Роберт Ладлэм - Директива Джэнсона Страница 19

Тридцать пять секунд.Время летит стремительно; ему надо как можно быстрее выходить на позицию.

Откинув руки назад, Джэнсон постарался изменить положение тела. Все тщетно: боковой ветер с силой урагана ударил ему в грудь, бросая его в отвесное падение. Джэнсон сразу же понял, в чем дело. Он быстро теряет высоту. Слишком быстро.

Можно ли как-нибудь на это повлиять?

Ему нужно затормозить. В то же время, для того чтобы попасть в крепость, он должен лететь как можно быстрее. Одно исключает другое.

Неужели он сорвал операцию всего через несколько секунд после ее начала?

Этого не может быть.

И тем не менее именно к этому все и шло.

Завывающий ветер хлестал Джэнсона ледяными бичами. Негромкий голос трезвого рассудка, ищущего выход из любых ситуаций, заглушался монотонным нытьем самобичевания.

Ты же знал, что у вас ничего не получится. И не могло ничего получиться. Слишком много неизвестных факторов, слишком много неподвластных переменных величин. Почему ты согласился взяться за эту работу? Тобой двигала гордость? Профессиональная гордость? Но эта гордость— худший враг профессионализма; Алан Демарест не переставал это повторять, и вот яркое подтверждение его слов. Гордость приведет тебя к гибели. С самого начала не было никаких шансов на успех. За это задание не взялся бы ни один здравомыслящий человек, хоть что-нибудь понимающий в военном деле. Вот почему обратились именно к тебе.

Но вдруг тихому голосу удалось пробиться сквозь однообразное нытье.

Максимальное скольжение.

Ему нужно принять позу, необходимую для скольжения. Он услышал свой собственный голос, донесшийся сквозь десятилетия, из того времени, когда он учил молодое пополнение, прибывшее в отряд «Морских львов».

Максимальное скольжение.

Удастся ли ему? Уже много лет Джэнсон не пробовал выполнить этот прием. И уж точно ему ни разу не приходилось осуществлять скольжение, прыгая по приборам GPS. Для скольжения необходимо превратить свое тело в воздушный парус, придать ему горбатый профиль крыла самолета, чтобы приобрести подъемную силу. В течение нескольких секунд Джэнсон набирал скорость, опустив голову и разведя ноги. Затем он чуть согнул руки в локтях и сложился пополам, словно приготовившись отвесить низкий поклон; его ладони сложились горстями. И вдруг он резко откинул голову назад и свел ноги вместе, вытянув носки наподобие балетного танцора.

Ничего не произошло. Он так и не начал скользить.

Ему потребовалось ускоряться еще в течение десяти секунд, прежде чем он ощутил, что его словно поднимает вверх. Траектория полета стала более пологой. Выполняя максимальное скольжение, человек может заставить свое тело двигаться под углом сорок пять градусов к вертикали.

Теоретически может.

При максимальном скольжении горизонтальная скорость может практически сравняться с вертикальной — так что спуск на каждый ярд будет продвигать парашютиста вперед почти на целый ярд к месту приземления.

Теоретически может.

А на практике он был обременен полной боевой экипировкой коммандос; под летным комбинезоном оттопыривались сорок лишних фунтов снаряжения, уложенного в пояс и карманы куртки. На практике он был сорокадевятилетним мужчиной, чьи суставы застыли от пронизывающего арктического ветра, забирающегося под комбинезон. Для выполнения скольжения требовалось находиться в идеальной физической форме, а Джэнсон не знал, сколько времени смогут продержаться в максимальном напряжении его мышцы.

На практике каждый взгляд, который он бросал на альтиметр и экран GPS, нарушали идеальную форму его тела, от которой так много зависело. Однако без этих приборов он просто бы летел вслепую.

Джэнсон полностью освободил голову, прогнал все заботы и тревоги; на некоторое время он превратится в машину, в автомат, сосредоточенный на выполнении единственной задачи: обеспечении заданной траектории снижения.

Он еще раз мельком взглянул на закрепленные на запястье приборы.

По мигающему датчику GPS Джэнсон понял, что отклонился от курса. Как сильно? Градуса на четыре, быть может, на пять. Сложив руки, он отвел их на угол сорок пять градусов, и наградой стал едва заметный разворот его тела.

GPS перестал мигать, и Джэнсона захлестнула безграничная, немыслимая надежда.

Он продолжал скользить, вспарывая иссиня-черное небо воздушная подушка позволяла ему сохранять высоту, несясь к точке назначения. Он был во всем черном, небо было черным, он слился воедино с воздушными потоками. Ветер дул ему в лицо, но при этом поддерживал его в воздухе, словно рука ангела-хранителя. Он был жив.

Запястьем Джэнсон ощутил слабую вибрацию. Тревожный сигнал альтиметра.

Предупреждение о том, что он приближается к минимальной критической высоте — ниже которой непременно разобьется при приземлении. В учебниках это выражалось не столь драматично: «минимальная высота раскрытия парашюта». Но во время затяжного прыжка с большой высоты этот параметр очень приблизительный; если открыть парашют слишком поздно, земля ударит его с силой тяжело груженого трейлера, мчащегося по хайвэю.

С другой стороны, сейчас Джэнсон находился от точки приземления дальше, чем рассчитывал. Он надеялся раскрыть парашют непосредственно над крепостью. Во-первых, маневрировать в стремительно перемещающихся воздушных потоках значительно труднее с раскрытым куполом. Во-вторых, медленный полет над стенами Каменного дворца сопряжен с риском обнаружения. Гораздо труднее разглядеть в небе крохотный комок, несущийся со скоростью 160 миль в час, чем человека, неспешно парящего под большим прямоугольным куполом.

Риск и так и так. Необходимо принять решение. Без промедления.

Джэнсон покрутил головой, стараясь разглядеть хоть что-нибудь, все равно что, в окружающем сплошном мраке. Впервые в свободном падении он ощутил совершенно непривычное чувство: клаустрофобию.

Это и определило его выбор. Внизу обязательно будет туман. Ни комбинезон, ни черный купол парашюта не будут видны на фоне беззвездного неба. Выгнувшись, Джэнсон перевел тело в вертикальное положение и, нащупав вытяжное кольцо, рванул что есть силы. Послышался легкий шелест плотно свернутого парашюта, разворачивающегося в воздухе, и стропы натянулись. Он ощутил знакомый толчок, его словно подхватили за плечи и под ягодицы. Завывание ветра разом прекратилось, словно кто-то отключил звук с помощью пульта дистанционного управления.

Отбросив вытягивающее кольцо, Джэнсон поднял взгляд, убеждаясь, что купол из черного нейлона раскрылся правильно Он сам с большим трудом различил в кромешной темноте контуры прямоугольника, хотя до него было всего пятнадцать футов. При других обстоятельствах это бы его обеспокоило; сегодня он испытал облегчение.

Вдруг его резко толкнул вбок поток воздуха, и в этом ощущении было что-то материальное, как будто его щекотали. Но пора думать о том, как управлять парашютом; если он пролетит мимо точки приземления, возвратиться назад будет практически невозможно. Джэнсон прекрасно понимал, насколько четкими должны быть его движения: если чересчур отпустить управляющие стропы, парашют приобретет слишком большую горизонтальную скорость.

Индикатор GPS снова замигал, предупреждая о том, что он значительно отклонился от нужного курса.

О господи, только не это!

Барахтаясь в воздушных завихрениях, Джэнсон думал о том, что было хорошо известно и ему, и Катсарису: впереди их ждут гораздо более трудные испытания. Им предстоит бесшумно, никем не замеченными приземлиться во внутренний двор крепости, обнесенный стенами. Малейшая ошибка, совершенная одним из них, поставит под угрозу обоих. Но даже если им удастся безукоризненно выполнить первую фазу операции, останутся тысячи непредвиденных обстоятельств, любое из которых может стать роковым. Если во дворе окажется хотя бы один вооруженный солдат — а это не запрещалось никакими приказами, — они погибли. Операция завершится, не начавшись. И, по всей вероятности, тот, ради кого все это затеяно, также будет немедленно убит. Таково железное правило их друзей-террористов. На операцию по освобождению заложника следует один ответ — уничтожение заложника.

Джэнсон резко потянул за правую стропу. Ему нужно быстро выполнить разворот, пока новый порыв ветра не пронес его мимо цели. Последствия сказались незамедлительно: он почувствовал, как его словно выбрасывает из-под купола в сторону. А большой круглый циферблат альтиметра подтвердил его ощущение: скорость спуска значительно возросла.

Плохо. Он находится слишком близко к земле. Но все же можно надеяться, что он вернулся на нужный курс. Джэнсон отпустил управляющие стропы, позволяя куполу развернуться на все свои двести пятьдесят квадратных футов, обеспечивая максимальное замедление падения. Он мастерски владел искусством маневрирования в воздушных потоках, однако в данном случае непредсказуемость воздушных течений делала бесполезными обычные расчеты. Джэнсон лишь понимал, что он покинул полосу ветров; ему необходимо карабкаться вбок, чтобы вернуться в нее. Как не раз до этого, Джэнсон подергал стропы, определяя направление господствующих ветров, и в конце концов установил, что может извиваться плавным серпантином вокруг основного течения, возвращаясь назад каждый раз, когда его отнесет в сторону. Такое маневрирование требовало от него полной сосредоточенности, так как над поверхностью нагретого океана тут и там беспорядочно поднимались восходящие потоки. Небо над Анурой было похоже на жеребца, упрямо не желающего, чтобы его объездили.