Джоби Уоррик - Тройной агент Страница 21

В своем ответе новоявленному агенту бен Зеид на похвалы не скупился. Мы с вами делаем важное дело, писал он. Старался побольше напирать на патриотизм доктора, благодарил его за жертвы, которые тот несет на алтарь отечества и служения королю. «Мы вами уже гордимся», — присовокупил он в конце одного из посланий.

Скинул Балави записочку и на имейл жены. Перед отъездом он признался Дефне, что уезжает не в Турцию, как сообщил домашним, а в Пакистан. Хочу повышать квалификацию там, сказал он ей. Объяснение прозвучало не слишком правдоподобно, но Дефне поняла, что переспрашивать не надо. Теперь же Дефне Балави с дочерьми жила у родителей в Турции, куда по просьбе свекра отправилась якобы на поиски мужа. Несколько недель всех помурыжив, она в конце концов сообщила старшему Балави правду: Хумам в Пакистане. Туда его послал Мухабарат.

Старик опешил.

— Как это в Пакистане? — недоуменно переспросил он. — Как он туда попал? Да он перед площадью с круговым движением и то не может в знаках разобраться! — После чего принялся давить на невестку, требуя, чтобы она возвращалась в Иорданию, в дом своего свекра, потому что это единственное место, где приличествует пребывать замужней женщине, чей муж в отъезде.

Хумам об этом не хотел и слышать. Жди меня в Турции! Приеду к тебе туда, написал он жене. Пообещал прислать деньги на квартиру и мебель и давал советы, в каком районе лучше поселиться. В итоге-то ведь они будут жить там вместе.

Ободряющие увещевания куратора, похоже, возымели действие. Записки по электронной почте шли от Балави регулярно весь апрель и первые дни мая, в них он шифровкой сообщал о своих контактах с талибами низового звена. Затем, в середине мая, он бен Зеида прямо огорошил: оказывается, он принял приглашение поселиться вместе с несколькими членами «Техрик-и-Талибан», крупнейшей из группировок повстанцев во всем Южном Вазиристане. «Талибан», оказывается, нуждается в его врачебных талантах, и доктору предложили пожить в одном из их тренировочных лагерей.

Я буду очень занят, да и смотреть за мной будут в оба, писал он своему куратору. Так что на какое-то время замолкаю.

Бен Зеиду это показалось поспешностью, граничащей с безрассудством: не исключено, что агента завлекают в ловушку, но отговаривать поздно. Все попытки бен Зеида связаться с Балави по имейлу оставались без ответа. Прошла вторая половина мая, потом весь июнь. Стоял уже июль, а от агента ни слуху ни духу.

Ход событий бен Зеид обсудил с Дарреном Лабонте, постоянно живущим в Аммане сотрудником ЦРУ, которого бен Зеиду официально назначили в напарники, сделав куратором Балави от ЦРУ. Оба были согласны: долгое молчание это, конечно, дурной знак. Может быть, Балави нет в живых, а может быть, он переметнулся к талибам — добровольно ли, нет ли…

Сама идея послать необученного, непроверенного Балави в Пакистан была чистейшей воды лотерея, это бен Зеид понимал. Еще одна из множества ставок на темную лошадку, попыток пустить стрелу наугад: задача стояла неимоверно сложная — требовалось проникнуть во внутренние круги «Аль-Каиды». Со временем, да притом еще, какой толстый у ЦРУ кошелек, одна из таких стрел авось да угодит в цель.

Зажегся огонечек, талиб-интервьюер включил магнитофон. В ожидании вопросов Хумам Халиль аль-Балави поерзал на стуле.

— Абу Дуджана, как персонаж интернета, известен нам своими статьями на джихадистских форумах. Мы бы хотели, чтобы почтеннейшая публика узнала о нем побольше. Кто же он?

Балави поднял взгляд на репортера, пуштуна, говорящего по-арабски, который собирал материал для летнего выпуска интернетского журнала талибов «Авангард Хорасана». Что ж, это правильный вопрос. Кто он на самом деле?

Балави начал от печки, причем немножко не в тему.

— Ваш меньший брат пришел к вам с Аравийского полуострова, — начал он. — Ему чуть больше тридцати, он женат, имеет двух малолетних дочек.

Возникло ощущение полнейшей нереальности происходящего: в прошлом-то он все о себе хранил в секрете — начиная от имени его интернетского альтер эго и вплоть до решения отправиться в Пакистан. А сейчас сам о себе рассказывает, и получается что-то вроде джихадистского интервью со знаменитостью; перед всем миром он сознается: дескать, да, я (или мой двойник, который зовется Абу Дуджаной аль-Хорасани), бросив все свои писания, отправился совершать джихад. В том, чтобы вот так вдруг выйти на публику, есть и реальная опасность: ведь каждое его слово будут проверять, причем не только разведчики в ЦРУ и Мухабарате, но и контрразведка «Аль-Каиды».

В тот момент все взоры были устремлены на него, и никто — ни на той стороне, ни на этой — не знал, что с этим Балави теперь делать.

Когда зашла речь о публикациях Дуджаны в интернете, Балави вполне непринужденно обрисовал обстоятельства, подтолкнувшие его к написанию первой онлайновой статьи — о разгроме «Аль-Каиды» в иракском городе Эль-Фаллудже[24]. Поговорил и о тех авторах, которыми восхищался сам. При этом употреблял крепкие выражения: например, хакеров, взламывающих джихадистские сайты (в том числе и старый сайт «Аль-Хезба», на котором он не так давно работал модератором), называл «жидовскими собаками из ‘Хаганы’»[25]. Жаловался, что своими кибератаками они прекращают работу форумов и дезактивируют гиперссылки, ведущие к другим джихадистским ресурсам.

Однако его опять и опять заставляли возвращаться к рассказу о себе. Что изменилось в вас, когда вы ступили на землю джихада?

— Вы бы лучше спросили, что во мне не изменилось! — усмехнулся он в ответ. — Я здесь как будто заново родился!

Это уж — будьте уверены! А вот в том, успеет ли Балави выйти из нового своего младенчества, приживется ли в здешнем чуждом ему мире, уверенности было куда меньше. Балави действительно пригласили пожить среди членов самой мощной в регионе группировки талибов. Приглашение поступило от главаря — низкорослого толстяка с диковинной черной бородищей и садистическим чувством юмора. Его звали Байтулла Мехсуд, и в тот момент розыск по нему велся настойчивее, чем по кому бы то ни было на всем юге Азии.

Байтулла едва умел читать, арабского почти не понимал и посему вряд ли мог оценить писательский дар иорданца. Зато Байтулла доверял своим инстинктам, а они — во время первой же личной встречи — подсказали ему, что молодому врачу можно верить. У них даже нашелся общий знакомый — один из арабских спонсоров Байтуллы знал Балави по его деятельности в качестве модератора на веб-сайте и поручился за него, в результате чего командующий талибов с пониманием отнесся к печальной повести о том, как Балави прессовали, заставляя согласиться поработать на иорданскую разведку. То, что Балави — квалифицированный врач, очень впечатлило Байтуллу, которого мучил диабет и больные ноги, а главное, ему позарез не хватало медиков для ухода за больными и ранеными бойцами. А когда Балави бросил на стол толстую пачку банкнот — подъемные, что выдал ему Мухабарат, — матерого моджахеда оставили последние сомнения.

Но не все были готовы так уж сразу поверить Балави. В лагере Мехсуда суждения главаря зачастую оспаривали его же родичи, особенно двоюродный брат Кари Хуссейн Мехсуд. Всего полугодом ранее, нарушив приказ Байтуллы, Кари Хуссейн обезглавил похищенного польского геолога, записав эту жуткую кровавую казнь на видео. После этого убийства отношения между братьями разладились на много месяцев. Вот и теперь Кари сверлил иорданца взглядом, в котором сквозило подозрение.

Да и вне клана Мехсуда другие группировки тоже выражали открытое недоверие к пришельцу. Уверенный в том, что Балави — шпион, Сираджуддин Хаккани отказался с ним встречаться, так же поступили и командиры «Аль-Каиды», они не хотели даже находиться в одном с ним здании. Так что в случае, если бы Байтулла Мехсуд внезапно исчез, Балави запросто мог разделить судьбу польского геолога.

Ну, то есть в случае, если бы американцы не прихлопнули его первыми. Неослабная угроза смерти под бомбежкой уже вовсю натягивала нервы Балави, как и всех обитателей Территории племен. Негромкое стрекотанье дронов ЦРУ слышалось постоянно и так изводило Балави, что у него началась бессонница. С начала июня «предаторы» нанесли уже восемь ракетно-бомбовых ударов по Северному и Южному Вазиристану, в том числе два по городку Макин, где ночевал и Балави в составе небольшого подразделения боевиков Мехсуда — правда, все в разных домах и, по соображениям безопасности, каждые несколько дней меняя место ночлега. Они перемещались по двое-трое и автомобилями без крайней нужды не пользовались.

Под открытым небом чувствуя себя безопаснее, Балави иногда выносил свою постель во двор. Смотрел в черное, непроглядно-влажное и полное невидимой угрозы небо, а в ушах звучал и бил по съехавшим и так уж набекрень мозгам вопрос интервьюера: Кто же ты?