Чингиз Абдуллаев - Тоннель призраков Страница 2

— Спасибо, — пожал ему на прощание руку молодой человек, — до свидания.

Дронго шел вдоль широких окон-витрин «Ритца». За занавесью мелькнула характерная крупная лысина Горшмана. Он оживленно беседовал с соседом, который сидел спиной ко входу. Очевидно, это и был сам Беляев. Уже не думая о банкирах, Дронго прошел в агентство, где ему выдали билет, любезно согласившись принять к оплате его кредитную карточку. Здесь не существовало трудностей, с которыми люди сталкиваются в Москве.

— Евротоннель, — пробормотал он, принимая билет.

— Что вы сказали? — спросила миловидная женщина, оформлявшая ему билет.

— Ничего. У вас летают самолеты из Лондона?

— Конечно. Ежедневно летают. И есть еще рейсы британской авиакомпании. Вам нужно заказать билет?

— Нет, спасибо. Я хотел только узнать.

Когда вечером в номере его отеля раздался телефонный звонок, он поднял трубку, уже чувствуя, что его планы могут измениться. И не удивился, услышав голос полковника Родионова, с которым они работали много лет назад.

— Добрый вечер. Узнал? — пророкотал знаменитый родионовский бас.

— Я так и подумал, что ты позвонишь. Как только увидел сидевшего в ресторане Горшмана, — пробормотал Дронго.

— Почему ты не спрашиваешь, как я тебя нашел?

— Если тебе сообщили, что я в Париже, нетрудно вычислить, где именно я могу быть. В городе несколько отелей, где я обычно останавливаюсь. «Ритц» и «Крийон» в условиях кризиса не для меня, в «Бристоле» или «Принце Галльском» я никогда не жил. Остаются «Плаза», «Мерис» или «Хилтон». Ну, может, еще «Наполеон». По-моему, вычислить проще простого. Но это в случае, если ты сам находишься в Париже. А если еще учесть встречу с неким молодым человеком, о которой ты тоже мог знать, то твой звонок уже явно не случайность.

— Правильно, — засмеялся Родионов, — я могу к тебе подняться?

— Конечно, — сказал Дронго, вставая с кресла.

Через несколько минут, за которые он уже успел переодеться, в дверь тихо постучали. Он открыл дверь. В коридоре стоял Родионов. За последний год полковник сильно постарел. До распада Союза он работал в Первом Главном управлении КГБ СССР и был одним из лучших аналитиков советской разведки. Но после известных событий он оставил службу и вышел на пенсию. Однако Дронго хорошо знал, что полковник не оставил своих связей с прежними товарищами, иногда выполняет их поручения или консультирует их новые компании.

— А ты не изменился, — заметил Родионов после крепких рукопожатий. — Как нашел Париж? Хотя ты бываешь здесь довольно часто.

— Я люблю этот город, — согласился Дронго, — а ты тоже, очевидно, приехал ради туристической поездки?

— Не совсем, — бросил на него быстрый взгляд Родионов, — я ведь вообще никогда не любил подобных поездок. Да и при моей прежней работе это было практически исключено.

— А во время моей работы экспертом в ООН я исколесил весь мир, — пробормотал Дронго, — от Индонезии до Южной Америки.

— Да, ты тогда много помотался, — согласился Родионов, оглядываясь по сторонам. — Мы можем выйти на улицу? — безразлично спросил он. — Погода прекрасная. Ты не будешь против, если мы немного прогуляемся?

— Я даже оделся, зная, что ты можешь предложить мне ночную прогулку, — пошутил Дронго, согласно кивнув и снимая свой плащ.

Когда они отошли от отеля и свернули на тихую улицу Суффрен, Родионов сказал:

— Учитывая твою безупречную логику, уверен: ты уже знаешь, зачем я тебе позвонил. У тебя ведь бывают гениальные догадки, впрочем, считаю их скорее безупречно рассчитанными вариантами.

— Только не говори мне, что я должен вернуть свой билет и попытаться попасть в группу, которая завтра уезжает в Лондон, — пробормотал. Дронго.

— Как это тебе удается? — спросил Родионов, останавливаясь. — Ты действительно вычислил это сейчас или тебе кто-то уже сообщил о подобной просьбе?

— Конечно, никто. Идем, идем, не останавливайся, — улыбнулся Дронго. — Я тебе все объясню по дороге. Сначала я случайно увидел Борисова, который ждал у ресторана Беляева и Горшмана. Потом позвонил ты. Естественно, я сделал вывод, что эти два события связаны. А если учесть, что Борисов работает охранником у Беляева, то здесь могут быть два варианта. Либо кто-то следит за Горшманом и Беляевым, либо кто-то связан с Борисовым и тоже следит за этими банкирами. В любом случае в совпадения я не верю. Если учесть, что я примерно знаю, с кем именно ты можешь быть связан, то соединить все факты в единую цепь совсем нетрудно. Особенно если вспомнить, что Горшман бывший вице-премьер правительства…

— Все правильно. Я многого тебе не могу сказать. Но Горшман еще и владелец холдинговой компании. У некоторых наших друзей вызывает беспокойство его неожиданный отъезд в Париж. Ты меня понимаешь?

— Давай без предисловий. Что тебе нужно?

— Твое согласие.

— Какое согласие?

— Мы хотим предложить тебе провести несколько дней в Лондоне.

— Вам нужен наблюдатель за Горшманом?

— Скорее — беспристрастный аналитик. С одной стороны, он частное лицо, но с другой — бывший вице-премьер, знает достаточно много, чтобы использовать свою информацию.

— Люди, которых ты представляешь, чего-то боятся?

— Да, — оглянулся Родионов, — в данном случае я представляю государственные интересы. Он достаточно много знает о наших контрактах с Индией и поставках вооружения в эту страну. Нам бы не хотелось, чтобы подобная информация просочилась в печать. Это нанесет ущерб нашим интересам в Африке, где мы рассчитываем подписать несколько новых контрактов.

— Думаешь, он способен зарабатывать на подобных сделках? Горшман один из самых богатых людей в России.

— Отличие наших богатых людей от богатых людей на Западе состоит в том, что они не придерживаются никаких моральных принципов, — пробормотал Родионов.

— Увы, самые циничные и бессовестные интриганы — именно наши политики и бизнесмены. Хотя какие у нас, к черту, бизнесмены? Все богатство наших банкиров и предпринимателей зависит от их ловкости, от умения вовремя присосаться к государственному бюджету или к какой-нибудь другой государственной трубе.

Вообще труба — символ нашего государства. Не важно, что по ней идет: нефть, газ, золото, оружие, лес, недвижимость или деньги. Все, что идет по трубе, можно перекачать в свой карман. Я до сих пор удивляюсь, что мы все еще держимся. Семь лет разворовывают государство, а оно все еще не рухнуло.

— Ты стал говорить как представитель левой оппозиции, — невесело пошутил Дронго.

— Я говорю как нормальный человек, — пробормотал Родионов. — Впрочем, ты прав, не это самое важное. Их моральные качества должны интересовать их избирателей, если они намерены баллотироваться. Нас интересует твоя оценка ситуации. Возможно, Горшман решил, что ему нужно переводить свои дела в Европу, или же он решил уйти на покой, а может, наоборот, готовит новую авантюру.

Организовать за ним наблюдение невозможно, у нас нет ни таких возможностей, ни людей. Наши люди не могут жить в лучших отелях мира и передвигаться по всей Европе в самолетах первого класса. Не говоря уже о том, что ему ничего не стоит заказать для себя персональный самолет, куда не попадет ни один агент. Поэтому нам важно не просто наблюдение, а анализ возможного развития ситуации. Можно сказать, что тебя нам сам Бог послал. Ты ведь все равно собирался вернуться в Москву. Какая тебе разница, откуда возвращаться — из Парижа или из Лондона.

Кстати, из Парижа лететь даже меньше, а ты ведь не любишь самолеты.

— Разница в полете всего десять минут, — усмехнулся Дронго, — из Лондона три сорок, а из Парижа три тридцать.

— Ты знаешь даже такие мелочи! — изумился Родионов.

— Приходится. Ведь ты наверняка уже узнал про мой билет в Москву.

— Конечно. Кстати, еще одно преимущество: билет до Лондона и проживание в Англии мы тебе оплатим. Заодно получишь и свой гонорар за консультацию. Тебя устраивает такой вариант?

— Что я должен делать?

— Сперва тебе нужно вернуть свой билет на самолет и завтра получить другой. На дневной рейс в Лондон, через Евротоннель. Затем ты должен выехать вместе с группой в Лондон и там постараться разобраться в ситуации с этим Горшманом. Ясно?

— Что ты вкладываешь в слово «разобраться»?

— В данном случае — постараться понять, как именно собирается повести себя Горшман. Нам важна оценка его психологического состояния. Его настрой, его способность к энергичным действиям. Говорят, что он собирается вытаскивать «Армаду» из общего кризиса. Если это действительно так, тогда понятно, почему он решил уединиться на несколько дней с Беляевым. Но вообще-то нас очень волнует эта необычная туристическая группа.

— Сколько в ней человек?

— Двенадцать, включая меня.

— Двенадцать человек, — задумчиво проговорил Дронго. — И если что-нибудь случится с одним из нас, то я буду считать, что у нас классическое преступление в поезде. Только раньше такое убийство обычно случалось в «Восточном экспрессе», а не в тоннеле.