Чингиз Абдуллаев - Месть женщины Страница 21

— Я буду ждать. Он наверняка что-нибудь предпримет. Поэтому я буду в баре. Танцев сегодня наверняка не будет. Поэтому Суарес и Консальви тоже наверняка будут в баре. За Кратуловичем должны следить вы. Но если и он будет в баре, можете появиться там, конечно, не подходя ко мне. Сегодня ночью мы должны вычислить Флосмана.

— Дай Бог. Нам могли бы предоставить и более точные описания его внешности. Не может быть, чтобы его никто никогда не видел. Липка мог описать его более подробно.

— Он не видел его несколько лет. По внешнему облику Флосман более всего похож на Рудольфа Консальви. Но это может быть и Кратулович, и Суарес. Прошло несколько лет, Флосман мог поправиться, потяжелеть, изменить прическу. А его фотографий мы так и не нашли. Вы ведь знаете, как срочно готовилась эта поездка. У нас просто не было времени на поиски людей, знавших «Кучера» в лицо. Он мог исчезнуть и в Аргентине. А после мы бы его никогда не нашли. И вся наша агентура, доставшаяся нам в наследство от чехов, оказалась бы попросту бесполезной.

— Да, — невесело согласился Благидзе, — поэтому мы пытаемся вычислить Флосмана, как трудное уравнение. Хорошо еще, что только с несколькими неизвестными.

Она не стала больше возражать и ушла во внутренний салон. Оставшись один, он достал сигареты, закурил и долго смотрел на огни проходившего мимо речного судна. Внезапно он почувствовал чье-то присутствие у себя за спиной. Резко обернулся и увидел неизвестного мужчину. Тот стоял с сигаретой.

— Я забыл зажигалку, — сказал он, показывая на свою сигарету.

Ему было лет сорок-сорок пять. Мясистые щеки, крупный нос, кустистые брови, большие, немного выпученные глаза. Редкие волосы, крупные, прижатые к черепу уши. Благидзе молча протянул свою зажигалку незнакомцу. Раньше он не видел его на корабле ни разу. Откуда появился этот человек? Может, он просто два дня не появлялся в ресторане? Они могли этого не учесть. Настоящий Флосман мог просто не выходить из каюты. Но тогда в какой именно каюте жил этот неизвестный? Благидзе осторожно дотронулся до пистолета, висевшего у него под пиджаком в специальной кобуре. У него был документ, разрешающий ношение оружия в Аргентине, и поэтому он не выбросил пистолет, когда случилось убийство.

Прикурив, незнакомец вернул зажигалку, благодарно кивнув. Встал рядом с Благидзе.

— Хорошая ночь, — сказал, глядя на реку.

— Если бы нас не задержали, — вставил Благидзе.

— Да. Это неприятное убийство, — нахмурился неизвестный, — он, кажется, сидел за вашим столиком?

— Мы познакомились с ним только на корабле, — недовольно заметил Благидзе. — Кстати, вас я не видел в ресторане ни разу.

— И не могли видеть, — усмехнулся неизвестный.

Благидзе снова вспомнил об оружии.

— Я комиссар Рибейра, — усмехнулся неизвестный, — только недавно приехал. Теперь хожу и знакомлюсь с пассажирами.

— Некоторые считают, что убийцей мог быть кто-то посторонний. Он мог приплыть на лодке, — осторожно заметил Благидзе. Комиссара он может исключить из списка подозреваемых.

— Вы тоже так считаете? — посмотрел на него комиссар.

— Нет, — честно ответил Благидзе, — я думаю, что убийцей мог быть кто-то из пассажиров.

— У вас, кажется, есть оружие? — вдруг спросил комиссар.

— Да, — удивился Благидзе, — но у меня есть разрешение. Как вы догадались?

— Когда я подошел, вы непроизвольно дернули рукой, словно проверяя, что у вас под пиджаком. Так обычно поступают мои инспектора. У вас действительно есть разрешение?

— Я могу его показать. Оно лежит в каюте.

— Не нужно, сеньор Моретти, — сказал комиссар. — Я вам верю. Поэтому и подошел именно к вам.

— Надеюсь, вы меня не подозреваете?

— Нет, конечно. Убийца размозжил голову несчастного Хартли каким-то тяжелым предметом. Если бы это были вы, то вряд ли стали бы прибегать к такому приему. Ведь у вас был пистолет. По-моему, это логично.

— Спасибо, — улыбнулся Благидзе.

— Вы не видели, может он с кем-то спорил на судне?

— Нет. Я ничего подобного не видел. Сеньор Хартли вообще-то был малоразговорчивым человеком. Он почти ни с кем не разговаривал.

— Да, — кивнул комиссар, — мне говорили.

Благидзе выбросил окурок сигареты в реку. Спросил у своего собеседника:

— Я вам больше не нужен?

— Нет, — улыбнулся комиссар, — благодарю вас, сеньор Моретти.

Благидзе кивнул на прощание и пошел в бар. Как и предполагала Марина, там было довольно многолюдно. За двумя столиками шла привычная игра в карты. Здесь не было своих крупье, их роли исполняли стюарды из ресторана, лишь раздающие карты и следившие за порядком. Ставки были ограничены несколькими долларами, видимо, поэтому на судне почти не бывало шулеров, а в карты в основном играли просто для того, чтобы убить время.

Чернышева сидела за столиком, в центре салона. Рядом с ней находилось еще несколько человек. Пустых мест в зале почти не было. Благидзе нахмурился, заметив, что за столиком Марины сидит и сеньор Консальви со своей спутницей. Очевидно, они уже помирились. Оба других подозреваемых тоже нахо-диись в зале. Кратулович сидел у большого окна, уставившись на стоявшую перед ним бутылку рома. А Суарес по-прежнему играл в карты, поднимая их высоко к лицу.

Благидзе прошел к стойке, заказал себе стаканчик виски. Сегодня ночью работали оба бармена. Завтра, после того как полиция снимет оцепление, они уже наверняка останутся без клиентов — обратный путь «Кастуэра» пойдет без пассажиров.

Минут через пять в бар вошел и комиссар. Он был не один. Благидзе узнал в его спутнике одного из следователей, работавших на корабле весь день. Они также заказали нетрадиционный для этих мест джин.

Благидзе взял свой стакан, чтобы поискать себе место в зале, когда из репродуктора, установленного в баре, послышалось:

«Сеньору Дитворст просят пройти на верхнюю палубу».

Благидзе бросил тревожный взгляд на Чернышеву. Если она права, то через минуту после ее ухода должен выйти еще кто-то из подозреваемых.

Марина поднялась и, незаметно подмигнув ему, вышла. Он понял, что должен ждать. Неужели Флосман действительно захочет встретиться с ней на верхней палубе? Или это западня? В таком случае почему все подозреваемые сидят на месте? Ведь корабль стоит у причала, а единственный выход охраняют полицейские и никто из чужих не сможет сюда попасть.

Благидзе напряженно ждал. И, наконец, дождался. Бруно Кратулович, выпив рома, внезапно поднялся и пошел к выходу. Благидзе тяжело вздохнул. Наконец, они нашли Флосмана.

15

Он выбежал из зала, стараясь не упустить Кратуловича. Но этот тип повел себя как-то подозрительно. Вместо того, чтобы сразу идти на верхнюю палубу, поспешил вниз, словно боясь опоздать на важное свидание. Он именно спешил, постоянно поглядывая на часы. Благидзе благоразумно держался на некотором расстоянии, хотя на судне было трудно спрятаться. Но Кратулович, казалось, не обращал на него никакого внимания.

Спустившись на нижнюю палубу, он прошел к своей каюте. И, быстро отперев дверь, вошел. Благидзе остался ждать у двери. Он услышал, как щелкнул замок. Секунды тянулись медленно. Он нетерпеливо смотрел на часы. Когда стрелка обежала минутный круг, он начал нервничать. После второй минуты он уже стоял у двери. За ней слышался непонятный шум, словно владелец каюты что-то искал. Когда закончилась третья минута, Благидзе уже не раздумывал. Он побежал по коридору.

Возможно, он был не прав. И Бруно Кратулович совсем не был Флосманом. Благидзе, весь красный, вбежал в бар. Суарес по-прежнему играл в карты. Роберто Гальвес стоял у столика, за которым играли в карты. Консальви не было. Благидзе выбежал из бара. Верхняя палуба была пуста. Он похолодел. Неужели Флосман обманул их обоих? Где Марина? Куда она могла деться? И где этот тип Консальви?

Благидзе метался по палубе. Чернышевой нигде не было. Он не хотел думать о худшем. Снова поспешил в бар. Чернышевой не было и там. Отсутствовал и Консальви. Благидзе готов был кричать от отчаяния. Он побежал вниз, в каюту Чернышевой, в последней надежде застать ее там. Рванул дверь. Она оказалась открыта. Боясь поверить в самое ужасное, он медленно вошел.

Марина сидела на койке. Увидев его, она кивнула.

— Где вы были? — спросил, заикаясь, Благидзе. — Я обшарил все палубы.

— Я с самого начала поняла, что все это очередной трюк Флосмана. И, подождав немного, поняла, что на верхней палубе мне нечего делать. Вернулась сюда, решив, что Флосман захочет оставить очередное послание. И не ошиблась.

— Он опять приходил? — не поверил Благидзе.

— Вот письмо, — протянула записку Чернышева.

«С нашим другом случилось несчастье. Он был излишне любопытен. Надеюсь, вы окажетесь благоразумнее», — прочитал он. Записка была написана по-английски, словно Флосман подчеркивал, что снова принес это письмо лично.