Чингиз Абдуллаев - Путь воина Страница 20

Похоже, сначала убрали Вадати, который мог оказаться препятствием.

Кажется, Симура говорил, что Вадати часто приезжал к нему и рассказывал о трудностях. Интересно, о каких именно трудностях в банке он говорил? Потом Сэцуко. У нее были два поручения. Узнать, почему Удзава ушел с флота. И почему Такахаси покинул свой банк, перейдя к конкурентам. Второй вопрос потерял актуальность. Во всяком случае, ясно, что Такахаси не мог выстрелить в Симуру, а потом застрелиться. Иначе на его одежде были бы пороховые следы от ожога.

Тогда выходит, что Такахаси не имел отношения к убийству Сэцуко. Сам Симура тоже не виноват в ее смерти. Иначе получилась бы нелогичная картина. Весь Симура единственный, кто знал о встрече Сэцуко с Дронго. Получается, он сначала разрешил встречу, а после того, как они поговорили и поужинали в ресторане, решил ее убрать. Это нелепо. Но кому тогда была выгодна смерть Сэцуко?

Стоп. О встрече знала и Фумико. Она знала, что ее заместитель встретится с Дронго. Вчера вечером она была несколько взволнована. В розовый зал она вошла с небольшой сумочкой. Дронго помнил и сумочку, и бельгийский пистолет, с которого он стирал следы. Пистолет вполне мог поместиться в сумочке. У Намэкавы тоже была сумочка, даже побольше той, с которой вошла Фумико. И все-таки почему Фумико подняла оружие? Она ведь должна была понять, что этого нельзя делать. Она умная и сообразительная молодая женщина, училась в Англии. В таких случаях обычно срабатывает стереотип поведения. Свидетель не должен дотрагиваться до оружия. Она точно знала, что именно из этого пистолета стреляли в руководителей банка. Она видела кровь на их одежде. И тем не менее не побоялась взять оружие в руки. Может, потому, что была уверена в отсутствии на пистолете следов крови. Или ей нужно было оставить на оружии собственные отпечатки пальцев, чтобы получить абсолютное алиби. Если бы Дронго не успел стереть их, то тогда она могла бы предъявить его как свидетеля, который видел, когда и как она дотронулась до пистолета.

В таком случае Фумико разработала идеальный план убийства. Что бы ни сделал Дронго, он становился ее главным свидетелем. С другой стороны, он все время укорял себя за свое поспешное и не совсем продуманное решение. Ведь на пистолете могли сохраниться отпечатки пальцев не только Фумико, но и возможного убийцы, если таковой конечно, был. И тогда получалось, что Удзава прав. Именно Дронго невольно оказался сообщником убийцы, вытерев его следы на оружии. Но это только в том случае, если убийцей не была Фумико.

Он вспомнил молодую женщину. Неужели она могла решиться на подобное преступление? Хотя ведь она выделялась среди остальных. Даже Аяко Намэкава, прожившая столько лет в Америке, старалась больше соблюдать японские традиции, чем Фумико Одзаки. Дочь крупного телемагната, исповедовавшего космополитические взгляды, она отличалась от других. Даже своим автомобилем. Руководитель пресс-службы столь известного банка не должна ездить на немецком «БМВ», даже с правым рулем. Она обязана была выбрать японскую машину.

Тогда понятны и ее вчерашние заявления, и сегодняшний визит в полицию.

Это могла быть игра, чтобы заставить его поверить в ее невиновность. Конечно, он вчера сорвался. Нужно было положить пистолет на стол и объяснить, почему на нем отпечатки пальцев Фумико. Но на него подействовали и вся эта обстановка, и неожиданные выстрелы, и шум в коридоре. Нет, нет. Он достаточно опытный человек, и на него не могли подействовать неожиданные выстрелы. Или жертвы.

Нет. На него подействовала смерть Сэцуко. Убийство молодой женщины его потрясло. И он подсознательно принял решение спасти другую молодую женщину.

Когда он увидел, как она держит в руках пистолет, он понял, что обвинения могут быть направлены против Фумико. Он принял машинальное решение, которое диктовалось ситуацией. Он забыл, что находится не в Европе. В любой европейской стране или в Америке Фумико стала бы главной подозреваемой в убийстве при обнаружении пистолета с ее отпечатками. Даже несмотря на все могущество ее отца. В Японии такого не могло произойти. Здесь бы приняли во внимание дружбу обеих семей, их отношения. Не говоря о том, что здесь поверили бы словам Фумико, что она случайно нашла оружие. К тому же они были бы подтверждены свидетельскими показаниями самого Дронго. Кажется, он действительно ошибся.

Удзава прав. Здесь Япония, и нужно всегда помнить о специфике этой страны.

Дронго вытерся большим полотенцем с инициалами «Хилтона», повесил его, надел белый халат и вышел из ванной. Прошел к мини-бару, достал бутылку минеральной воды. Он еще не успел налить себе воды, когда в дверь постучали.

Взглянув на часы, Дронго удивился. Тамакити должен появиться только в три часа дня. А сейчас еще половина первого. Оставив бокал на столике, он подошел к двери и посмотрел в глазок.

Глава 11

За дверью стояла Фумико. Очевидно, она решила вернуться, и он открыл дверь, не понимая, что произошло. Она шагнула в комнату.

— Вас невозможно оставлять одного, — без гнева сказала Фумико. — Почему вы не брали трубку, я вам столько раз звонила.

— Я был в ванной, — удивился Дронго, — принимал душ.

— Не лгите, — возразила она. — В «Хилтоне» телефоны бывают и в ванных комнатах. Вы должны были услышать мой звонок.

Он обернулся на свою ванную комнату.

— Действительно должен был, — согласился Дронго. — Когда вы звонили?

— Сразу, как только мы расстались. Хотела сказать вам, что ваши варианты мне совсем не понравились. Но ваш телефон не отвечал. Я звонила еще несколько раз. И потом подумала, что нужно сюда приехать… Портье сообщил мне, что ваш номер не отвечает.

— Ясно, — пробормотал Дронго. Его тронула тревога молодой женщины. И ее бесстрашие. Если телефон не отвечал, то в номере могли быть чужие. После вчерашнего убийства она должна была хотя бы немного остерегаться. Видимо, подобная предосторожность была не в ее правилах.

— Проходите, — предложил он своей гостье. — Извините, что принимаю вас в таком виде. Я переоденусь.

— Я сейчас уйду, — улыбнулась она. — Мне померещилась всякая ерунда.

Извините меня, я сейчас уйду.

Она повернулась, намереваясь выйти из номера.

— Фумико, — тихо позвал он, — спасибо за то, что вы приехали. Но это было опасно. Никогда больше так не делайте. Если мой телефон не отвечает, значит, нужно позвонить портье и проверить, кто есть в номере. Это гораздо удобнее, чем самой возвращаться в отель.

— В следующий раз я так и сделаю. — Она стояла в своем светлом плаще, воротник которого был поднят.

— Я скоро отсюда перееду, — сказал он.

Ему не хотелось, чтобы она уходила, но он чувствовал себя неловко в этом белом халате, который был ему мал. Очевидно, халаты в этом отеле были рассчитаны на постояльцев-японцев. Но и в Европе тоже не все халаты годились для его мощной фигуры. Лишь в Америке иногда вспоминали, что постояльцы могут быть очень высокого роста.

— Вам не говорили, что вы похожи на Шона Коннери? — вдруг спросила она.

— Когда я училась в Англии, это был мой любимый герой.

— Вы имеете в виду, что я такой же лысый и старый? — улыбнулся Дронго.

— Нет. Я имела в виду, что вы такой же высокий и ироничный.

Она неожиданно шагнула к нему. Увернуться не было никакой возможности, да ему и не хотелось уворачиваться. Если с Сэцуко было приятно разговаривать, то рядом с этой женщиной он постоянно чувствовал некую энергетическую волну, бьющую по нервам. Энергетика Сэцуко была заряжена покоем и умиротворением.

Энергетикой Фумико была страсть и смелость. Она не просто поцеловала его. Ее рука скользнула по халату, узел легко развязался, и этот чертов халат распахнулся. Он замычал, немного отстраняясь от нее. Она с улыбкой смотрела на него.

— Нет, — сказала она, — Шон Коннери так не поступил бы никогда. Он запахнул халат.

— Шон Коннери любит свою жену и игру в гольф, — пробормотал Дронго.

Она сбросила с себя плащ, глядя ему в глаза. И ногой закрыла дверь.

«Кажется, она слишком много времени провела в Европе, — подумал Дронго, — или это влияние телевизионных каналов ее папаши. Нужно следить за воспитанием дочери, чтобы она не ходила в номера к чужим мужчинам».

— Подожди, — тихо попросил он, — не торопись.

Он схватил ее за руку и вывел в коридор. Плащ остался лежать на полу.

Она удивленно смотрела на него.

— Что происходит? — спросила Фумико.

— Нельзя, — возразил он, — мой номер прослушивается полицией.

— Откуда ты это знаешь?

— Знаю, — кивнул он. — Я не могу… не хочу этим заниматься под хохот полицейских техников.

— Ничего, — неожиданно улыбнулась она, — подожди одну минуту. Где мой плащ?

Она вошла в номер, взяла плащ и сказала ему: