Ноэл Бен - Кремлевское письмо Страница 20

«Ему бы еще бородку, — подумал Роун, — и вылитый Санта-Клаус».

— Приедут из разных организаций, но все из разведки. Они знают, что выполняют секретное задание, больше ничего.

— Но ведь все, кто будет работать в лабораториях и на спецучастках, догадаются, что происходит, — заметил Священник.

— Это правда, — согласился Уорд. — Но мы это предусмотрели. Во-первых, штат достаточно большой, каждый будет работать только на своем участке, и, во-вторых, им будет запрещено отлучаться поодиночке.

— Пока мы здесь, этого хватит, а когда начнется операция? — не успокаивался Священник.

— Они все добровольцы и согласились на карантин, пока мы не вернемся, или пока нас не поймают.

Подготовка должна была начаться со следующего утра. Роун провел день, принимая все поступающее оборудование и помогая Печатнику наладить сверхсовременный печатный цех. Они составляли список полученной из России разнообразной бумаги для паспортов, денег, официальных документов. Привезли даже русские чернила.

Вечером Ханис и Роун помогли Би Эй распаковать и составить опись пяти телевизионных камер, десяти телевизоров и еще очень многого оборудования для съемок и просмотра. Просматривая товарные чеки, Роун встретил чек на два грузовика прозрачного пластика, стоимостью в семьдесят пять тысяч долларов.

Было уже за полночь, когда Роун поднялся в свою комнату на пятом этаже. Он принял душ и уже было лег спать, как вдруг услышал стук в дверь. Он открыл дверь и открыл ее. Вошла Би Эй.

— Что-нибудь случилось? — спросил Роун.

Она молча покачала головой.

— Входи, садись.

Она опять покачала головой и быстрым движением откинула с лица волосы.

— Тогда постой там, — тихо сказал Роун.

— Я еще никогда не уезжала из дома, — быстро сказала она. — Никогда не уезжала и никогда не делала того, что говорил отец. У меня ничего ни с кем не было. Я сказала, что было, но это неправда.

Она повернулась и выбежала из комнаты.

14

Георгий Иванович Давиташвили

В 6.30 утра Роун съел маленькую тарелку каши. В памятке рядом с тарелкой говорилось, что это напоминает американский готовый завтрак из злаковых хлопьев. Роун так проголодался, что даже кофе показался ему вкусным.

Сразу после завтрака все собрались в подвале, чтобы ознакомиться с планом «Внутренних действий».

Начал Уорд.

— Чтобы выполнить задание, необходимо организовать штаб-квартиру в Москве, она понадобится месяцев на пять, может дольше. Хорошо, если бы там могли разместиться восемь человек. Поскольку вся площадь в Москве на учете, это непросто. Лучше всего найти дом или квартиру, хозяева которых в отъезде. Это обычно высокопоставленные чиновники в заграничных командировках. Мы нашли одного такого… Сейчас он работает в Нью-Йорке. Цель «Внутренних действий» — убедить его пойти на сотрудничество.

Свет погас, и на экране появилось изображение угрюмого круглолицего человека.

— Позвольте представить — капитан Поткин, возглавляет операцию советского Третьего управления в Штатах. Пользуется дипломатической неприкосновенностью, как представитель ООН. Этот мягкий человек, любящий муж и отец совершил первое убийство, когда ему было всего пятнадцать лет, — задушил человека. Полуслепой жертве было около семидесяти. А в шестнадцать уже принимал участие в погроме.

Но полностью он раскрыл свои таланты при Берии. Во время второй мировой войны он работал в Германии, пользовался доверием нацистов. Начинал в политических тюрьмах, где так умело обрабатывал подозреваемых, что они выдавали секреты, которых не ведали. Успешно поднимался по лестнице «СС», получил звание гауптштурмфюрера. В его обязанности входили допросы, ответные действия — добыча информации, внедрение советских разведчиков. Работы хватало. Он организовал три подпольных сети и убил двадцать восемь немецких офицеров. После войны он сопровождал советскую делегацию на открытии ООН в Сан-Франциско. Потом работал в Северном Китае военным советником у партизан. Был атташе по культуре в Венгрии и проморгал восстание в Будапеште в 1956 году. За это его вернули в Россию. Опала длилась четыре года. Затем Третье управление полковника Коснова задействовало его в крупной операции по контршпионажу. Назначение устроил Алексей Бреснович, о нем мы еще поговорим. Поткин получил новую квартиру в Москве и стал заместителем начальника отдела, занимающегося Штатами. Позднее его наградили машиной и дачей под Москвой. Коснов поставил его во главе всех североамериканских операций. В этой должности он уже три года. Вот краткая биография нашего кандидата. Подробности вы найдете в брошюрах, которые всем розданы.

Кажется, у Поткина нет пороков, не за что зацепиться, придется использовать имеющиеся возможности.

На экране появилась фотография женщины средних лет и двух девушек.

— Жена и дочери.

После инструктажа Роун прошел в учебное помещение на первое занятие по языку, которое проводил Часовщик Ден, маленький Санта Клаус в твидовом пиджаке. Он оказался очень терпеливым.

— Ну что же, давайте послушаем ваш русский. Возьмите любую книгу на столе и читайте вслух, — вежливо попросил он.

Роун выбрал Горького и начал читать.

— Минуточку, — прервал Часовщик, — я забыл включить магнитофон.

Он нажал кнопку, и Роун продолжил. Он читал около часа, изредка посматривая на Часовщика, который с улыбкой кивал головой, уставившись в пол.

— Читаем мы хорошо. Очень хорошо, — наконец сказал он, забирая книгу у Роуна. — Можно подумать, мы из самого Ленинграда. Только мы из Тбилиси. Так, дайте подумать. Вы наверняка учили русский в Армейском центре в Калифорнии, недалеко от Санта-Круз?

— Да, Армейская языковая школа.

— Не беда, — обнадежил Часовщик Ден. — Все сделаем в лучшем виде. Урок закончен.

Уходя Роун слышал, как Часовщик повторно прослушивает запись. С 10 до 12 у него было занятие с профессором Бьюли в одном из подвальных помещений. Когда Роун вошел, профессор уже ждал его, сложив руки на груди.

— Начнем. Какое имя вам дать? Мне кажется, вы похожи на Якова или Иосифа. Как вы думаете?

— Оба подходят.

— Хорошо. Тогда пусть Иосиф. А может, Георгий? Да, по-моему, Георгий даже лучше.

Он внимательно посмотрел на Роуна, затем отошел и изучил его на расстоянии.

— Несомненно, вы — Георгий. Так, теперь — отчество. Думаю, надо выбрать что-нибудь патриотическое. Чтобы было видно, как ваши высланные бабушка и дедушка любили Родину-мать.

— Может, Николаевич?

— Нет-нет. С таким отчеством вы сразу засветитесь. У нас был агент, он взял имя Николай. Так они ему мозги вышибли, когда он в туалете сидел. Без всякой причины. Я всегда объяснял этот провал именем. Думаю, Илья будет неплохо. Нет, это имя не подойдет. А может — Иван? Простота — лучше всего. Ну что, остановимся на Георгии, сыне Ивана?

Роун кивнул.

— Фамилия, думаю, должна быть громкая, историческая, хотя бы для грузин. Джугашвили — рискованно. Может заинтересоваться милиция. Как вам Давиташвили?

— Потрясающе, — отозвался Роун. — Только, боюсь, я никогда не выучу, как она пишется.

— А это и не важно, по легенде вы полуграмотный.

Георгий Иванович Давиташвили прошел за профессором в холл с личными шкафчиками.

— Вот этот — ваш. — Бьюли открыл дверцу и вынул мятую, пропахшую потом одежду. Ваша новая форма. Сняли три дня назад с крестьянина, он шел в Тбилиси.

— Постирать хоть можно?

— И испортить весь эффект? — возмутился Бьюли. — Если вы — крестьянин, вы должны есть, пить, спать и пахнуть, как крестьянин.

— Система Станиславского? — заключил Роун.

— Можно сказать. Правда, Станиславский не был родом из Де-Мойна в Айове.

Роун переоделся, стараясь дышать ртом.

— Да, — наконец произнес Бьюли, со всех сторон оглядев «Георгия», — да, из вас выйдет отличный крестьянин. Ну что ж, теперь остается выбрать родителей и пару родственников.

Когда профессор закончил, Роун переоделся в свою одежду и бегом бросился к себе. Проститутка лежал на его кровати и читал комиксы.

— Ну ты и воняешь, — заявил он. — Где тебя носило?

— А у тебя было индивидуальное занятие с Бьюли? — спросил Роун, стягивая одежду на бегу в ванную.

— Нет.

— Тогда узнаешь.

— Ты куда, старина? Ты же должен мыться только русской водой.

— Завтра узнаешь.

На обед Роуну достался густой овощной суп с черным хлебом и стакан чая. После обеда Роун поднялся на четвертый этаж, в импровизированный зубной кабинет. Роун решил, что зубной врач прибыл с остальным персоналом, раньше он его не видел. Врач объяснил, что придется удалить две пломбы и заменить их на пломбы из русского материала. Он сделал Роуну укол новокаина, взял ручной бор и начал высверливать пломбы. Бьюли рассказал Роуну его «зубную» историю. Георгий принимал участие в последних днях Сталинградской битвы. Зубы ему лечили в полевом госпитале после победы. По настоянию Бьюли врач пользовался старыми русскими ручными стоматологическими инструментами. Может, в этом и не было особой нужды, но результаты работы ручного и механического боров все же сильно отличались. Цемент, конечно, будет новый, но это всегда можно объяснить тем, что Георгию недавно поставили новые пломбы. А на вскрытии вообще объяснять ничего не придется.