Роберт Ладлэм - Тайна личности Борна Страница 21

— Заткнитесь! — Борн толкнул ее к двери и потащил за собой вниз. Он смутно видел фигуры на площадках, у перил, в комнатах. Они побежали, исчезли, он слышал, как хлопали дверями, кричали. Борн стиснул плечо Мари левой рукой, движение отдалось болью. Подтолкнул ее к лестнице и заставил спуститься вместе с собой, опираясь на нее, в правой руке держа пистолет.

Они добрались до выхода.

— Откройте дверь, — приказал Джейсон.

Мари повиновалась. Они прошли мимо почтовых ящиков к выходу. Борн на мгновение отпустил ее, сам распахнул дверь и выглянул на улицу, прислушиваясь, не воют ли сирены. Было тихо.

— Пошли! — сказал он, выталкивая ее на каменные ступеньки. Морщась, вытащил из кармана ключи от машины. — Вылезайте!

В машине он развернул бинт и промокнул кровь. Из глубины сознания поднялось странное чувство облегчения. Рана была поверхностная, просто царапина; он запаниковал, потому что повреждена голова, но пуля не задела череп, мучения Пор-Нуара не повторятся.

— Черт, заводите машину! Нужно убираться отсюда!

— Куда? Вы не сказали куда! — Мари не кричала, она была совершенно спокойна. Слишком спокойна. Смотрела на него… Смотрела ли она на него?

У Борна снова закружилась голова, все поплыло перед глазами.

— Штепдекштрассе. — Он услышал это слово, но не был уверен, что произнес его. Зато представил дверь. Выцветшая темно-красная краска, треснувшее стекло… ржавое железо. — Штепдекштрассе, — повторил он.

В чем дело? Почему не заводится мотор?.. Почему машина стоит? Разве Мари не слышала его?

Его глаза были закрыты. Борн открыл глаза. Пистолет… Он положил его на колени, чтобы забинтовать голову. Она ударила по нему, ударила по нему! Пистолет упал на пол, Джейсон нагнулся, и Мари оттолкнула его, стукнув головой о дверь… Дверца с ее стороны распахнулась, Мари выскочила на улицу и бросилась бежать. Она убегала! Его заложница, его единственный шанс спастись, бежала по Лёвенштрассе!

Нельзя оставаться в машине, он не решался сесть за руль. Машина превратилась в ловушку, его отыщут по ней. Борн сунул пистолет в карман рядом с катушкой пластыря и, вытащив марлю, сжал ее в левой руке, чтобы была наготове, если рана вновь закровоточит. Он вылез из машины и, как мог быстро, захромал по улице.

Где-то неподалеку перекресток, такси. Штепдекштрассе.

Мари Сен-Жак бежала посередине широкой пустынной улицы, то скрываясь в темноте, то выныривая на свет фонарей, маша руками проезжающим автомобилям. Они проносились мимо. Она обернулась, освещенная фарами сзади, подняла руки, взывая о помощи: машины прибавили скорость и промчались мимо. Это был Цюрих, а Лёвенштрассе ночью была слишком широка, слишком темна, слишком близка к пустынному парку и реке Зиль.

Однако двое мужчин в одной из машин следили за ней. Они потушили фары — водитель увидел ее издали. Он заговорил со своим спутником по-немецки:

— Наверняка она. Черняк живет всего в квартале отсюда.

— Остановись, дай ей подойти. На ней должно быть шелковое… Она!

— Давай убедимся, прежде чем сообщать остальным.

Мужчины вышли из машины. Строгие деловые костюмы, приветливые, хоть и серьезные лица. Испуганная женщина подбежала к ним.

— Что случилось? Вам нужна помощь?

— Помогите! — закричала Мари. — Только… Я не говорю по-немецки!.. Вызовите полицию!

— Мы и есть полиция, — веско сказал один из них. — Мы не были уверены, мисс. Вы ведь женщина из «Карийон дю Лак»?

— Да! — закричала она. — Он не отпускал меня! Бил, угрожал пистолетом! Это было ужасно!

— Где он сейчас?

— Он ранен. В него стреляли. Я убежала из машины… Он был в машине, когда я убежала. — Мари показала рукой вниз по Лёвенштрассе. — Там. Чуть ниже… Серая машина, двухместная. У него оружие.

— У нас тоже оружие, мисс, — сказал водитель. — Садитесь. Вы будете в полной безопасности, мы будем очень осторожны. Быстрее.

Серый двухместный автомобиль стоял у тротуара с выключенными фарами. Внутри никого не было. У дома № 37 уже собралась толпа. Один из мужчин обернулся к перепуганной женщине, вжавшейся в угол, и спросил:

— Здесь живет некий Черняк. Он его упоминал? Не собирался ли зайти?

— Уже заходил! И меня заставил! Он убил его! Убил несчастного старика калеку!

— Der Sender — schnell, — сказал мужчина и схватил микрофон с приборной доски. — Wir sind zwei Strassen von da.[27]

Машина рванулась вперед. Мари вцепилась в переднее сиденье.

— Что вы делаете? Ведь тут убит человек!

— И мы должны найти убийцу! — сказал водитель. — Вы говорите, он был ранен. Может, он бродит где-то поблизости. Наша машина без опознавательных знаков, так что мы можем его найти. Дождемся, конечно, когда появятся оперативники, но у нас разные задачи.

Они проехали несколько сот ярдов и остановились. Пока водитель объяснялся с Мари, его напарник говорил в микрофон. «Wir kommen binner zwanzig Minuten. Wartet»,[28] — послышалось из передатчика.

— Скоро здесь будет наш босс. Необходимо дождаться его. Он хочет поговорить с вами.

Мари откинулась на спинку сиденья, прикрыла глаза и вздохнула:

— Господи, выпить бы сейчас чего-нибудь!

Водитель рассмеялся, кивнул напарнику. Тот достал из «бардачка» небольшую бутылку и улыбаясь протянул женщине.

— Не слишком шикарно, мисс. Ни стаканов, ни рюмок у нас нет, зато есть бренди. Разумеется, для экстренных медицинских случаев. Вот как сейчас. Пожалуйста! Ваше здоровье!

Мари улыбнулась в ответ и взяла бутылку.

— Вы замечательные люди, и вы не представляете, как я вам благодарна. Если когда-нибудь будете в Канаде, я приготовлю вам лучший в Онтарио обед по-французски!

— Спасибо, мисс, — сказал водитель.

Борн разглядывал повязку на плече, щурясь всматривался в мутное отражение в грязном, с подтеками зеркале, привыкая к тусклому свету грязной комнатенки.

Он не ошибся. Все было точно как ему представлялось: выцветшая красная дверь, разбитые окна, ржавые перила. Несмотря на то, что он явно был ранен, никто не задал ни единого вопроса. Пересчитав деньги, управляющий как бы между прочим бросил:

— Если есть деньги и нужен будет доктор, можно подыскать такого, что держит язык за зубами.

— Буду иметь в виду.

К счастью, рана была легкой. Пока он не найдет лучшего доктора, чем тот, что практикует тайком на Штепдекштрассе, хватит и пластыря.

Если стрессовая ситуация заканчивается телесным повреждением, нужно учитывать, что ущерб может быть как физическим, так и психологическим. Может возникнуть отвращение к боли, телесным травмам. Не пытайтесь рисковать, но, если есть время, дайте себе возможность приспособиться. Не паникуйте…

А он запаниковал; некоторые участки тела словно онемели. И хотя раны на плече и на виске были настоящими и болели, ни та, ни другая не могли повлечь неподвижности. Он не мог перемещаться с такой скоростью, с какой хотел бы, или с такой силой, какой, он знал, он обладает, но перемещался осознанно. Команды отправлялись и получались, мозг руководил мышцами; он мог действовать.

А после небольшого отдыха сможет действовать лучше. Надо уходить, надо встать задолго до рассвета и найти другой способ выбраться из Цюриха. Управляющий с первого этажа любит деньги, через час-полтора он разбудит неряху хозяина.

Джейсон опустился на продавленную кровать и откинулся на подушку, глядя на голую лампочку под потолком, стараясь избавиться от слов, звучавших в мозгу, чтобы отдохнуть. Но они не исчезали, заполняя уши, как гром литавр.

Полгода назад был убит человек…

А вы взялись за работу…

Он повернулся к стене, закрыл глаза. И вдруг возникли другие слова, и он сел, лоб покрылся испариной.

Они заплатят за твой труп!.. Карлос заплатит! Еще как заплатит!

Карлос.

Большой седан остановился возле серого двухместного автомобиля и припарковался на обочине. Патрульные машины полицейских появились пятнадцать минут назад, «скорая помощь» — минут пять. Любопытные по-прежнему толпились на тротуаре, но возбуждение стало спадать. В тишайшем квартале Лёвенштрассе посреди ночи убили человека. Волнение владело всеми: то, что случилось в доме 37, может случиться в 32-м, или в 40-м, или в 53-м. Мир сходил с ума, и Цюрих вместе с ним.

— А вот и наш босс, мисс. Не могли бы вы пройти к нему? — Один из мужчин вышел из машины и открыл перед Мари дверцу.

— Конечно. — Она ступила на тротуар и с благодарностью ощутила мужскую руку, поддерживающую ее под локоть. Это прикосновение было куда мягче, чем железная хватка чудовища, которое тыкало дулом пистолета ей в лицо. Мари содрогнулась. Они подошли к седану, она забралась внутрь. Огляделась. И вдруг окаменела, с трудом переводя дыхание. Перед ней сидел человек в длинном черном плаще, а на носу у него поблескивали очки в тонкой золотой оправе.