Матрица Макиавелли - Дмитрий Евгеньевич Наумов Страница 18

– Да-да, уважаемый, Амирхан-бобо предупредил нас о вашем визите, и мы обязательно поговорим с вашим мальчиком.

– Дело не в мальчике, хотя он здесь, вместе со мной. Мы на самом деле приехали по другому вопросу, который будет интересен прежде всего вам, но нам нужен человек, который не просто нас выслушает, но сможет правильно оценить все сказанное и дать нам нужный совет.

На другом конце произошло какое-то замешательство, и через несколько секунд в трубке уже другой голос спросил:

– Уважаемый, назовите ваше полное имя и адрес, где вы остановились.

После того как Евгений Владимирович подробно передал все данные о себе и месте их проживания, голос сказал, что у них есть целый день, чтобы посмотреть Дубай и по достоинству оценить будущее мусульманской цивилизации, а через день с ними свяжутся по телефону.

Контакт состоялся, и теперь оставалось только ждать и надеяться на его продолжение.

Следующее утро началось с размышлений о том, на что бы потратить свободный день. Он был, пожалуй, один-единственный, когда они с молодым таджиком могли потратить его на себя, поскольку, по мнению Черняева, после встречи с «нужными» людьми они будут весьма ограничены в своем свободном передвижении. Тахир, который родился и вырос в высоких горах Горного Бадахшана и дальше Душанбе никогда не выезжал, хотел увидеть все и сразу. Представитель молодого поколения недавно образованной в рамках КНБ разведки занимался вопросами подготовки так называемой закордонной агентуры, и сферой его оперативных интересов было ближайшее приграничье Афганистана. Он неплохо знал арабский язык, хотя и без особой практики. А главное, он был из близкого к президенту клана и ему доверяли. Причем ему не сказали, кем на самом деле был Черняев, и он предполагал, что этот «московский таджик», хорошо разбирающийся в вопросах религии, всего лишь агент таджикских спецслужб. Но инструкции он соблюдал четко и с ненужными вопросами к Черняеву – Валиханову не приставал. Об оперативной задумке ему рассказали в общих чертах, чтобы у него не появились ненужные подозрения в ходе переговоров в Дубае. Также он был готов к тому, что возвращаться домой он будет не совсем обычным путем, и просили во всем слушаться Валиханова, которому дали полный карт-бланш на оперативный экспромт. Между собой Эмомали Валиханов и Тахир Миробов разговаривали на таджикском языке, родственном языку дари, который Валиханов помнил из прошлой своей оперативной жизни. В рамках своей основной службы Миробов хорошо знал таджикскую оппозицию и командиров афганских моджахедов, промышлявших в приграничных с Таджикистаном районах. Оперативную технику они с собой не брали никакую, кроме купленных в душанбинском магазине простеньких телефонов с местной СИМ-картой и роумингом, позволявшим дозвониться до Таджикистана. То есть им создали имидж небогатых представителей таджикской оппозиции из числа религиозно ориентированной интеллигенции.

Чтобы иметь максимально большое впечатление от этого волшебного города, выросшего в песках, было принято решение на такси добраться до самого большого магазина Дубая, рядом с которым стояла самая высокая башня мира – Бурдж-Халифа, – и, если повезет, подняться на нее, чтобы осмотреть город во всей красе, а затем уже отправиться в район, в котором так хотел побывать Тахир, – в район Дейра-Дубай, где располагался Золотой базар. Как восточный человек, Тахир не мог не увидеть золотого роскошества во всей его красе.

На такси они ехали минут двадцать, постоянно задирая головы, чтобы видеть огромные башни небоскребов вдоль основной городской магистрали – шоссе Шейха Заида. Масштабы были циклопические. Молл Дубай – огромное здание, раскинувшееся на несколько гектаров, – встретило их широко распахнутыми стеклянными дверями, откуда легким бризом дул прохладный воздух, нагнетаемый огромными кондиционерами. Люди, одетые самым разнообразным манером: мужчины в строгих темных костюмах или в традиционных арабских рубахах до самого пола и женщины, закутанные в темную накидку и паранджу или в легких шортах и прозрачных накидках, едва скрывающих женские прелести, – перемешанные, одной толпой передвигались по громадным коридорам вдоль витрин с самыми разнообразными товарами. Это было настоящее Вавилонское столпотворение. Пройдя по указателям на самый нижний этаж к лифту, который за отдельную плату поднимал желающих на верхнюю смотровую площадку башни Халифа, они встали в очередь, чтобы приобрести входные билеты. Но купить смогли только на сеанс, который должен был состояться через час, и вынуждены были целый час бродить по этой «пещере Али-Бабы», восхищаясь самым большим в мире аквариумом с акулами и скатами или музыкальным фонтаном, каждые полчаса под музыку известных композиторов вздымающим свои струи на стометровую высоту. Тахира все так восхитило, что Черняев-Валиханов стал волноваться за его психическое здоровье, поскольку он постоянно стал повторять фразу «Мусульмане тоже так могут», как будто к этому волшебству он имел самое непосредственное отношение.

«Да, – с грустью подумал Черняев, – этого мальчика и вербовать уже не надо, он практически уже готов поверить, что мусульманский халифат способен сотворить такие чудеса, не отдавая себе отчета, что все это построено европейскими и американскими инженерами на их давно отработанных технологиях. Здесь только нефтедоллары арабские… Хотя джихадисты уверены, что европейцы все это им построят, когда они будут под властью халифата. Христиане и иудеи должны чувствовать себя сломленными и платить джизью – налог на право жить на земле мусульман».

Черняев вспомнил, как в далеких восьмидесятых афганский феллах ему с гордым превосходством сказал: «Наши японские телевизоры лучше ваших советских», закупая в ташкентском универмаге черные калоши, чтобы месить осенью кабульскую грязь возле своего дукана. Ничего не меняется… По крайней мере, японские телевизоры до сих пор лучше наших…

Огромный лифт поднял их на смотровую площадку на высоте почти трехсот метров, откуда можно было увидеть странный город, построенный отдельными кусками, далеко стоящими друг от друга. Как каменные рощи смотрелись они с этой высоты. К чему такой разброс? Может быть, по генеральному плану эти далекие друг от друга кварталы в будущем соединятся какими-то другими постройками или парками, которые будут разбиты на этой голой земле? Для кого строится этот гигантский город и кто здесь будет жить с такими ценами на все? Где взять столько миллионеров? А если климат будет меняться и, как обещают, уровень моря поднимется? Здесь же кругом будет вода, и только эта башня будет торчать из воды, окруженная каменными пеньками утонувших небоскребов…

Спускались они с высот под сильным впечатлением. Каждый думал о своем. Мальчик гордо верил