Колин Форбс - Атлантический экспресс Страница 20

— Мы путешествуем как муж и жена, — сказала Эльза. — Вы — Джордж Уэллс — высокопоставленный работник из «Шелл Интернэшнл». Человек с таким именем существует, но в настоящее время он в Венесуэле. «Атлантический экспресс» идет до Амстердама, а именно там находится штаб-квартира этой компании. Разумеется, л^ы едем в первом классе. В одном купе…

— Лет десять назад я бы не удержался от соблазна…

Она с улыбкой приняла его комплимент, затем снова перешла на деловой тон.

— Галстук надо немного подтянуть. — Ее ловкие пальцы затянули узел. — Мы богаты, поэтому у нас дорогая одежда. Ваш паспорт будет готов через несколько минут.

Как только они приехали на секретную базу полковника Молинари, генерала Маренкова сфотографировали, и сейчас эксперты готовили его паспорт. В принципе он был уже готов — надо было только вклеить фотографию, а также вписать в соответствующие графы рост и цвет глаз.

— Билеты будут у вас, — сказала Эльза, протягивая ему конверт.

— Зачем нам билеты?

— Чтобы пройти через барьер на миланском вокзале. Все должно быть естественно, на случай если за нами следят…

Дверь скрипнула, и Эльза быстро повернулась, сжимая в руке «смит энд вессон». Двигаясь с необычайной ловкостью, генерал Маренков схватил стоящую на столе бутылку и заслонил телом девушку. На пороге стоял Гарри Уогрейв.

— Неплохо, — заметил англичанин, глядя на новую внешность Маренкова. — Просто замечательно. У нас в запасе всего пятнадцать минут.

Уогрейв вышел из комнаты, а Эльза повернулась к русскому.

— Не вы должны защищать меня, а я вас. С этого момента вы будете делать так, как я скажу. — Она указала ему на конверт, который генерал держал в левой руке. — Билеты у нас до Амстердама — если цюрихский аэропорт закрыт, нам придется ехать до самой Голландии. В билетах указано, что наш вагон номер четыре — последний спальный вагон, но мы затем перейдем в предыдущий вагон…

— Уогрейв организовал все как надо, — заметил Маренков.

— И еще, — добавила Эльза. — Человека легче всего распознать по его походке. У вас походка тяжелая. Постарайтесь ходить пружинистым шагом. Пройдитесь по комнате, а я посмотрю. И запомните, возможно, на миланском вокзале нас поджидает опасность.

В 16.15 усатый мужчина в очках и плаще бродил по платформе огромного миланского вокзала, не уступающего по размерам даже вокзалу во Франкфурте. С мраморными стенами, высокими колоннами и куполообразной крышей, он скорее напоминал царский дворец, чем железнодорожный вокзал. Держа в руке свернутую газету, Матт Лерой пошел дальше. Он беспокоился.

Миланский вокзал ему не нравился. Он был слишком большим, и здесь было полно мест, где могли спрятаться вражеские снайперы. Впрочем, полковник Молинари позаботился о безопасности. Среди пассажиров, садящихся в «Атлантический экспресс» — в основном рабочих, возвращавшихся из Италии в Швейцарию после Нового года, — находились агенты секретной полиции в штатском.

Также по платформе расхаживали карабинеры в форме. Матт Лерой знал, что наверху расположились три самых лучших снайпера, вооруженные винтовками с оптическими прицелами. Матт не зря держал в руке свернутую газету — все полицейские знали, что он мог указать ею туда, где, по его мнению, могла таиться опасность.

Матт Лерой не обратил никакого внимания на человека, стоявшего возле ресторана с кучей чемоданов. Уго Сала внимательно наблюдал за билетным барьером, через который проходили все пассажиры, садящиеся в «Атлантический экспресс» из шестнадцати вагонов.

В отличие от Тони Мороси, помощника авиадиспетчера, который поехал за полицейскими машинами в Геную, Уго Сала, оперативник КГБ, проходил специальное обучение в Советском Союзе. В Москве ему не раз приходилось видеть вблизи генерала Сергея Маренкова. Уго Сала посмотрел на часы — 16.35. «Атлантический экспресс» отходил через полчаса.

В Москве было 18.00 — на два часа московское время опережало время в Цюрихе и Милане, — когда три члена советского Политбюро, ответственные за поимку предателя, собрались, чтобы обсудить новые проблемы. По требованию маршала Прашко Шарпинскому была послана телеграмма с приказом убить Маренкова, используя в случае необходимости всю сеть советских шпионов. Место в комитете, принадлежавшее Маренкову, занял теперь Анатолий Зарубин. Было странно, что обычно придерживавшийся умеренной линии Зарубин решил поддержать предложение маршала Прашко. Правда, сделал он это весьма осторожно.

— Так как ваш протеже упустил своего шефа, — сказал министр торговли, обращаясь к Прашко, — я думаю, следует дать ему возможность исправить эту смертельную ошибку…

Прашко что-то пробурчал себе под нос. Первый секретарь Леонид Седов сам поставил на обсуждение вопрос о судьбе Маренкова. Седов — занимавший центристскую позицию между умеренными членами Политбюро и сторонниками жесткой линии — остался доволен словами Зарубина. В случае неудачи вся ответственность ложилась теперь на министра обороны.

— А что нам делать с агентами КГБ в Западной Европе? — спросил он. — Я имею в виду агентов, чьи имена известны Маренкову. — Седов помедлил. — Особенно это касается Западной Германии.

В кремлевском зале воцарилась тишина. Никто из сидящих за полированным столом не произнес ни слова.

Вопрос был чрезвычайно важным. Десять лет назад большинство из четырех тысяч коммунистических агентов в ФРГ были западными немцами. Затем они были признаны ненадежными — за несколько лет их заменили убежденными коммунистами из Восточной Германии, которых снабдили фальшивыми биографиями и паспортами. Поиском вражеских агентов занимался западногерманский аналитик доктор Ричард Мейер. Он делал это при помощи компьютера НАДИС, установленного v Кельне.

В НАДИС вводилась информация о деятельности вероятных советских шпионов — отрывочные сведения, отдельные факты, подозрительные перемещения денег с одних счетов на другие, — и машина выдавала данные, указывающие на причастность конкретных лиц к тем или иным событиям. Если Ричард Мейер к тому же получит список имен и явок агентов КГБ, то западногерманская контрразведка сможет уничтожить всю шпионскую сеть Советов. А чтобы восстановить эту сеть, понадобится не менее десяти лет.

— Если Маренкову удастся скрыться, — нарушил молчание Седов, — может, нам стоит убрать из страны наших людей. Потом они снова смогут проникнуть в Западную Германию. Ведь чтобы подготовить одного агента, нужно по меньшей мере пять лет, — напомнил он.

— Вы предлагаете объявить предварительную тревогу? — спросил Прашко.

— Это уж вам решать, — быстро ответил Седов.

Маршал Прашко понимал, что оказался в ловушке.

Если он скажет «нет» и всех агентов арестуют, вся ответственность ляжет на него. Если он согласится убрать советских шпионов из Западной Германии, а это окажется ненужным, он снова окажется виноватым.

— Я объявлю только предварительную тревогу, — наконец ответил он, взвесив все «за» и «против».

— Раз уж всей операцией руководит ваш протеже полковник Шарпинский, — скромно заметил Зару- бйн, — как мы можем проиграть?

«Цюрихский аэропорт закрыт». Сообщение от бригадира Трабера поступило за пятнадцать минут до того, как они повезли генерала Маренкова на миланский вокзал. Уогрейв показал телеграмму Джулиану Халлеру. Прочитав ее, американец поджал губы, что выдавало его внутреннее напряжение.

— Это означает, что нам придется проделать весь путь, — заметил англичанин. — Через всю Европу в Голландию, так как кроме Схипхола все аэропорты закрыты. У КГБ будет полно времени, чтобы убить Маренкова.

— Какие-нибудь дополнительные меры? — напряженно спросил Халлер.

— Мы предпримем все необходимое. — Уогрейв посмотрел на часы. — Слава Богу, Молинари наконец установил на третьем этаже телефон с системой против прослушивания. Мне надо сделать несколько звонков. И вот еще что, Джулиан… — Он проинструктировал американца, как организовать охрану в поезде.

Уогрейв поднялся на второй этаж, где детально проинструктировал Филипа Джона, агента поддержки, которого Халлеру «одолжили» в ЦРУ. Когда Уогрейв вошел, новый член «Спарты» заканчивал проверку 9-миллиметрового «люгера». У Филипа Джона были короткие вьющиеся волосы, а голубые глаза смотрели прямо на собеседника. Бросив на Уогрейва короткий взгляд, британский агент поставил пистолет на предохранитель и сунул его в кобуру.

— Надвигается гроза? — небрежным тоном поинтересовался он.

— Откуда вы это взяли? — спросил Уогрейв.

— Я чувствую обстановку, — одними губами улыбнулся Филип Джон. — К тому же я слышал, как вы топотали по ступенькам.

— Цюрихский аэропорт закрылся. Мы будем следовать до самого Схипхола.