Диверсанты - Евгений Андреянович Ивин Страница 21

звал этого, полкосой обещал за месяц, то ли на кран, то ли на бульдозер хотел его посадить. Вроде бы, он – мелиоратор. Я не знаю, это на их жаргоне что-то означает «мелиоратор»? А потом спросил: «У тебя бирка есть?» Этот что-то ответил, а золотозубый обрадовался и прямо на весь зал сказал: «Держись меня! Мы с Колей послезавтра уезжаем, поедешь с нами». Я ведь все это запомнил еще и потому, что в ресторане уже никого не было почти, время шло к двенадцати. Мэтр мне сказал, чтобы я их выставил, но золотозубый отмахнулся: «Заткнись и принеси еще бутылку коньяка». Я тогда решил – пусть хоть до утра сидят. Они мне четверть плана сделали. Да и спешить мне было некуда, я в «Интуристе» у лейтенанта на диване спал.

– Больше вы их не видели?

– Любопытно, но этого маленького я видел утром. Он спускался с горы весь грязный, в пыли. В ресторан он приходил с портфелем, черный такой, пузатый, а тут шел без него. Он вроде бы плакал и тихо причитал: «Сволочь, гнида! Всю надежду отнял! За что? Я же никому ничего не сделал!» И стал ужасно браниться в чей-то адрес. Столько прошло, а я все его помню. Необычная история. На фотографии он, это точно. А вот число не вспомню.

Распрощавшись с лейтенантом и Кобзевым, Рыбалко и Шмелев вышли из гостиницы и медленно побрели по улице, разглядывая пестрые наряды отдыхающих. Невдалеке искрилось и серебрилось море. Капитан взглянул на Виктора и сказал:

– Ну что? Пойдем охладим наши горячие головы, просто раскаленные от избытка информации? Искупнемся, позагораем часок, поразмыслим и на сегодня сделаем шабаш.

Виктор согласно кивнул головой, и они пошли на берег моря. Лавируя среди массы людей, с трудом нашли свободный «пятачок» на камнях и разделись.

– Я смотрю, вы без оружия ходите, – заметил журналист.

– Не люблю его носить. Оно меня всегда тревожит. Уверенности мне не надо, а тревоги лишней хватает. Я пистолет сдал дежурному в горотделе, пусть у него в сейфе полежит.

– А если мы найдем?..

– Нет его здесь! Не найдем мы никого в Сочи. Не питай, Витя, надежд на великую удачу. Хорошо еще, что установили пребывание здесь Шкета. А то бы вообще зацепиться не за что. Пойдем в воду.

Тут их побеспокоили две девушки, они стали устраиваться на тех же камнях, где Рыбалко и Шмелев, бросая свои сарафаны прямо на их одежду.

– Девочки! – воскликнул Виктор. – Вы тут на нас укладываетесь!

Одна, коротко стриженая, энергичная, с длинными ногами, в красивом заграничном купальнике, прикидываясь дурочкой, стала демонстративно оглядываться по сторонам, выискивая их под ногами.

– Где они? Откуда голоса? – шутливо, озабоченно спрашивала она.

– Я тут! – наклонился и шёпотом сказал ей почти в самое ухо Виктор.

– А-а-а! Новичок! Бледный весь, оттого я и не заметила, – повела она загорелыми плечами. – Могли бы и подвинуться – вон сколько захватили валунов. Варя, – обратилась она к подруге, которая подворачивала наверх длинные волосы, – такие и места в трамвае старушке не уступят.

– Сейчас они начнут стыдить нас на весь пляж, – улыбнулся Рыбалко. – Пойдем, Витя, подальше от них, спрячемся в самое синее море.

– Во-во! Прячьтесь! – продолжала смеяться девушка.

– А если они нашу одежду умыкнут, пока мы будем купаться? – спросил Виктор капитана, но так, чтобы девушки слышали.

– Мы их потом быстро разыщем! – ответил Рыбалко. – У них же ярко выраженные особые приметы!

Девушки с интересом уставились на капитана.

– Во-первых, обе хорошенькие. А во-вторых, загорели в цвет моих туфель, – продолжал шутливо Рыбалко.

– Ну и примитив! Наверно, милиционеры. Другого и сравнения найти не могут! – подала, наконец, голос молчавшая девушка, которую звали Варя.

Капитан и журналист весело расхохотались.

Виктор театральным жестом развел руками, давая понять девушкам, что большего они от них не ждали.

– Девушки, а может, вы у нас купите немного места? – предложил он с заговорщицким видом. – Отдадим недорого. Мы вам – кусок валуна, вы нам – часть того, что у вас в сумке, но повкусней. Идет?

– Ладно! Идите уж купайтесь, мы вам и так выделим из наших скудных припасов, – приняли девушки шутку.

– Вот это великодушие! – воскликнул Виктор. – Будем взаимно великодушны и разрешаем вам пользоваться бесплатно нашими валунами и завтра, – с этими словами Шмелев, балансируя на облизанных волнами «голышах», пошел в море. Рыбалко двинулся следом. Едва Виктор вошел в воду, сразу же лег и пополз в глубину, а капитан, все еще неуверенно ступая по камням на дне, не торопился окунуться. Потом они поплыли, неторопливо раздвигая спокойную, словно масляную воду.

– Ну что ты со своим аналитическим умом журналиста ухватил в истории Шкета? – спросил капитан.

– Вероятно, Шкет – это какая-то сошка в большой игре. Но он кому-то очень больно наступил на мозоль. А этот кто-то занимается такими делами, что шкетам знать их не положено. Если же узнал, то должен молчать навечно. Думаю, это дело рук золотозубого. Может быть, он и «пришил» его.

– Витя, ты уже начал говорить на жаргоне. Когда пообщаешься с моими клиентами, вообще будешь говорить: «Сканаю на хавиру и похаваю». Оба засмеялись. Помолчали немного, продолжая грести все дальше и дальше от берега, уже миновав ограничительный буй.

– Вот жаргон золотозубого навел меня на размышления, – продолжил разговор капитан. – Думаю, в убийстве Шкета они неповинны. Они, мне кажется, вообще ни при чем. Это случайная встреча, каких не избежать в ресторанах, если сидишь один за столом. То, что они сразу, как только сели, стали разговаривать со Шкетом – так ты пословицу знаешь: «Свой свояка видит издалека». Так и бывшие зеки.

– Да, но он ему предлагал какое-то дело, полкосых обещал, в смысле пятьсот рублей. А что значит на их фене «мелиоратор»?

– Мелиоратор – он и есть мелиоратор, не на блатном языке. А пятьсот рублей он предлагал Шкету в месяц. Обратил внимание? Значит, он звал его куда-то работать, а не воровать. Ясно, что золотозубый раньше сидел, как он сказал, «пятерик имел», пять лет сидел, а сейчас «завязал», бросил свою преступную жизнь и где-то работает мелиоратором. Механизаторы на мелиоративных работах хорошо зарабатывают, особенно на Кубани, на рисовых полях. Так что эта встреча случайная. Об этом говорит и вопрос золотозубого, если ли у Шкета бирка. Бирка – это паспорт. Эту версию пока отложим, пусть будет про запас. Но поискать золотозубого не мешает, может быть, он нам прольет свет на настроение Шкета, его планы, его связи. Кобзев даст словесные портреты, а золотозубый фигура колоритная, с жаргончиком. Может, кто и вспомнит. Девушки нам машут, поплыли обратно.