Чингиз Абдуллаев - Всегда вчерашнее завтра Страница 19

— Кажется, я понял, почему убийцы появились именно сейчас, — вдруг сказал Дронго. — Они сумели установить адрес Лозинского по этой телеграмме. И пришли сразу вслед за ней. Поэтому он и спрятал телеграмму перед тем, как его убили.

Наверное, он им ничего не сказал. А вы говорили «мямля». Иначе он показал бы эту телеграмму.

— Он мог просто рассказать словами, — пожал плечами Потапчук.

— В той ситуации, в которой он оказался, ему понадобились веские доказательства. А лучшим доказательством служила эта телеграмма. Раз она еще здесь, значит, он им ничего не сказал. Нам придется возвращаться в Москву.

— А с телом как?

— Вы же «ликвидатор». Придумайте что-нибудь.

— Я не гробовщик, — снова возразил Потапчук.

— Ладно, — вздохнул Дронго, — несите какое-нибудь одеяло или простыню.

Нужно его завернуть. А потом вы найдете машину, чтобы мы могли отсюда уехать. И желательно сделать это как можно быстрее и незаметнее.

Потапчук ушел в другую комнату и скоро вернулся с большим цветным одеялом.

— Сначала лучше обернуть его простыней, чтобы кровь по дороге не испачкала машину, — деловито сказал «ликвидатор».

Дронго, взглянув на него, не стал комментировать. Вдвоем они завернули тело в простыню и только потом уложили этот страшный пакет в одеяло. Получился довольно объемистый сверток, к тому же очень тяжелый и громоздкий.

— Идите за машиной, — велел Дронго, — и пусть она заедет во двор.

— А почему я? — возразил Потапчук. — Меня тоже могут запомнить.

— Вы же прекрасно знаете, почему. Посмотрите на меня и на себя. Кого быстрее запомнят? Я уж не говорю о том, что вы украинец.

— Я русский, — поправил Потапчук, — у меня просто фамилия украинская.

— Вы пойдете за машиной? — теряя терпение, спросил Дронго.

Потапчук вышел, сильно хлопнув дверью. Минут через двадцать к дому подъехали желтовато-грязного цвета «Жигули» четвертой модели.

— Нашел машину, — бросил Потапчук, войдя.

— Лучше бы другую, — покачал головой Дронго, — труп в автомобиле может пахнуть. Там же нет багажника.

— Идите сами и ищите! — огрызнулся Потапчук. — Думаете, легко отыскать даже такую развалюху?

— Вообще-то вы правы. Спасибо и на этом. Берите с другой стороны, мы его вынесем.

Они вытащили из дома громоздкий тюк и стали укладывать в машину. В этот момент во двор вошла женщина лет шестидесяти с острым, мышиным лицом. Увидев ее, Дронго помрачнел. Это был типичный образец сварливой соседки-говоруньи, все знающей и все видящей.

— Х Лозинскому приехали? — улыбнулась женщина…

Как и многие местные жители, она вместо «к» и «г» произносила «х».

— К нему, — кивнул Дронго, умещая тюк.

— Небось вещи хрузите, а сам хозяин хде?

— В доме он, вещи собирает, — терпеливо ответил Дронго.

Потапчук покосился на нее, но, ничего не сказав, вернулся в дом.

— Попрощайся с хозяином и скажи, что мы уже едем! — крикнул вслед ему Дронго. — Пусть замок посмотрит, он что-то барахлил!

Замок на входной двери они выбили, когда проникали в дом, и теперь он давал понять своему напарнику, чтобы тот постарался его как-то привести в порядок и захлопнуть дверь. Потапчук его понял. Водитель, молодой парень лет двадцати пяти, равнодушно стоял рядом с автомобилем, дымя дешевой сигаретой без фильтра.

— А почему сам хозяин не едет? — допытывалась соседка.

— Не знаю, — с трудом улыбнулся Дронго, — спросите у него. Но сейчас он очень занят.

— Это понятно, — закивала головой неприятная особа, кажется, собирающаяся уходить. — А вы его друзья или родственнихи?

— Знакомые. Бабушка, вы нам не мешайте, — строго сказал Дронго.

— Какая я тебе бабушка? — Она обиделась. — Мне почитай стольхо ходхов, схольхо и тебе.

Несмотря на обиду, женщина уходить не спешила. Из дома показался Потапчук, захлопнувший за собой дверь.

— Все в порядке, — сказал он, подходя к машине.

— А хозяин хде? — не отставала любопытная. — Вещей много увозите.

Потапчук помрачнел и, проходя мимо, как бы нечаянно толкнул ее в лужу. Она полетела прямо в грязь.

— Что же ты так, тетка, ничего не замечаешь? — укоризненно сказал Потапчук, с трудом скрывая довольную улыбку и протягивая ей руку.

— Што надо, то и замечаю. Ты мне свой дохумент дай. Хто ты тахой? Отхуда вы взялись? Я про вас ничаво не слыхала.

— Поехали! — крикнул Дронго, уже потерявший терпение. Он уселся в автомобиль. Потапчук махнул рукой на женщину и тоже устроился на сиденье.

— Люди добрые! — запричитала женщина. — Што же такое делается! Бандиты среди бела дня дом храбят.

Водитель оглянулся. Потапчук больно ткнул его в спину.

— Быстрее, мы опаздываем.

Они выехали со двора под причитания соседки.

— Через минуту она полезет в дом, — мрачно сказал Дронго, — начнет искать хозяина. Надеюсь, в ближайшие несколько лет мы на Украину не попадем.

Глава 13

От тела они избавились с большим трудом. Пришлось трижды менять машины, удаляясь все дальше от Киева, чтобы затем спрятать сверток где-то в лесном массиве, надеясь, что его найдут не сразу. Выкопать яму они не могли: не было лопаты, а промерзшая за зиму земля без инструмента не поддавалась. Пришлось просто положить труп под дерево и забросать его листьями. Дронго постарался запомнить место, где это случилось, стараясь отогнать неприятные видения, как тело старого контрразведчика будет гнить в лесу, раздираемое дикими животными.

Потом они еще несколько раз пересаживались из машины в машину, спешили в аэропорт, стараясь успеть на самолет, вылетающий в Москву. Утомительная процедура проверок добавила нервозности в их ожидание. Наконец, миновав пограничников и таможенников, они прошли к самолету.

В Москву они возвращались в плохом настроении. Сидя в салоне бизнес-класса, Дронго спросил у своего напарника:

— Вы не помните, у Савельева имелись друзья в Германии? В Западной группе войск?

— Вы уже спрашивали, — мрачно ответил Потапчук.

— А вы не ответили. Так да или нет?

— Кажется, какой-то знакомый был. Нет, не знакомый. Я вспомнил. Однажды Савельев говорил, что его кузен находится в Западной Европе. Так прямо и сказал — кузен. Тогда Семенов его спрашивает: «Твой брат там живет?» — «Нет, — смеется Савельев, — там он работает». Я на этот разговор не обратил внимания, а сейчас вспомнил.

— А почему именно сейчас?

— Мы тогда тоже в самолете летели, поэтому вспомнилось. Точно, он сказал, что его кузен в Западной Европе.

— А фамилию кузена он не называл?

— Нет, не называл.

— Плохо, — вздохнул Дронго, — а если он кузен по линии матери, тогда ведь и фамилия у него другая. Как же мы его будем искать?

— Не знаю. Хотя нет, фамилия у него такая же, — нахмурился Потапчук, — он еще сказал, что их отцы вместе провоевали всю войну. И что они ближе, чем родные братья.

— Тогда необязательно родственник, — резонно заметил Дронго, — если их отцы воевали, они могли подружиться, а он в таком случае называл кузеном просто сына близкого друга своего отца. Нет, нужно все еще раз проверить.

— Двадцатое число уже завтра, — напомнил Потапчук.

— Знаю, — кивнул Дронго, — нужно раздобыть оружие. На всякий случай. Но только так, чтобы ваш племянник не узнал о нашем возвращении.

— Вы его подозреваете? — повернулся к нему всем телом Потапчук.

— Обычная предосторожность. Не хочу, чтобы нас встретили у церкви те, кто так мучил Лозинского.

— А я бы с ними не отказался встретиться, — сжал кулаки Потапчук.

— Это мы с вами успеем, — кивнул Дронго, — сейчас главное — узнать, где находится Савельев. И найти исчезнувшие документы. В процессе расследования мы еще не раз столкнемся с этими ублюдками. Необходимо понять, кто хотел смерти Лозинского и почему они так упорно ищут эти документы. Завтра нам нужно встретиться. Ровно в час дня на прежнем месте. Но учтите, оружие можно применять только в самом крайнем случае. Москва не Украина, сбежать отсюда гораздо труднее. Хотя я и сейчас не уверен, что нас не разыскивают. Может еще получиться, что нас выдадут украинскому государству за убийство Лозинского.

Напрасно вы так грубо толкнули соседку.

— Надо было разрешить ей войти в дом? — нахмурился Потапчук.

— Метод насилия не всегда срабатывает, Потапчук. Я понимаю, ваш личный опыт говорит несколько о другом, но все равно постарайтесь понять и меня.

В аэропорту они кивнули друг другу и расстались. Дронго нашел машину и поехал в гостиницу — домой ему возвращаться не стоило. По дороге он остановил машину и позвонил Владимиру Владимировичу.

— Добрый вечер, — сказал в трубку, — это аптека?

— Нет, вы ошиблись номером. Здесь никогда не было аптеки, — узнал его голос Владимир Владимирович, — я живу в этом доме уже восемь лет.