Жерар Вилье - Пхеньянские амазонки Страница 19

Генерал уже опустошил полбутылки белого вина. В разрезе болеро своей соседки Малко увидел начало нежно-белой груди. Поймав его взгляд, девушка опустила глаза и положила ему немного кимчхи.

Малко еще не знал истинной причины этого ужина.

Генералу Киму явно с большим трудом удавалось не закрывать глаза... Стол был заставлен тарелками, и девушки весело щебетали. Беседа касалась только банальных вещей. Генерал приказал принести бутылку «Гастон де Лагранжа» и щедро сам себе наливал.

Соседка Малко неожиданно наклонилась, как будто для того, чтобы поднять с пола свою салфетку. Он почувствовал легкое прикосновение пальцев, пробежавших по его ноге до самого верха. Впрочем, смешливый взгляд украдкой говорил больше чем жест.

Склонив голову на грудь, генерал Ким вдруг захрапел. Белое вино его свалило. Тийсан, сидевшая рядом с ним, сразу же поудобней устроила его на подушках. Та девушка, что была рядом с Малко, сделала то же самое. Ей невозможно было объяснить, что он не хочет отдыхать: она не понимала по-английски. Кореянка развязала ему галстук, расстегнула рубашку, устроилась, сев верхом ему на живот, и стала энергично делать ему массаж...

Сначала она массировала ему плечи. Потом грудь. Это было бы совершенно невинно, если бы Малко не почувствовал, как одновременно она слегка о него трется.

Расположившись на подушках, генерал Ким уже не интересовался ничем. Встретившись взглядом с кореянкой, Малко прочитал в нем шаловливое соучастие. Хотя, запрятанной в платье, в ней не было ничего сексапильного. Руки у Малко были свободны, и он скользнул ими под шелк платья. Девушка продолжала его массировать. Даже когда он коснулся ее голых ног и ничем не защищенного живота...

Повернув голову, она обратилась к своей подруге, охранявшей сон генерала. Малко уже ласкал ее под платьем, но она с невозмутимым видом этого, казалось, не замечала.

Ее подруга села рядом на колени и, почтительно поклонившись, коснулась губами его груди. Ее острый язычок с дьявольской ловкостью принялся щекотать его соски, а руками в это время она стала снимать с него брюки. Слышалось только шуршание шелка и смешки.

Это было божественно.

Малко бросил взгляд на своего соседа: генерал Ким храпел.

Вдруг «массажистка» слегка привстала и он почувствовал, как она осторожно приняла его. Нельзя было даже сказать, что она занималась любовью, настолько она была невесома. Сидя на коленях, она поднималась и опускалась, сжимая внутренние мышцы.

Это была гимнастика мужского удовольствия, которое постепенно нарастало. Когда же кореянка вырвала у Малко крик, она, спокойно сраженная, резко упала на него. Ее подруга продолжала пощипывать Малко грудь.

Дождавшись, когда он успокоится, «массажистка» взяла маленькое полотенце и привела Малко в порядок.

Когда он встал, у него был совершенно пристойный вид, а накрашенное лицо его жрицы не выражало никакого волнения. Она слегка поклонилась ему, а ее подруга осторожно стала будить генерала Кима. Тот, проснувшись, фыркнул, расхохотался и сказал:

— Я чуть-чуть вздремнул, а? Вина многовато, а?..

Девушки помогли ему встать и одеться с всяческими признаками самого большого почтения. Они обули обоих мужчин и низко поклонились, перед тем как исчезнуть.

Генерал Ким мысленно воспроизвел картину, бросив на Малко неопределенный, дружеский взгляд. Тот воспользовался:

— Почему вы захотели со мной поужинать?

Кореец подавил икоту и наклонился вперед:

— В моем кабинете нас могли бы подслушать. Это было бы неосторожно.

— У вас есть для меня что-нибудь важное?

Ким утвердительно кивнул головой.

— Да. Но это не так легко сказать. Дело в том, что я получил указания...

— Насчет чего?

— Насчет этого дела.

— Что от вас требуют?

Генерал немного неестественно захохотал.

— Ничего, ничего, правда!

Малко потребовалось несколько секунд, чтобы разобраться.

— Вы хотите сказать, что корейское ЦРУ не хочет ликвидировать эту сеть?

— В некотором смысле, да.

— Но почему?

Снова раздался смех. Но на самом деле не очень веселый.

— Президент Ро Дэ У не очень-то дружит с моим начальством. Он им совсем не нравится.

Восемь месяцев назад Корея сменила серию военных диктатур на одного президента — генерала Ро Дэ У, избранного демократическим путем. За ним признают уверенность во взглядах и реальное желание ослабить власть корейского ЦРУ, до этого времени государства в государстве.

Генерал Ким на какой-то момент закрыл глаза, а потом встал.

— Забудьте все, что я вам сказал, а... У меня могут быть проблемы. Я должен сохранять верность своей стране.

Он открыл дверь: шофер был здесь. Они втроем спустились к стоянке. Малко был поражен. Ради туманного вопроса внутренней политики корейское ЦРУ развязывало руки смертельным врагам.

Это многое объясняло. Он торопился ввести в курс дела Коттера. Именно для этого генерал Ким все и рассказал.

— Эти типы — самоубийцы, — ворчал Майкл Коттер. — И генерал Ро Дэ У — кретин! Тридцать лет корейское ЦРУ защищает эту страну. Я не думал, что они так далеко зайдут. Генералу Киму можно верить, он не рассказывает сказок.

Над Сеулом стоял легкий туман, он постепенно рассеивался и открывал горы и телебашню на холме Намсан. Малко и Коттер завтракали на пятнадцатом этаже «Силлы».

— Будем работать сами с тем, что у нас есть, — сказал американец. — Сторонники бывшего президента Чона, которых полно в корейском ЦРУ, были бы счастливы, если бы на Олимпийских играх совершили хоть одну акцию. Тогда они могли бы указать пальцем новому правительству.

— Советские тоже участвуют в играх, — заметил Малко, — ведь северокорейцы их союзники.

— Они не контролируют их полностью, — поправил американец. — КГБ не сует свой нос в тайные операции наших северокорейских коллег. Кроме того, генерал Ким говорит правду, корейское ЦРУ решило свалить новое правительство. Возможно, для этого хватило бы крупной террористической акции. Тут нет большого риска, тем более что они хорошо знают, что северокорейцы не могут пойти на военные действия — им запретили русские и китайцы, да к тому же и мы здесь. Если генералы корейского ЦРУ могут сбросить Ро Дэ У ценой нескольких смертей, особенно американских, — для них эта цена невысокая.

— Тогда дело с Ок Цун ни к чему не приведет.

— Шансы есть.

— Но что мы будем делать?

— Вы продолжите свою работу с завтрашнего утра. Ун Сам навел справки. Сун-Бон в университете только до полудня. Возможно она считает, что все еще под защитой. Никогда не узнаешь. Во всяком случае, у нас нет выбора. Надо на что-то выйти.

Студенты плотной толпой теснились вдоль спуска, ведущего к проспекту Чан-чун. Малко увидел Сун-Бон в ее неизменном черном платье. Через три минуты она уже села в автобус и вышла на Согю-Тон. Она возвращалась домой. Ун Сам припарковался подальше и спустился вниз к японскому ресторану за суши. Минут через двадцать Сун-Бон снова вышла, переодевшись и надев свою шляпку с вуалеткой. На этот раз она села в такси и поехала в центр в Мьендон, где размещались городские власти. Сун-Бон вышла из машины и вошла в маленький японский ресторанчик. Малко колебался всего лишь несколько минут. Он решил рискнуть.

— Подождите меня, — сказал он Ун Саму.

А сам вошел в ресторан. Зал был крошечный — двенадцать столиков и бар, окруженный большой металлической доской, где на глазах у клиента повар резал мясо, а потом жарил его с овощами. В углу сидели трое корейцев и объедались суси. Сун-Бон сидела подальше и, похоже, чего-то ждала. Малко проскользнул и сел на соседний табурет. Какую-то долю секунды она его не узнавала, но потом ее зрачки сузились, и Малко показалось, что она побледнела. Девушка наклонила голову, словно стараясь, чтобы ее не увидели. Малко спросил по-английски:

— Сун-Бон, вы меня не помните?

Она не ответила. Малко заметил, что у нее слегка дрожали руки, когда она подносила к губам стакан с чаем. Наблюдавший за ними повар наклонился к Малко, чтобы принять заказ. Малко снова повернулся к Сун-Бон.

— Вы не узнаете?.. Я Малко Линге. Мы с вами встречались в «Ханаду»...

Она бросила на него бегающий взгляд и сказала несколько слов повару. Тот перевел Малко.

— Эта девушка не говорит по-английски и вас не знает, сэр.

— Спасибо, — ответил Малко, — я бы хотел теппанаки[33] из говядины и саке.

Повар исчез на кухне. Малко сразу же скользнул к Сун-Бон.

— Сун-Бон, вы прекрасно знаете, кто я. Мне необходимо с вами поговорить. Это очень важно.

Она по-прежнему не отвечала, сидя с опущенной головой и держа руки вокруг стакана с чаем. Ее маленький круглый рот превратился в узенькую полоску. Вдруг она встала с табурета и направилась в небольшой закуток в глубине зала, где стоял маленький красный телефон. Он был слишком далеко, чтобы Малко мог ее расслышать. Девушка вернулась на место более спокойная. Малко возобновил атаку.