Дональд Гамильтон - Опустошители Страница 2

— Хм?

— Возьмите и похерьте в списках имя Грегори. Земные труды сей очаровательный молодец окончил.

На противоположном конце провода воцарилось кратчайшее безмолвие, а затем я услышал невозмутимое:

— Понимаю. Подробности, пожалуйста. Я исправно сообщил подробности.

— Опишите перчатку.

— Белая замша, дорогая, тонкая. Безнадежно изгажена. Размера не определю, однако шилась не для хрупкой отроковицы. Между прочим, у дамы — длинные, тонкие, артистические пальцы. Или — длинные, сухие, очень жилистые и крепкие. Трудно сказать... Разумеется, предполагая, что перчатка соответствовала руке.

— Ложный след возможен всегда, — отозвался Мак, — да только здесь он маловероятен.

— Вам виднее, сэр.

— Прежнюю операцию — побоку, — сказал Мак. — Теперь начинайте выслеживать женщину ростом пять футов и семь дюймов. Не амазонка, но достаточно крупна, чтобы служить моделью для перчаточной рекламы. Понимаете?

— Да, сэр.

— Направляется к востоку, в сопровождении дочери, девочки-подростка. Ведет пикап, на буксире тащит прицепной домик. Трейлер.

— Уроженка Запада, — ухмыльнулся я. — Или давняя жительница. Привередливые восточные орхидеи не осрамят себя и за руль паршивого пикапа даже под страхом смерти не сядут.

— Несколько лет провела в штате Вашингтон. Ее муж — известный ученый, работает над секретными затеями в Уайт-Фоллз, на реке Колумбия. Вы, наверное, слыхали об этом проекте...

— Картина слегка проясняется. Будьте любезны, сэр, немного подробнее.

— Грегори надлежало... хм! — свести с нею дружбу в дороге, завоевать расположение и доверие. Но дама держалась начеку и, судя по докладам покойного, далее шапочного знакомства дело не пошло.

— За что же Грегори убили?

— Великолепный вопрос, — ядовито промолвил Мак. — Возможно, сумеете отыскать верный ответ.

— Одна загвоздка, сэр! Мне велели мчаться во весь дух — и только. Скрытность, насколько мог судить, особого значения не имела. Вы приказали выяснить, почему Грегори молчит. Выясняя, был вынужден войти в домик мотеля. Коль скоро за домиком наблюдали, то заметили меня тотчас. И, бесспорно, увязались по пятам. В любом случае, между мной и Гретом протянулась ниточка.

— Досадно, — сказал Мак, — но попробуйте сочинить убедительную легенду... Я, кажется, попросил вас не забыть палатку и прочие походные принадлежности?

— Не забыл, сэр. Те же самые, которыми пользовался в Блэк-Хиллз.

— Отлично. Объект обнаружите в нескольких милях к востоку от Регины, близ Транс-Канадского магистрального шоссе, в кемпинге. Проверьте стоянку двадцать три. Должен обнаружиться голубой вездеходный форд. И серебристый прицепной домик. Диктую номера, они вашингтонские... Записали? Подыщите стоянку для себя, заночуйте, а поутру позвоните. Получите новые распоряжения.

— А если мама с дочкой снимутся и укатят?

— Немедля доложите. А мы сообщим, куда укатили. Кстати, зовут женщину Дрелль. Женевьева Дрелль.

— Дрель? Это не имя, — ответил я. — Это приспособление, проделывающее дырки где надо и не надо.

Безуспешную попытку сострить Мак пропустил мимо ушей и продолжил:

— Дочь: Пенелопа Дрелль, пятнадцати лет. Близорука, носит очки. Также — проволочные скобки на зубах. В Регине мать и дочь задержались на сутки: наведывались к дантисту, скобу поправить и укрепить.

— Ага, — откликнулся я. — Очки, а в придачу — зубные скобки. Поистине Лолита!

Мак то ли Набокова не открывал, то ли не расслышал, то ли просто решил не отвечать на дурацкие шутки подчиненного.

— Муж и отец: Герберт Дрелль, инженер-физик. Миссис Дрелль покинула домашние пределы, равно как и супружеское ложе, дабы соединиться с человеком, довольно привлекательным внешне и весьма сомнительным политически. Некий Ганс Рюйтер. Мы с ним уже знакомились, правда под именами совершенно другими. Не разведывательный гений, однако вполне добросовестен и хорошо подготовлен.

Я вздохнул:

— Минутку, сэр! Дозвольте самому догадаться! Миссис Дрелль, часом, не прихватила на память о замужестве кипу документов, помеченных “совершенно секретно”?

— Весьма сожалею, но вы угодили прямо в яблочко...

— О, Господи, помилуй. Опять все те же старые добрые краденые двадцать пять... Ядерные разработки? Если не слишком ошибаюсь, ими занимаются и на брегах Колумбии.

— Да, — произнес Мак, — но доктор Дрелль занимается исключительно лазерами. Вам известно это слово?

Я невольно присвистнул:

— А-а-а! Новомодные “лучи смерти”? Очень, очень мило. Но ведь мы не служим правительственным бюро находок? Сдается, похищенные бумаги подлежат ведению Дж. Эдгара Гувера. И кой-кого еще... Хорошо, пускай даже уворовали пачку переработанной, нарезанной тонкими прямоугольниками, исписанной целлюлозы. Но зачем вызывать истребительный отряд? Мы же не ищейки, мы волкодавы!

— Излишне с выводами торопитесь, Эрик, — заметил Мак. — Я ведь не документы прошу возвратить.

— О! Простите.

— Операция весьма щекотлива. Крупная, неимоверно сложная затея, нас касающаяся лишь отчасти. Когда осмотрите место и действующих лиц, я изложу подробности — все, что знаю и могу изложить. А сейчас берите ноги — виноват, баранку — в руки да отправляйтесь в кемпинг. Я, со своей стороны, успею кой-куда позвонить и потянуть за нужные международные веревочки. Тело Грегори должен обнаружить разумный, проницательный и очень сдержанный полицейский.

— Да, сэр.

— Присматривайте за женщиной и одновременно проверьте, не следят ли за вами самим. Ежели следят, постарайтесь определить, кто именно. Только без поспешных и слишком решительных мер... К сожалению, в этом случае мы работаем с помощниками. Понимаете?

— Понимаю, — протянул я. — Но поймут ли они?

Терпеть не могу нарываться на бескорыстную, братскую разрывную пулю.

— Придется рискнуть, — наставительно заметил Мак. — Ибо, к еще большемоему сожалению, помощников о нашем участии не уведомили. Их нельзя уведомлять. Понимаете?

— Да, сэр, — ответил я.

Не понимая при этом ни аза.

Глава 3

Я уже битый час караулил, затаившись меж кустов, и преисполнялся терпения, ибо удостоверился: кого-то из обитателей серебристого трейлера терзает бессонница, несварение желудка либо нечистая совесть. В прицепном домике ворочались и копошились, невзирая на два часа пополуночи. Было слишком темно, чтобы разглядеть подробности, но все же двери, наконец, распахнулись, и в освещенном проеме замаячил женский силуэт.

Лицо казалось расплывчатым светлым пятном, а очертания фигуры терялись под халатом, или свободным домашним платьем. Соскочив наземь, женщина поневоле подхватила волочившийся по слякоти подол. Изнутри окликнул тоненький голосок, незнакомка застыла, точно вкопанная, потом ответила, не поворачивая головы:

— Все в порядке. Пенни, Только подниму стекла кабины. Дождь начинается. Спи, доченька.

Она и впрямь забралась в автомобиль, втянула за собою длиннополое одеяние, захлопнула дверь и стекла подняла, как обещала. Помедлила за рулем. Различить физиономию я, разумеется, не мог. Во-первых, чересчур уж было темно, а во-вторых, физиономии уткнулась в ладони, склонилась на баранку. Человекоподобная дрель, похоже, решила всплакнуть. Но это — неотъемлемое право каждого, особенно если накануне обильно оросил цветущего молодого мужчину серной кислотой, а потом удобрил кислотой синильной. И безусловно, чувствам легче дать выход подальше от ребенка.

Пришлось напомнить себе: еще не доказано, что убийца Грегори — миссис Дрелль. А я не доказательства собирать явился. Мак недвусмысленно дал понять: надо втереться в доверие к этой даме и завоевать ее благое расположение. Чего ради — неведомо. Пока... Способность ужасаться содеянному и проливать слезы служила знаком весьма обнадеживающим. Вовремя подставленное, хорошо поглощающее влагу мужское плечо может прийтись госпоже Дрелль весьма по вкусу, кстати.

Пожалуй, это покажется махровым цинизмом: созерцать рыдающую женщину и рассуждать в подобном духе. Не промокни я до костей, не замерзни до полусмерти, не дрожи как осиновый лист — возможно, и ощутил бы нечто схожее со стыдом. Но сейчас я желал одного. Пускай доревется до соплями забитого носа, не сумеет нашарить платка и включит лампочку. Дозволит разглядеть свои прелестные черты. А потом пускай отправляется почивать в уютном сухом трейлере и другим даст убраться куда посуше и потеплее.

Звук, раздавшийся позади, разом прервал мои непрофессиональные рассуждения. Легкий шорох и пошаркивание сообщали, что я не единственный ночной мечтатель, облюбовавший эту рощицу. Кто-то иной слонялся вокруг в надежде подглядеть или подслушать. Шорох умолк столь же внезапно, сколь и возник. Миссис Дрель покинула кабину и возвратилась к трейлеру. Провела по глазам широким рукавом, пригладила волосы обеими ладонями, выпрямилась и скрылась внутри, так и не удостоив меня возможности полюбоваться ею во всей красе.