она ему не пара. Не нужно было с ней связываться. А он ей такую шикарную квартиру купил. И даже обставил. И еще он ее мальчика, которого она родила неизвестно от кого, послал в Англию. Лучше бы моего сына послал. Или кого-нибудь из наших родственников. А он послал ее сыночка. Представляешь, как она его ублажала.

– Ну, хватит, – нахмурился Борис, – мне неприятно слышать такие слова о покойниках. И не забывайте, что дядя Семен сам принимал решения. Не будем обсуждать его личную жизнь. Тем более что его нет рядом с нами. И вчера вечером убили Валиду.

– Наверно, он оставил ей какие-то ценности, – гневно заметила Хуршида, – ведь в Красной Слободе все говорят, что у твоего дяди был какой-то невероятный камень. Бриллиант или алмаз. Может, он отдал его своей… своей подруге.

– Откуда вы слышали про алмаз? – Измайлов уже не сдерживал волнения.

– Об этом все говорят, – махнула рукой Хуршида, – ты лучше подумай, кто мог убить эту Валиду. Наверно, кто-то из ее знакомых. Пришел и убил. А потом забрал все ценности, которые принадлежали твоему дяде. И ты еще приехал сюда? Тебе нужно было оставаться в Баку, чтобы следователи вернули тебе все ценности, которые у нее похитили. И вообще, ее квартира тоже должна отойти к тебе, ведь ты и Асиф настоящие наследники…

– Нет, – уже не выдержал Дронго, – у нее был сын, и квартира отойдет именно к нему. Тут вы не правы.

– Значит, вы адвокат, – сделала неверный вывод Хуршида, – приехали сюда, чтобы посмотреть, что еще можно отнять у родственников Измайловых. Хотите всех нас оставить нищими?

– Какие нищие? Тетя Хуршида, о чем вы говорите? Асиф передал вам двадцать тысяч долларов, которые завещал вам наш дядя. И вы говорите, что мы хотим оставить вас нищими?

– Возьмите назад свою подачку, – закричала Хуршида, уже теряя всякое терпение, – двадцать тысяч долларов! Кому они нужны? Своему садовнику он подарил джип, который стоит дороже. Этому негодяю Гуламу, который не хочет работать даже в нашем саду. У него много дел в этом доме. А кому нужны его дела, когда в доме уже никто не живет? Или вы оставите дом этому Гуламу? А может, своей Фатьме, которой он тоже что-то оставил? А нам ничего не дал, кроме этой гнусной подачки. И ты хочешь, чтобы я молчала? Я очень рада, что эту сучку наконец застрелили. И пусть отнимут у нее квартиру. Эту квартиру наш родственник покупал на свои деньги. А мы – его наследники.

– Вот такая жизнь, – горько сказал Борис, глядя на Дронго, – а мы еще гадаем, кто мог взять этот камень. И кто мог убить Валиду. Вы слышите, как ее все ненавидели? Несчастная женщина, даже после смерти они не могут успокоиться.

– И не успокоимся, – заявила Хуршида.

– Хватит, мама, – попытался успокоить ее Туфан, – никто не знает, что там на самом деле произошло. И на наследство не надейся. Ты здесь никто. Дальняя родственница, которую едва терпят. Скажи спасибо, что тебе вообще дали деньги и пускают в дом.

– Слышишь, – обратилась Хуршида к Борису, – что мне приходится выслушивать от собственного сына из-за того, что вы ничего не хотите понять. Оба миллионеры, а родственники бедствуют, нищенствуют.

Дронго вспомнил про «Мерседес», на котором они приехали, и подумал, что эти родственники не очень нищенствуют. Но промолчал, решив никак не вмешиваться в этот спор. Хуршида раздраженно поднялась. Туфан поднялся следом за ней.

– Я давно хотела тебе сказать, Борис, что так нельзя относиться к своим родственникам, – назидательно произнесла она, – когда мы нужны, вы тут же звоните нам. В то время, когда вы были в Киеве и Санкт-Петербурге, мы с Туфаном заботились о вашем дяде, помогали ему, каждый день приезжали. Эта Фатьма ничего бы без нас не сделала. Она кто? Обычная медсестра, которая убирала по дому. Одинокая, несчастная женщина. А он нуждался в родственной заботе, в любви. И кроме нас, никого рядом с ним не было. А вы с братом плюнули на нашу заботу. Отдали нам эти две пачки денег и думаете, что исполнили свой долг? И вам не стыдно? Вы ведь миллионеры. И ты, и твой брат. Я думала, что у вас хватит совести хотя бы завещать нам этот дом. Зачем он вам нужен, если вы все равно уже здесь не живете? И никто из вас здесь не живет. Я уже не говорю про бакинскую квартиру. Вы даже нам ключи от нее не даете. И напрасно. Фатьма туда к вам приезжает, чтобы убрать квартиру, а нас не пускаете. Мы все и обо всем знаем. А мы могли бы за ней смотреть не хуже Фатьмы. Мы же ваши родственники. Не нужно переводить квартиру на наше имя, но она у вас будет пустовать. Туфан мог бы там жить, охранять ее для вас. И вы могли бы всегда сюда приезжать как к себе домой. Не хотите, ну и не надо. Мы ничего просить не будем. Пойдем, Туфан, у нас еще много дел.

Она повернулась и вышла из гостиной, так ничего и не съев. Ее сын забрал один пирожок с мясом со стола и пошел следом за ней, что-то бурча себе под нос. Борис Измайлов взглянул на Дронго.

– Сорвала нам обед, – сказал он, – но у нее такой несносный характер. Она всю жизнь считает, что ей чего-то недодали, чего-то она не получила. И до сих пор не может успокоиться.

– Чем они занимаются?

– Туфан достаточно известный бизнесмен, – вздохнул Измайлов, – у него три больших магазина в Баку и в Кубе, он занимается перевозками фруктов в Россию, у него большие связи на таможне. И они еще смеют говорить, что нищенствуют. Поэтому я молчал. Разве можно спорить с такими людьми?

– Он вчера провел всю ночь в отделении полиции, – задумчиво заметил Дронго, – это прекрасное алиби. Но Валиду убили вечером. Он мог ее застрелить из этого старого «ТТ», а затем устроить драку в баре, чтобы попасть в полицию и обеспечить себе алиби.

– У него бы не хватило мозгов на подобное, – возразил Борис.

– Не нужно так категорично. У него же хватает мозгов, чтобы содержать три магазина. И хватило мозгов, чтобы утром выйти из полиции. Не нужно его недооценивать.

– Тогда выходит, что он либо украл этот алмаз, либо убил Валиду?

– Вы разделяете эти два преступления?

– Конечно. Кто-то же украл этот алмаз. И вчера убил Валиду, перевернув весь дом. Значит, был вор и был убийца.

– А если это один и тот же человек? – неожиданно спросил Дронго.

– Как это может быть?

– Очень просто, – пояснил Дронго, – кто-то украл ваш алмаз и решил скрыть это преступление, узнав о том, что вы нашли частного детектива и начали поиски возможного вора. Поэтому вор вошел в дом Валиды, застрелил ее и инсценировал попытку ограбления. Но ушел, ничего не взяв. Все вписывается в эту схему. А возможно, она просто догадалась, кто именно был этим вором, и поэтому ее убили, опять-таки инсценировав попытку ограбления. И снова ничего не взяли, даже ее часы, усыпанные алмазами, которые остались лежать на комоде. Убеждает?

– Да, – озадаченно кивнул Измайлов. – Значит, вы думаете, что это Туфан? Или его мать? А может, они вместе?

– Я ничего пока не решил. Это только мои предположения. Но мой опыт расследований показывает, что среди подозреваемых может оказаться любой человек из вашего списка. Даже Мильман…

– Вы сами говорили, что ему сто лет.

– Только восемьдесят.

– И вы действительно его подозреваете?

– Но вы включили его в свой список. Ваш дядя мог в бреду рассказать про алмаз. Мильман имел возможность его вытащить. Затем приехать в город. А чтобы скрыть преступление, нашел старый пистолет и отправился к Валиде. Она ему, конечно, открыла. Разве можно заподозрить в убийстве такого старика? А он мог застрелить Валиду, устроить в доме инсценировку обыска и уйти. А потом мог принять меня и пожаловаться на свою больную спину, чтобы иметь алиби. Убедительно?