Владимир Быстров - Учебная поездка Страница 2

 – Простите, давно с товарищем не виделись!

 – В Москве проездом, или живешь здесь? – спросил Леонид уже на улице.

 – Вообще-то проездом, – ответил Захаров, – но у меня есть здесь квартирка, на Профсоюзной, второй год снимаю.

 – Тогда давай так, – деловито предложил Быков, – я сейчас заканчиваю свои дела, а вечером подтягиваюсь к тебе. Ты, как я понял, улетаешь завтра?

 – Да, вечером, из Домодедово, – ответил Алексей.

 – Вот и я завтра! Только утром и из Шереметьево-2, в Дюссельдорф. Значит до утра у нас уйма времени! С собой чего-нибудь прихватить? – Быков выразительно провел пальцем под подбородком.

 – Сам найду! Ты как к джину относишься? – поинтересовался Захаров.

 – Ну, джин, так джин! – согласился Леонид, – Давай адрес…

 Когда раздался звонок в дверь, было уже начало девятого.

 – Забурел! – пошутил Захаров, помогая другу снять добротное кожаное пальто.

 – Положение обязывает! Я теперь ба-а-льшой начальник! Международного, так сказать, уровня!

 Быков весело рассмеялся, а затем, уже серьезно, пояснил:

 – Нет, я действительно, выбился наверх! Сейчас работаю в крупной международной организации. Не в столице, разумеется – в нашем региональном отделении. Сейчас, вот, в Германию собрался, контракты оформлять на поставку продовольствия. Так что, попрошу на "вы" и без фамильярностей!

 Он шутливо задрал, было, нос, но потом не выдержал и принялся радостно мять Алексею ребра:

 – Леха! А я уже и не думал тебя когда-нибудь увидеть! Как после выпускного разбежались, так от тебя – ни слуху, ни духу!

 – Отпусти, лось, сломаешь чего-нибудь! – кряхтел Захаров в его крепких объятиях, – Можно подумать, что ты с кем-нибудь поддерживал связь! Я-то, как раз, никуда и не исчезал.

 Они прошли на крохотную кухоньку, и Алексей стал доставать из холодильника колбасу, сыр шпроты... - все, что обычно украшает в таких случаях командировочный стол. Под занавес на стол были водружены две бутылки джина Beefeater и полуторалитровая бутылка "Швепса". Быков потер руки и голосом Шурика из "Кавказской пленницы" произнес:

 – Тэк-с!

 – Только давай без этого… без экзотики! – предупредил Захаров, – Разливай, лучше, пока я закусь приготовлю!

 Выпив за встречу, он продолжил:

 – Я, если помнишь, сразу после института загремел в армию на год. Но это – официально, а неофициально меня распределили в "ящик", здесь же, в Москве, на Вернадского. Сейчас там, кажется, автосалон на первом этаже сделали. Занимался микроэлектроникой, квартирку дали служебную. Отбарабанил семь лет, потом понял, что дальше МНС не поднимусь, и решил уйти. Вначале отпускать не хотели, предлагали даже совсем перейти на военную службу, офицером, но я, понятное дело, отказался – хватит того, что мой папаня ей отдал почти 40 лет жизни!

 Рассказывая, Алексей быстро и умело нарезал колбасу, сыр, выложил в блюдечко шпроты.

 – Вобщем, в конце концов, добился, что меня уволили. Правда, вначале загнали в какой-то свой филиал на Кавказе. Там я поторчал еще с годик, а потом рванул на БАМ. С тех пор так и обитаюсь в тех краях. Последние лет десять – в Февральске,  это недалеко от Благовещенска. Слыхал о таком?  Как перестройка началась, кооператив свой открыл, оргтехникой занимаюсь. Ну, там, персональные компьютеры, копировальные аппараты и прочая дребедень. Сейчас вот за компьютерами приехал. Но хватит о моих делах, ты-то как, где? Чем занимаешься? Хотя, ты уже что-то тут заливал насчет "большого начальника".

 – Ну почему сразу – заливал! – Леонид попытался изобразить на лице возмущение, но не выдержал и широко улыбнулся:

 – Нет, правда! Я сейчас, как говорится, "на коне"... Или - "на волне"? Или "на волне, верхом на коне"?

 – Вот, рифмоплет! – улыбнулся Алексей.

 Быков в ответ снова счастливо засмеялся:

 – Леха! Ты не представляешь, как я рад тебя видеть!

 Но когда Захаров вновь спросил его:

 – Так, куда же ты все-таки пропал после института? Столько лет ни слуху, ни духу...

 Леонид замялся, потом неуверенно, словно чего-то недоговаривая, произнес:

 – Ну, я тоже, это... в армии был... как бы...

 – Что значит – как бы? – удивился Алексей, – Или был, или нет – ты уж как-то определись!

 Быков замялся, взглянул на полупустую бутылку джина, ненатурально удивился – "это что, мы уже полбутылки прикончили? Я и не заметил...", – и, подумав еще немного, неожиданно выпалил:

 – Вобщем, не был я ни в какой армии! Хотя в "военном" есть запись, как положено. Как ты сказал? Официально числился... Ну, ладно, раз уж пошла такая пьянка... да и страны той уже нет... Короче, в "конторе" я работал! Ну, сам понимаешь, в какой...

 Захаров с удивлением посмотрел на него, но Леонид, отводя взгляд, снова потянулся к бутылке:

 – Давай, старик, за нас, за прежних! За тех, какими мы были раньше!

 Выпив, он замолчал. Потом, видимо, окончательно решившись, стал рассказывать.

 – Началось это еще на четвертом курсе, перед летней сессией. Да, ты должен помнить! Тогда как раз и появился у нас этот типчик – мы с тобой его еще Рыжим окрестили!

 "Рыжего", к собственному удивлению, Алексей вспомнил сразу. Среднего роста, подтянутый, в элегантном светлом костюме и таком же галстуке, он сразу бросался в глаза посреди разношерстной студенческой братии.

 – Мафиози! – "определил" Ленька.

 – Почему мафиози? – не понял Леха.

 – А по телевизору в какой-то передаче рассказывали, что только мафиози может надеть рубашку темнее, чем костюм, и галстук, светлее, чем рубашка!

 Тогда они весело посмеялись над Ленькиной характеристикой, а Леха окрестил его Рыжим. И, хоть был не рыжим, а скорее блондином, эта кличка прочно прицепилась к нему. Он регулярно появлялся в институте еще с полгода, а затем так же внезапно исчез.

 – Вобщем, этот Рыжий у нас, как бы это помягче…  кадры подбирал! – продолжил рассказывать Леонид.

 – Вербовал, что ли? – "наивно" уточнил Захаров.

 – Ну, вербовал!

 Быков недовольно поморщился, потом заметил:

 – Ну, и что? Хороших людей, между прочим! Я тебе вот что скажу: в той службе, где я работал, не то, что плохих – и средних не было! Только лучшие!

 – А что же это за служба такая? – тем же наивным голосом продолжал допытываться Алексей.

 Быков хотел, было, ответить, но потом, видно, передумал и сказал:

 – Знаешь, давай лучше расскажу, как я в свою первую командировку ездил… Учебную!

 И, видимо, вспомнив эту историю, неожиданно расхохотался.

 – Ты чего? – удивился Алексей.

 – Сейчас поймешь! Короче, после года подготовки – потом как-нибудь расскажу, что за подготовка – отправили меня в один южный город. Там как раз готовили к сдаче новый крейсер – авианесущий, у нас тогда таких еще вообще не было!

 – Постой, это не...? - Захаров назвал столицу одной из бывших советских республик.

 – Нет, мой был раньше, перед этим. Да не перебивай! Лучше послушай – повеселишься от души! Вобщем, поручили мне проверить работу местной, как сейчас называют, службы безопасности – контрразведки, по-старому. А я что? Молодой, нахальный, самоуверенный! На отработку легенды, – знаешь, что это такое? – потратил меньше недели, и вперед!

 Он на мгновение прервался, налил себе еще стакан, вопросительно взглянул на Алексея – тот отрицательно покачал головой – одним глотком осушил его и продолжил:

 – Когда мой "опер" – ну тот, который меня вел, сейчас их кураторами называют – короче, когда он мою легенду выслушал, то, с сомнением так это, отвернулся в сторонку. "Ну, ну", - говорит, - "дерзайте..."

 Захаров с удивлением и недоверием слушал его рассказ, то уточняя какие-то непонятные ему детали, то громко смеясь вместе с ним над ситуациями, в которые попадал вновь испеченный шпион. А мысли возвращались к Дюссельдорфу, о котором так неожиданно напомнил ему Быков…

ГЛАВА 2

"…полностью изжить трафарет из разведки. Все время менять тактику, методы. Все время приспосабливаться к мировой обстановке. Использовать мировую обстановку. Вести атаку маневренную, разумную. Использовать все то, что бог нам предоставляет"

(И.В. Сталин, из выступления на заседании Комиссии по реорганизации разведывательной и контрразведывательной служб МГБ СССР, Москва, ноябрь 1952 г.)

 "…когда он сообщил о полученном распределении, больше всех обрадовалась мама:

 – Ты знаешь, ведь у них и зарплата выше, и можно сразу за диссертацию взяться! Да и вообще – это же Москва, столица! Может, еще и женишься там на москвичке...

 – И звания, наверное, у них тоже есть – институт же военный, правильно? – подключился отец, – Глядишь, еще меня обгонишь!

 Отец прошел две войны, с отличием окончил академию, но выше полковника так и не выслужился. Да и служить доводилось все больше по самым дальним окраинам огромной страны – от Камчатки, до Закарпатья. Мать терпеливо сносила все его перемещения по службе, и лишь, когда в очередной раз вместо давно ожидаемого повышения, он получал новое направление в какую-нибудь Тмутаракань, не выдерживала.