Чингиз Абдуллаев - Зеркало вампиров Страница 20

— Мы еще должны его допросить, — пояснил он, успокаивая своего шефа. Александр Юрьевич, недовольно ворча, отошел. По знаку Константина Гавриловича его племянник поднял Михаила, прислонил его к дереву.

— Возьми еще одни наручники и пристегни его к перекладине, — посоветовал дядя.

Племянник вытащил из автомобиля наручники и пристегнул каждую руку пленника к перекладине, таким образом почти подвесив несчастного. Ноги Михаила едва касались земли, и он был вынужден держаться на впившихся в руки наручниках. Константин Гаврилович удовлетворенно кивнул и подошел к своему бывшему сотруднику. Увидев его лицо, он повернулся к племяннику.

— Дай ему воды, — приказал он.

Григорий принес стакан воды. Пленник жадно выпил всю воду и тяжело вздохнул.

— Принеси еще, — снова сказал дядя, — и плесни ему в лицо.

Племянник выполнил и это указание. Александр Юрьевич нетерпеливо ходил по двору.

— А теперь, — сказал наконец Константин Гаврилович, — расскажи нам, Михаил, кто и зачем приказал тебе открыть окно.

— Какое окно? — испуганно промычал парень.

— Ты ваньку не валяй, — посоветовал Константин Гаврилович, — у нас мало времени. Скажи, кто приказал тебе открыть окно. Только без дураков.

— Я его не знаю, — всхлипнул Михаил, — он позвонил ко мне и предложил десять тысяч долларов за то, что я открою окно в нужный момент. Я не знал, что они будут стрелять. Он сказал, что им нужно только сделать фотографию. Они сказали мне, что будут только фотографировать наш офис и поэтому просят открыть окно.

— Врешь, сука! — закричал Александр Юрьевич.

— Кто тебе звонил? — еще раз спросил Константин Гаврилович.

— Я не знаю. Я действительно не знаю. Он позвонил и сказал мне, что он представитель какого-то итальянского журнала. Я поехал с ним на встречу. Это был высокий худой тип с небольшими усиками. Он мне сказал, что заплатит десять тысяч за открытое окно. Он ничего не говорил про убийство, — прохрипел Михаил.

— Хорошо, — согласился Константин Гаврилович, — предположим, что ты не знал, кто тебе позвонил. Предположим, что ты поверил в этого «фотографа». Хотя я лично тебе не верю, ты ведь бывший сотрудник милиции, мог бы быть и более сообразительным. Но предположим, что я тебе поверил. Тогда скажи мне, с кем ты разговаривал перед тем, как открыть окно? Кто сообщил тебе, что именно в этот момент Александр Юрьевич поднимается к себе в кабинет?

Михаил молчал. Он облизывал губы и молчал. Константин Гаврилович подошел к нему совсем близко и, приблизив лицо к его уху, прошептал:

— Ты лучше не молчи. Я ведь могу и по-другому спросить. Ты у меня все равно расскажешь всю правду, просто помучаешься перед смертью страшно. Очень страшно, Михаил. Неужели не понимаешь?

Несчастный тяжело дышал. Он уже понимал, что находится между жизнью и смертью, и от страха начал терять реальное представление об окружающем. Он на миг закрыл глаза, открыл их и прошептал:

— Не делайте мне больно. Лучше убейте сразу.

— Обязательно убьем, — пообещал Константин Гаврилович, — только сначала будем тебя мучить. Страшно мучить, Михаил. Я думаю, ты съешь свой язык от боли, прежде чем умрешь. Тебя устраивает такой вариант?

Пленник замычал, снова закрывая глаза. Он уже понимал, что не уйдет живым с этой дачи.

— Имя, — требовательно сказал Константин Гаврилович, — мне нужно имя человека, который сообщил тебе о приезде Александра Юрьевича.

Пленник по-прежнему молчал. Константин Гаврилович тяжело вздохнул и повернулся к племяннику. Он не любил нелогичные действия. А пытка была явно нелогичным действием. Его бывший сотрудник обязан был догадаться, что все равно расскажет обо всем, только чуть позже и сильно помучившись.

— Принеси веревку, — попросил он племянника, и тот поспешил исполнить поручение.

— Сними с него брюки и обвяжи его яйца, — недовольно морщась, приказал Константин Гаврилович, — у нас мало времени. Сделай петлю и надень. Только быстрее и постарайся до него не дотрагиваться. И не забудь потом помыть руки.

Григорий сделал петлю, снял с пленника брюки, довольно ловко стащил трусы и накинул петлю на детородные органы побелевшего от страха Михаила.

— Затяни узел, но только не очень сильно, — приказал дядя.

Григорий с радостью дернул веревку, и пленник застонал от резкой боли.

— Имя, — морщась, попросил Константин Гаврилович, — скажи мне имя.

Михаил молчал. Александр Юрьевич брезгливо отвернулся, он не любил присутствовать при подобных зрелищах.

— Давай, — махнул рукой дядя, и Григорий затянул петлю сильнее.

Пленник истошно заорал.

— Рот! — крикнул Константин Гаврилович. — Заткните ему рот!

— Как же он будет говорить? — резонно спросил Григорий, но Антон достал из машины большой платок, заткнув пленнику рот. Очевидно, он приготовил платок заранее, полагая, что он может понадобиться.

— Не забудьте потом его сжечь, — напомнил Константин Гаврилович, — и дайте мне зажигалку.

Антон протянул ему свою зажигалку. Константин Гаврилович щелкнул ею и поднес ее к подмышкам пленника. Загорелись волосы, в воздухе запахло паленым. Михаил дико замычал.

— Имя, — потребовал, глядя в глаза Михаилу и не убирая зажигалки, Константин Гаврилович, — скажи мне имя.

Тот по-прежнему стонал, дергаясь от боли. Константин Гаврилович убрал зажигалку.

— Ну почему ты такой идиот? — зло сказал он. — Григорий, принеси еще стакан воды.

— Вы долго тянете, — зло сказал Александр Юрьевич. — Нельзя так долго цацкаться с этим кретином.

Он подошел ближе и, схватив веревку, дернул ее изо всех сил. От боли у несчастного вылезли глаза из орбит. Он едва не задохнулся.

— Скажешь имя? — строго спросил Константин Гаврилович.

Пленник закивал головой. Константин Гаврилович вынул платок из его рта и еще раз спросил:

— Имя? Кто тебе позвонил?

— Кирилл. Кирилл Головкин, — выдохнул несчастный. — Он сказал, что Александр Юрьевич поднимается к себе в кабинет.

Константин Гаврилович быстро взглянул на своего шефа. Тот стоял побледневший, ничего не говоря. Кирилл Головкин был начальником отдела развития и действительно стоял в холле офиса, когда они вошли в здание. Это был молодой, перспективный экономист, которого выдвигал лично Александр Юрьевич, предложивший ему сразу должность начальника отдела развития.

— Ты с ним раньше говорил? — спросил Константин Гаврилович.

— Да. Он сказал мне, что позвонит в тот момент, когда Александр Юрьевич войдет в офис. Он специально стоял в холле, — выдохнул несчастный.

— Едем в город, — закричал Александр Юрьевич, теряя всякий интерес к пленнику, — быстрее. Мы должны найти Головкина, пока тот тоже не сбежал.

— А как быть с этим? — спросил Григорий у Константина Гавриловича, но тот только отмахнулся, давая понять, что сейчас не время спрашивать.

Он сам снял наручники с несчастного, снова нацепив одну пару на руки Михаила, и толкнул его в сторону подвала. Пленник упал, он словно разучился ходить. К тому же ему мешали спущенные на колени брюки и трусы. Александр Юрьевич уже сидел в автомобиле. Он открыл дверцу и сказал:

— Константин Гаврилович, бросайте эту падаль, пусть подыхает прямо на даче.

Начальник службы безопасности покачал головой. В отличие от своего шефа он хорошо представлял, что именно может случиться, если оставить такую «падаль» без присмотра. Он толкнул Михаила по направлению к подвалу.

— Давай, давай, — мягко сказал он, — отлежишься в подвале, отдохнешь там. Григорий, вместе с Антоном перетащите его в подвал, — попросил он племянника, направляясь к автомобилю.

Племянник с недовольным лицом пнул Михаила ногой в живот, чтобы тот поднялся и оделся. Но несчастный неподвижно лежал на земле.

— Вставай! — крикнул Григорий. — Вставай, тебе говорят! И надень свои портки. Я только раздевать умею, одевать я еще не научился.

Михаил трясущимися руками стащил с себя веревку, натянул кое-как трусы, брюки и, сгибаясь от боли, сделал несколько шагов по направлению к подвалу. От перенесенных мучений он поседел, превратившись в пожилого человека.

— Быстрее, — толкнул его Антон.

Он не хотел признаваться, что раньше дружил с Михаилом. И не просто дружил. Когда Хозяин отдыхал, они вместе ездили за девочками и вместе «работали» на пару, меняясь партнершами в ходе встречи. Ему было неприятно, что попался именно Михаил. Но он знал, что нельзя обнаруживать свои эмоции. И тем более нельзя жалеть своего бывшего друга. Каждый сам выбирал собственную судьбу. Раз Михаил захотел стать предателем, значит, должен получить то, что обычно получает предатель.

В подвал они спустились втроем. Григорий толкнул еще раз Михаила, и тот упал на цементный пол. Антон достал пистолет и протянул его племяннику, молча показывая на пленника. Тот удивленно посмотрел на него.