Ян Флеминг - На тайной службе Ее Величества Страница 18

Такси уже ждало его. Было семь часов. По дороге он обдумал план на вечер. Прежде всего аккуратно все упакует в один чемодан, самый простой — без всяких штучек, потом выпьет двойную порцию водки с тоником, не забыв пропустить и глоток «Ангостуры», ароматной горькой настойки; съесть яичницу с зеленью и приправами, рецепт которой заимствовал у Мэри, выпьет еще две водки с тоником, а затем, когда почувствует легкое опьянение, ляжет спать, приняв полтаблетки снотворного.

Воодушевленный перспективой подобного самонаркоза, приятного во всех отношениях. Бонд выбросил все другие мысли из головы.

9. Ирма — да не та

На следующий день в Лондонском аэропорту Джеймс Бонд — в котелке, с зачехленным зонтиком, с аккуратно сложенным номером «Таймс» и все такое прочее — чувствовал себя в общем нелепо. Он окончательно уверовал в это, когда в соответствии с титулом с ним стали обращаться по-особому и препроводили в зал ожидания первого класса. У регистрационной стойки, как только к нему обратились по имени — сэр Хилари, — он оглянулся назад, чтобы посмотреть, с кем девушка разговаривает. Пора действительно взять себя в руки и начать-таки вести себя как настоящий сэр Хилари Брей.

Выпив двойной бренди и «Джинджерейл», Бонд стоял особняком от других привилегированных пассажиров, находившихся в этом роскошном зале, и изо всех сил пытался выглядеть баронетом. Потом он вспомнил настоящего сэра Хилари Брея, который, возможно, в это время голыми руками потрошил благородного оленя в какой-нибудь горной долине. Вот ведь в нем — ну ничего от баронета! Пожалуй, следует немедленно избавиться от показного снобизма, который, вместе с совершенно противоположной чертой характера, так присущ многим англичанам! Надо прекратить строить из себя аристократа! Необходимо просто быть самим собой, и если произведет впечатление эдакого грубоватого и неотесанного баронета, рубахи-парня, по крайней мере, окажется похожим на человека благородных кровей, реально существующего где-то в горах Шотландии. Бонд выбросил номер «Таймс», который приобрел как еще один символ принадлежности к элите, купил «Дейли экспресс» и попросил еще бренди и «Джинджерейл».

Потом, когда «Каравелла» компании «Свиссэр» уже была в воздухе, ничто не мешало Бонду — шум реактивных двигателей едва доносился до пассажиров первого класса — мысленно вообразить себе встречу, о которой столь лаконично сообщили цюрихские адвокаты. Сэра Хилари встретит в аэропорту кто-нибудь из секретарей графа де Блевиля. Графа он сможет увидеть сразу по приезде или на следующий день. На какое-то мгновение Бонд немного растерялся. Как ему следует обратиться к Блофелду при встрече? Назвать его графом — по-английски, или мсье графом — по-французски? Нет, пожалуй, лучше обойтись без титулов — быть может, вставить при удобном случае несколько покровительственное «уважаемый». Интересно, как Блофелд выглядит? Сильно ли пришлось ему изменить свою внешность? Наверное, он в этом преуспел, иначе бы лиса не обманула гончих. Волнение Бонда все возрастало по мере того, как он поглощал превосходный обед, принесенный стюардессой, о которой тоже надо было говорить в превосходной степени, да рассматривал в иллюминаторе припорошенную снегом шахматную доску территории Франции, проплывавшую далеко внизу. Снег лежал лишь местами, деревья стояли голые — они летели над холмистыми Вогезами; над Рейном снег был уже повсюду, в самой реке плавали льдины; короткая остановка в Базеле, и, наконец, под ними черный крест аэропорта в Цюрихе; зажглось табло «Пристегните ремни» на трех языках, и вот они уже снижаются, легкий толчок при приземлении, реверс обратной тяги — рев двигателей, и они выруливают на бетонированную площадку перед внушительным — в европейском стиле — зданием, украшенным яркими национальными флагами. Внутри здания у стойки компании «Свиссэр» рядом со служителем стояла женщина. Как только Бонд появился в дверях, она направилась к нему.

— Сэр Хилари Брей?

— Да.

— Я фрейлейн Ирма Бунт. Личный секретарь графа, рада вас приветствовать. Надеюсь, полет прошел нормально?

Она была похожа на хорошо загоревшую тюремную надзирательницу. У нее было квадратное грубое лицо с жесткими глазами желтого цвета. Улыбалась она одними губами, сложив их бантиком, ни тени юмора или радушия; в левом углу рта кожа лопнула от солнечного ожога, время от времени она облизывала ожог кончиком бледного языка. Пряди каштановых с проседью волос были собраны сзади в тугой пучок, который выглядывал из-под лыжной шапочки с пластмассовым желтым козырьком, завязанной бантиком под подбородком. Ее крепко сбитое короткое тело облегали не вязавшиеся с фигурой брюки, поверх которых была надета серая ветровка, украшенная на левой груди большой красной буквой "С" с короной наверху. «Ирма — да не та, дама не из приятных», — подумал Бонд.

— Да, полет был очень приятным, — произнес он вслух.

— Багажные бирки у вас при себе? Следуйте за мной. И конечно — паспорт. Сюда, пожалуйста.

Бонд прошел за ней через паспортный контроль и далее, в таможенный зал. Там было всего несколько человек. Бонд заметил, как она мимоходом кивнула головой. Человек с портфелем под мышкой, прохаживавшийся неподалеку, сразу исчез. Бонд тщательно разглядывал багажную бирку. Поверх кусочка картона он увидел, как этот тип юркнул в одну из телефонных будок, расположенных в ряд в главном зале, уже вне пределов таможенной зоны.

— Вы говорите по-немецки? — Язык ее мгновенно облизал лопнувшую кожу в углу рта.

— К сожалению, нет.

— А по-французски?

— Немного. Для работы хватает.

— Ну конечно. Ведь это вам важно.

Чемодан Бонда уже сняли с тележки и поставили к барьеру. В руке женщины мелькнул какой-то пропуск, она показала его таможеннику. Сделала это молниеносно, но Бонду удалось заметить, помимо фотографии, надпись: «Полиция». Вот так! У Блофелда все схвачено.

Таможенник почтительно произнес по-немецки: «Пожалуйста, сэр» — и поставил на чемодане Бонда метку мелком желтого цвета, цвета дня. Чемодан подхватил носильщик и пошел с ним к выходу. Когда они вышли на улицу, со стоянки ловко вырулил и подкатил прямо к ним черный «Мерседес-300SE» без номерных знаков. Рядом с шофером сидел тот самый человек, который звонил из телефонной будки. Чемодан Бонда положили в багажник, и машина рванулась в сторону Цюриха. Когда они промчались несколько сот ярдов по основной дороге. Бонд услышал, как тип, сидевший рядом с шофером и тайком наблюдавший за шоссе через панорамное зеркало заднего обзора, произнес: «Все в порядке», и машина свернула направо на боковую дорожку, у которой стоял указатель: «Проезд закрыт! Только обслуживающий персонал и лица, имеющие специальные пропуска».

Бонда весьма позабавила эта наивная предосторожность. Было ясно, что проверка его еще не закончилась.

Машина подъехала к ангарам слева от главного здания, медленно проехала между ними и остановилась около ярко-оранжевого вертолета типа «Жаворонок», приспособленного компанией «Сюд авиасьон» для горноспасательных работ. Но этот вертолет имел на своем фюзеляже красную букву "C" с короной. Итак, вероятнее всего, он полетит, а не поедет!

— Вам приходилось когда-нибудь летать в таких машинах, нет? Это так приятно. С борта открывается прекрасный вид на Альпы, — по глазам фрейлейн Бунт было видно, что ее саму это нисколько не интересует. Они взобрались в вертолет по алюминиевой лестнице. — Осторожно, нагните, пожалуйста, голову! — Шофер передал чемодан Бонда.

Вертолет был шестиместный, внутри обит роскошной красной кожей. Пилот, сидевший на небольшом возвышении перед ними под фонарем из плексигласа, поднял большой палец. Рабочие наземной службы вытащили колодки, и огромные лопасти начали вращаться. Они вращались все быстрее и быстрее, обслуживающий персонал отошел в сторону, пряча лица от поднятого ветром снега. Машину слегка тряхнуло, и она стала стремительно набирать высоту; радио диспетчерской перестало потрескивать.

Ирма Бунт сидела через проход от Бонда. В хвосте вертолета сидел еще один человек, прикрывшийся газетой «Цюрих цайтунг». Бонд наклонился вперед и прокричал, стараясь перекрыть шум двигателя:

— Куда мы направляемся?

Бунт сделала вид, что не слышит. Бонд прокричал свой вопрос еще раз.

— В Альпы. Высоко в Альпы, — прозвучало в ответ. Она указала на иллюминатор. — Очень красиво. Вам ведь нравятся горы, не так ли?

— Обожаю горы, — заорал Бонд. — Прямо как в Шотландии.

Он откинулся в кресле, закурил сигарету и посмотрел в окно. Кажется, они направляются в сторону Цюриха. Курсом восток — юго-восток, примерно так. Идут на высоте 2000 футов. Сейчас проходят над Уолленси. Приняв явно скучающий вид, Бонд вытащил из портфеля «Дейли экспресс» и погрузился в чтение спортивных новостей. Он просмотрел всю газету до последней строчки, не пропустил ничего, лишь время от времени бросая усталый взгляд в окно. Большая гряда слева по борту — это Ретийские Альпы. А теперь они летят над железнодорожным узлом Ландкварт. Идут вдоль долины Пратигау. Пойдут ли дальше вперед от Клостера или возьмут правее? Взяли правее. Все правильно! Они в Давосской долине! Через несколько минут он пролетит над Трейси! Еще один скучающий взгляд в окно. Да, там внизу лежала под покровом вечерних сумерек и дымки Давосская долина, а здесь, где летел он, все еще сверкало солнце. По крайней мере снега у Трейси, кажется, хватает. Бонд вспомнил великолепный спуск к Парсенну. Какая трасса! Вот были денечки! Они опять легли на старый курс, вертолет шел над высокими горными пиками. Силвретта была справа, слева — Лангвард, а впереди гряда Бернина, резко спускающаяся, словно широченный трамплин для прыжков, в сторону Италии. А вот это море огней справа по борту, должно быть, Санкт-Мориц. Что же дальше? Бонд с головой ушел в газету. Небольшой поворот влево. Еще огни внизу — наверное. Понтресина? Начало потрескивать радио, зажглось табло «Пристегните ремни». Бонд посчитал, что теперь самое время поинтересоваться, где же они находятся. Он выглянул в иллюминатор. Внизу почти всюду было темно, лишь впереди все еще золотились под лучами заходящего солнца огромные горные вершины. Они направлялись прямо к одной из них, к маленькому плато около самого пика. На плато было несколько строений, от которых в темноту долины спускались золотистые тросики. Вагончик фуникулера, поблескивая на солнце, медленно спускался вниз. Вот он исчез во мраке. Вертолет все еще штурмовал склон горы, возвышавшейся перед ними. Теперь он летел всего на какую-нибудь сотню футов выше склона, ведущего к плато и строениям. Рука пилота лежала на ручке управления. Машина слегка наклонилась и замедлила движение. Лопасти медленно вращались, затем ускорили ход, вертолет на мгновение завис в воздухе и пошел к земле. В момент, когда шасси коснулись снега, пассажиры ощутили мягкий толчок, гул двигателя замер — они прибыли к месту назначения.