Платон Обухов - Охота на канцлера Страница 20

— Да. Мы могли почти безраздельно принадлежать друг другу, — подтвердила Кунигунда.

Фон Мольтке вскочил на ноги, взволнованно прошелся взад-вперед по гостиной.

— Куни! Мне кажется, что еще ничего не потеряно. Мы сможем возродить то, что олицетворяло для нас счастье!

— Ты уверен в этом?

Взор женщины затуманился.

— Уверен ли? — вскричал Отто. — Да я готов прямо сейчас доказать тебе, что все будет так, как я сказал!

Он подошел к Кунигунде и принялся осыпать ее лицо и шею поцелуями. Они очутились в объятиях друг друга.

— Пожалуйста, никогда не оставляй меня, Куни, — прошептал Отто.

Кунигунда еще крепче прижала мужа к себе и ласково ответила:

— Я никогда не оставлю тебя, дорогой!

Англия (Лондон)

Осторожно положив телефонную трубку на рычаг, Соломон Гинзбург вытер платком вспотевший лоб.

— От телефонных разговоров устаешь не меньше, чем от самой тяжелой физической работы! — пожаловался он Вере.

— Это что, камешек в мой огород? — спросила циркачка, натирая канифолью подошвы своих черных сапог из мягкой кожи.

— Вы, русские, очень обидчивы, — заметил Гинзбург. — Любые замечания непременно принимаете на свой счет… — Он налил себе кофе из большого белого термоса, бросил два кусочка сахара и, не дожидаясь, пока тот растворится, жадно выпил. — Цирк откроется в понедельник. Выступят жонглеры — братья ди Палермо. Это два сицилийских проходимца, — усмехнулся Гинзбург. — Подозреваю, что они не столько циркачи, сколько доверенные лица сицилийской мафии в Лондоне. Но бутылками, кеглями и горящими факелами жонглируют неплохо. Еще у нас будут японские борцы, женщина-змея из Таиланда, канатоходец и ты — гвоздь программы! — Гинзбург помедлил и спросил: — Как Стелла?

— С ней все в порядке. Сейчас проведу еще одну тренировку. Наверное, последнюю, раз дебют намечен на послезавтра.

С наступлением января в Гайд-парке привычными стали голые деревья на фоне высокого неба. Резкий свежий ветер, проносившийся по омытым холодным дождем дорожкам, рябил воду в многочисленных прудах, а брызги фонтанов изредка вспыхивали на январском солнце.

Дышать было легко и свободно. Вера с наслаждением подставляла лицо упругому свежему ветру и мысленно прокручивала детали тех элементов, которые собиралась выполнять.

Соскочив с лошади, она подхватила поводья и пять минут побегала между деревьями. Важно было разогреть мышцы. Это исключало травмы при выполнении рискованных элементов.

Наконец она прыгнула в седло, и Стелла затрусила по кругу. Для начала циркачка несколько раз скользнула у лошади под брюхом. Потом, вцепившись в седло и стремена пальцами, проскакала вниз головой. Это был эффектный элемент. В понедельник Вера намеревалась привязать к голеням красные ленточки, которые станут развеваться в воздухе при выполнении этого трюка.

Спрыгнув на землю, Вера пробежала несколько метров рядом с лошадью. Оттолкнувшись, вновь вскочила в седло. Осторожно распрямила ноги, встала во весь рост и оттолкнулась натертыми канифолью подошвами от попоны, прокрутив в воздухе два оборота.

Омытая дождем трава была изумрудно-зеленого цвета. Вера слегка скользнула по ней сапогами. Научившись без осечек приземляться на твердое покрытие, она могла быть уверенной в благополучном завершении каждого трюка на сухом, посыпанном опилками цирковом манеже.

Неожиданно Вера заметила юного всадника с белым как мел лицом, вцепившегося в гриву лошади. Молодая кобыла неслась во весь опор. Шапочка с головы всадника давно слетела, а его бока исполосовали мокрые ветви деревьев и кустарников. Лошадь, не разбирая дороги, мчалась прямо через густые заросли.

Неожиданное происшествие привлекло внимание Веры. Несколько мгновений она стояла, обдумывая ситуацию. Потом подозвала Стеллу и, прыгнув в седло, помчалась вслед за взбесившейся лошадью.

Несмотря на то, что Вера выжимала из Стеллы все, на что была способна цирковая лошадь, расстояние между ней и взбесившейся кобылой не сокращалось. Их по-прежнему разделяли семьдесят-восемьдесят метров.

Юный всадник держался на крупе лошади из последних сил. Если не прийти к нему на помощь, то он свалится на полном скаку и будет либо затоптан, либо получит тяжелейшие травмы.

Стиснув зубы, Вера понукала и понукала Стеллу, прекрасно понимая, что еще несколько секунд такой скачки и лошадь либо перейдет на шаг, либо просто упадет замертво.

Впереди мелькнул наполненный водой ров, искусственно созданный на территории Гайд-парка. Взбесившаяся лошадь хотела преодолеть его одним прыжком, но в последнюю секунду одумалась, встав на дыбы на самом краю. Вера подумала, что злосчастный всадник непременно упадет, но он каким-то чудом удержался.

Циркачка поняла, что второго такого шанса ей уже не представится. Она стала изо всех сил нахлестывать Стеллу. Взбесившаяся кобыла почуяла, что приближается погоня. Она быстро развернулась и с ненавистью посмотрела на Веру налитыми кровью глазами.

Лошадей разделяло всего двадцать метров, когда лошадь с всадником кинулась навстречу Вере. Она рассчитала правильно: циркачка не могла быстро остановить разогнавшуюся Стеллу.

Но тут Наумова применила свой накопленный годами опыт цирковой артистки. Встала на седло, и когда потерявшая разум лошадь оказалась от нее в двух метрах, перепрыгнула на круп кобылы.

Она немного не рассчитала и, оказавшись позади ошеломленного всадника лицом к хвосту лошади, вынуждена была схватиться за него, чтобы не упасть. Кобыла немедленно взвилась на дыбы, надеясь сбросить дерзкую наездницу, но Вера упредила ее и вовремя спрыгнула на землю. Как только передние копыта лошади коснулись грунта, циркачка уже сидела сзади всадника, лицом к голове лошади.

Кобыла тут же помчалась галопом, все время бросаясь из стороны в сторону. Она надеялась сбросить обоих всадников. Но не знала, с кем имеет дело.

Вера подтолкнула юношу к голове лошади и уверенно уселась в седло. Кобыла неслась во весь опор. Циркачка решила использовать старинный прием древних скифов, кочевавших в степях Приднепровья. Она плотно обхватила туловище лошади бедрами и начала изо всех сил сдавливать ими бока кобылы. Мышцы ног Веры сделались железными, и обезумевшая лошадь была вынуждена замедлить бег. Вера, стиснув зубы, еще сильнее сдавила ее бока. Кобыла, испустив короткое ржание, встала.

Не теряя времени, Вера спрыгнула на траву и помогла слезть с лошади юноше. Он едва стоял на ногах от страха. Кобыла, изнемогшая в бесплодной борьбе с Верой, даже не порывалась бежать. Она тяжело опустилась на землю, покорно подогнув передние ноги. Ее пасть сразу же покрылась пеной.

Как только юноша оказался в безопасности, безлюдный дотоле Гайд-парк словно по мановению волшебной палочки заполнился взволнованными людьми. Немногочисленные свидетели, видевшие, как Вера боролась за жизнь юноши, захлебываясь, рассказывали об этом прохожим.

Сквозь толпу, плотным кольцом окружившую Веру, протиснулся полисмен. Он был в традиционной черной каске, черном мундире и накрахмаленной белой рубашке с галстуком.

Оценив ситуацию, полисмен тихим голосом осведомился у Веры:

— Все в порядке, мисс?

Циркачка молча кивнула. Полисмен козырнул ей и растворился в толпе. На смену ему к Вере и юноше протиснулись два фотокорреспондента. Они, как заводные, забегали вокруг. Сложившаяся ситуация предоставляла редкую возможность сделать удачные кадры.

Толпа расступилась, пропуская Стеллу. Бока лошади бурно вздымались и спадали.

— Бедненькая, — погладила ее Вера, — я загнала тебя!

Циркачке порядком надоело повышенное внимание к ее особе, она прыгнула в седло и, не обращая внимания на репортеров, которые кинулись было расспрашивать ее, пришпорила лошадь и помчалась к цирку.

Поставив лошадь в конюшню, она наказала старательному негру Джиму вымыть лошадь, сытно накормить ее и промассировать мышцы.

— К понедельнику Стелла должна находиться в отличной форме, — предупредила Вера перед уходом.

Наумова упрямо не снимала трубку в своей небольшой квартирке, которую сняла в четырехэтажном доме в Сохо. До последнего момента Вера надеялась, что телефон угомонится и она сможет досмотреть последний сон.

Но человек, набравший ее номер, обладал завидным упорством. Циркачке пришлось в конце концов подойти к аппарату.

— Это ты спасла вчера сына лорда Уорбертона? — услышала она взволнованный голос Соломона Гинзбурга.

В ответ послышался сонный зевок.

— Ты тренировалась вчера в Гайд-парке? — не унимался Соломон.

— Тренировалась…

— Так значит, это была ты! — торжествующе воскликнул Гинзбург. — Сейчас я продиктую тебе телефон лорда. Ты позвонишь ему и попросишь стать спонсором нашего цирка. Записывай!

— Никому я звонить не собираюсь, — обрел ясность голос Веры. — Я буду спать!