Дональд Гамильтон - Несущие грозу Страница 2

Я сказал:

- Четверо - это только те, кого я пока засек: трое мужчин и женщина. Конечно, они могли специально засветиться, чтобы привлечь мое внимание, пока остальные играют в прятки, но я не думаю, что они такие умные. Инстинкт говорит мне, что им пока наплевать на секретность, потому что они считают, что я их еще не видел.

- Они наверняка не знают, чем ты на самом деле занимаешься.

- Почему вы так думаете, сэр?

- Если бы они знали, что ты профессионал, они бы поняли, что для круглосуточного наблюдения за тобой, да еще так, чтобы тебя не побеспокоить, нужно гораздо больше, чем четыре человека. Наверняка они думают, что ты невинный фотожурналист, который достаточно зарабатывает, чтобы не работать слишком много, - это ведь твоя обычная легенда для Санта-Фе, так?

Я сказал:

- Это была не просто легенда, если вы помните те добрые старые времена, когда я сбежал из ваших лап, перед тем, как от меня ушла жена, и вы привели меня обратно в ваше стадо, - хотя слово стадо не очень подходит, скажем, в вашу волчью стаю. - Я состроил ему рожу по телефону, и хорошо, что он был за две тысячи миль. - Возможно, вы правы, сэр. Я все еще таскаю с собой пару фотоаппаратов и время от времени демонстрирую их для всеобщего обозрения. Но в любом случае эти ребята, кажется, не подозревают, что я их засек, по крайней мере, не принимают никаких мер предосторожности, каждого из них я мог бы накрыть уже раз пять. Я бы сказал, что вы правы, и они не знают, чем я зарабатываю на жизнь и какой я гадкий мальчик на самом деле.

- Ты уж постарайся об этом не болтать, - сухо сказал Мак. - Лучше расскажи мне, чем ты заслужил такое внимание.

- Понятия не имею, сэр.

- По-моему, сейчас с тобой живет одна разведенная женщина. Бывшие мужья иногда творят странные вещи...

- Но не в этом случае. Этот парень - молодой врач, и, судя по тому, что мне рассказывала про него Джо, у него бы не хватило денег финансировать такую операцию, даже если бы он свихнулся от ревности, что мало вероятно, потому что они развелись несколько месяцев назад. Кстати, Джо уехала в Таксон.

- Навсегда?

Я сказал:

- Если вы катаете мячик по ковру в своем офисе или часами сражаетесь в теннис со своим забором, то вы просто спортсмен-любитель. Ваша дама может подумать, что вы большой ребенок, но даже взрослые дети имеют право поиграть, правда? Но если вы покупаете новое ружье и проводите несколько дней в неделю на стрельбище и учитесь тому, чтобы всаживать пулю в нужное место... Мы встретились в Мехико при достаточно диких обстоятельствах, и Джо еще мало знала меня. Она видела, что я трачу массу времени и денег на стрельбу, и, конечно, поняла все по-своему. Для нее это было все равно, что наблюдать как Джек-Потрошитель точит свой нож. Мне надо было выбрать гольф.

- Прими мои соболезнования, - сказал Мак. Он, конечно, не самый сердобольный человек в мире, и ему всегда было сложно разобраться в наших любовных делах, хотя, насколько я знал, у него была женщина, энергичная бизнесменша, с которой он встречался весьма нерегулярно. - Расскажи мне, чем ты там развлекаешься. Что бы это ни было, это похвально с твоей стороны, тем более, что мне сказали, что твои результаты стрельб на Ранчо, хотя и приемлемые, все же ниже обычных.

- Да, сэр, - я объяснил основы мелкокалиберной стрельбы по силуэтам. Его рассмешило, что один из его самых опытных и ответственных оперативников тратит свой отпуск, который ему дали на поправку, на стрельбу по маленьким металлическим зверькам и птичкам из мелкашки, как мальчишка в тире. - Черт, я понятия не имею, что этим типам нужно от меня, - закончил я.

- Конечно, за годы службы ты успел завести себе не одного врага, но если это прелюдия для мести, то она несколько затянулась. - Мак замолчал.

Я стоял у бензоколонки и бросал монетки в щель телефона, пока парень заправлял мой Субару - раз за мной следили, то и мой домашний телефон скорее всего прослушивался. Я представил Мака в его офисе, как он стоит у широкого окна, стройный, седовласый мужчина, как всегда в строгом сером костюме. Он продолжал:

- Раз пока нет ясных мотивов, мы расследуем, не ввязался ли ты в какую-нибудь правительственную операцию. Вопрос, в какую и какого правительства. Ты не помнишь за собой чего-нибудь, что могло бы привлечь к тебе внимание официальных служб?

- Нет, сэр.

- Хорошо, я проверю в Вашингтоне, не работает ли в твоем районе еще какая-нибудь служба и нет ли здесь иностранного интереса. Так близко от Лос-Аламоса это вполне возможно. Ведь в горах до сих пор занимаются какими-то секретными штуками?

- Это место называется Горка, сэр, и они хотят, чтобы люди верили, что сейчас работы совершенно безвредны, - я засмеялся. - В прошлом году, где-то в начале июля, я ездил туда к своим друзьям, это примерно сорок миль отсюда. При въезде в город стоял большой щит: ФЕЙЕРВЕРКИ ЗАПРЕЩЕНЫ! Господи, они же придумали здесь атомную бомбу и не разрешают детишкам пустить несколько петард в День Независимости!

Однако я не услышал, чтобы он засмеялся. Конечно, у него туго с чувством юмора. А может быть, это было вовсе не смешно. Я сказал:

- Так что мне делать с этим блошиным цирком, сэр?

- Ничего, пока я не проведу расследования здесь. Дай мне их описания, но пока они ничего не предпринимают против тебя, продолжай игнорировать их.

Итак, как я сказал раньше, это были его собственные инструкции.

Глава 2

После моих последних стрельб в классе Б мне дали маленькую голубую ленточку. Я выиграл еще у троих новичков, которые отстрелялись на десять, одиннадцать и тринадцать очков. Был еще один парень, который участвовал в матче в первый раз и набрал семь очков, результат был лучше, чем у меня, когда я только пришел в клуб. Марк выиграл у всех в классе ААА и стал лучшим стрелком дня со впечатляющим счетом 32х40.

- Эй, твой новый Аншютц стрелял совсем неплохо, - сказал Марк. Я усмехнулся:

- Твой старичок тебя тоже не подвел. Он стрелял из Винчестера модели 52, который давно прекратили выпускать, но который оставался лучшим мелкокалиберным ружьем.

- Хватит, наигрались, - сказал Марк, вытирая свой Бадвейзер. - Сейчас я отправляюсь домой заниматься серьезными делами, мне нужно убрать сухие листья во дворе, а то жена со мной разведется. Она говорит: "Слишком много стреляешь и слишком мало помогаешь".

- Я знаю, как это бывает, - сказал я, думая о том, как было бы хорошо, если бы Джо осталась.

Микроавтобус Марка запылил по дороге. Он казался неплохим парнем, с ним было легко общаться и легко стрелять. С ним не надо было беспокоиться, что он по небрежности направит ствол в твою сторону. И, конечно, он был отличный стрелок, но я чувствовал, что чего-то недостает. Вдруг я понял чего - триумфа. Черт, ведь парень выиграл этот чертов чемпионат! Он бы должен лететь по воздуху от радости, но именно этого и не было. Конечно, это - просто игра, и твоя жизнь не поставлена на карту.

У меня появилась странная, тревожная мысль: может быть, Марк Штейнер не особенно радовался своей победе в чемпионате потому, что раньше он стрелял по другим мишеням и в других обстоятельствах, и ставки были выше. Я стоял, вспоминая события прошлого лета. Мог ли этот парень быть не просто местным жителем, которым казался? Может, его подсадили ко мне? То, что сегодня нас поставили стрелять вместе, была, наверное, случайность, но мы достаточно часто встречались на стрельбище, казалось, тоже случайно, но было ли это так? Я вспомнил еще нескольких членов клуба, с которыми виделся почти так же часто, но, кроме того, Марк относился ко мне очень дружелюбно, он пригласил меня к себе и познакомил с семьей.

Хотя мы и не были закадычными друзьями, я понял, что мне нелегко примириться с тем, что он мог быть еще одним Приведешкой, номером пятым, который болтает со мной, чинит мое ружье и поит меня пивом, в то время как его помощнички следят за мной... Но, может, он, как истинный джентльмен, просто не выдает своих эмоций, а я от недель постоянной слежки уже стал параноиком?

Приведешка номер три снова приклеилась ко мне на обратном пути. Теперь, когда стрельбы закончились и напряжение спало, я чувствовал по отношению к ней что-то вроде благожелательности. В конце концов, я сохранил ей жизнь, по крайней мере, на настоящий момент. И ей, и одному из ее друзей.

- Я все еще не нашел ни одну правительственную организацию, которая бы признала, что в ней работают люди, которых ты описал, - сказал мне Мак, когда я вчера в третий или в четвертый раз пытался выяснить, что к чему. - И ни одной службы, которая бы проводила какую-нибудь операцию в районе Санта-Фе или Лос-Аламоса. Конечно, они не обязаны говорить правду и делают это весьма редко.

- Несколько лет назад похожая ситуация была в Мехико, если вы помните, сэр, - сказал я. - Я разбился в лепешку, чтобы выяснить, принадлежала ли к нам одна дамочка, с которой я постоянно сталкивался нос к носу. Но ее никто не признал, и поэтому я посчитал, что она играет за чужую команду, и пристрелил ее, когда она начала размахивать пистолетом. Оказалось, что она работала на какую-то шишку в Вашингтоне, который скрывал, кто она такая, из-за дурацкой секретности. В наказание за ее смерть он хотел, чтобы с меня живого содрали кожу и поджарили на медленном огне.