Патрик Ларкин - Московский вектор Страница 23

Фиона нахмурилась.

– Не совсем так. Тела я так и не увидела. Беднягу к тому моменту уже кремировали.

Смит вскинул бровь.

– Так скоро?

Фиона кивнула.

– Смерть наступила якобы от сердечного приступа Сжечь тело поторопились, наверное, для того, чтобы никто не смог проверить, так это или нет.

– Как развивались дальнейшие события?

– Я стала вынюхивать и высматривать, задавать вопросы любому, кто в состоянии хоть в чем-то помочь, – сообщила Фиона.

– Опасная игра – особенно в нынешних обстоятельствах, – заметил Смит.

Краешек ее пухлого рта пополз вверх, искривляя губы в улыбке.

– Местным властям это, может, и не по душе, – сказала она. – Но от западной журналистки типа меня другого они и не ждут: мучить людей обескураживающими вопросами – моя работа. О том, что Кирьянов успел посвятить меня в частичку страшной тайны, им прекрасно известно. Если бы я осталась к сенсационному рассказу равнодушной, то навлекла бы на себя гораздо больше подозрений.

– Что-нибудь существенное вам удалось выяснить? – спросил Джон.

Фиона с печальным видом покачала головой.

– Ничего. Я до того находилась по коридорам Центральной клинической больницы, что теперь и во сне чувствую запах дезинфицирующих средств, – все без толку. Медработники скрытничают, хитрят. Говорят, что ни с какой странной болезнью вообще не сталкивались.

– Конечно, – пробормотал Смит. – А в истории болезни вы не заглядывали?

– Не положено, – негодующе ответила Фиона Девин. – Заведующий утверждает, что все записи о теперешних и бывших пациентах запрещено показывать кому бы то ни было. Чтобы выхлопотать специальное разрешение в Министерстве здравоохранения, надо убить несколько недель.

– Еще неизвестно, дадут ли его, – добавил Смит.

Фиона кивнула.

– Скорее нет. Ясно одно: врачи и медсестры ЦКБ крайне встревожены. От них так и веет страхом. Уверяю вас: они ни за что не заговорят о происходящем с иностранцем, любые доводы найдут неубедительными.

Смит задумался. Если в больнице ничего не вызнаешь, надо искать другие пути. По словам Петренко, Кремль не сразу приказал прекратить разговоры о болезни, а лишь после того, как несчастные умерли. Врачи до последнего пытались спасти пациентов. И, насколько он понял, обсуждали симптомы и вероятные способы лечения с другими профессионалами. Вступаешь в борьбу с незнакомой болезнью – расскажи о ней возможно большему количеству высококлассных специалистов, удели ее исследованию в лаборатории максимум времени. Золотое правило.

В ведущих медицинских и научных учреждениях России у Смита было несколько знакомых, которые наверняка знали о болезни, изучали ее. Разумеется, и им велели держать язык за зубами, но попытаться получить от кого-то из них результаты анализов и выписки из историй болезни все же следовало.

Когда он изложил свои мысли Фионе, она медленно кивнула и сказала:

– Это очень рискованно. Вы Джон Мартин, безвредный ученый-социолог из Канады. К давним знакомым же, которые помнят, как вы выглядите, придется обратиться от своего имени. Если хоть один из них испугается и расскажет властям, что к нему заявился подполковник Джонатан Смит из Медицинского института инфекционных заболеваний Армии США, в Кремле поднимется переполох.

– Верно, – согласился Смит. – Но других путей я не вижу. – Он отодвинул нетронутую кружку пива к краю стола. – Вы ведь видели списки людей, пораженных чертовой болезнью. Осторожничать, медлить – на это у нас нет времени. Так или иначе, я обязан обратиться к людям, которые должны что-нибудь знать.

– Тогда по крайней мере давайте сначала проверим ваши источники, – предложила Фиона Девин. – Мы с ребятами ориентируемся здесь лучше, чем вы. Попробуем выяснить, кто из ученых наиболее активно поддерживает Дударева и кто больше всех его боится.

– Сколько вам потребуется времени? – спросил Смит.

– Несколько часов начиная с той минуты, когда я получу от вас списки с именами и названиями организаций, – твердо ответила Фиона.

Смит недоверчиво шевельнул бровью.

– Так мало?

Журналистка улыбнулась.

– Я знаю толк в своей работе, подполковник. И у меня есть отличные информаторы – в Кремле и за его пределами.

Губы Смита невольно растянулись в улыбке. Злоба и печаль Фионы улетучились, их сменили прежняя жизнерадостность и уверенность. Повеселел и Смит.

– Как можно с вами связаться?

Фиона достала из сумочки визитную карточку и быстро написала на обороте телефонный номер.

– Звоните в любое время дня и ночи. Телефон защищен от прослушивания. – Джон убрал визитку в карман рубашки. – А я продолжу мучить россиян расспросами, – сказала Фиона. – Завтра у меня еще одна встреча. С Константином Малковичем.

Смит негромко свистнул.

– С коммерсантом? Парнем, который сколотил громадное состояние на операциях с недвижимостью и валютой?

Фиона кивнула.

– Именно.

– Он ведь американец?

– Обрусевший американец, – сказала Фиона. – Впрочем, в этом смысле мы с ним похожи. Родился Малкович в Сербии, в последние годы делает крупные вклады в российскую промышленность. И перечисляет значительные суммы на счета благотворительных организаций, надеясь перестроить устарелую здравоохранительную систему. Благодаря вложениям и пожертвованиям он и приблизился к ребятам в Кремле. Несмотря на страстное желание вернуть старые порядки, Дударев и прочие «люди власти» отнюдь не идиоты. Вокруг парня, разбрасывающегося деньжищами, они ходят на задних лапках.

– Надеетесь, что после беседы с вами Малкович сам начнет задавать обескураживающие вопросы? – догадался Смит.

– Правильно, – подтвердила Фиона. – Говорят, у него крутой нрав, он привык, что все пляшут под его дудку. – В ее зелено-голубых глазах заплясали огоньки дьявольского удовольствия. – Попробуем изменить положение вещей.

Глава 14

Близ российско-украинской границы

По узкой, изрезанной колеями дороге медленно двигались четыре автобуса с солдатами, углубляясь все дальше в окутанный тьмой лес. По бортам и окнам машин яростно хлестали ветви.

Капитан Андрей Юденич сидел, согнувшись, в переднем автобусе рядом с водителем и держался за спинку его сиденья. Куда их с подразделением танкистов направили, он не имел представления и, то и дело морщась от недовольства, все всматривался во мрак сквозь треснутое немытое стекло.

Двадцатичетырехчасовая поездка в неизвестном направлении уже сводила с ума. Сначала их послали из Подмосковья по железной дороге на юг, в Воронеж, якобы для дальнейшей переброски в Чечню. В Воронеже внезапно пересадили в другой поезд, доставили в Брянск, как старый хлам, погрузили в автобусы и повезли по недавно проложенным загородным дорогам в лес.

Впереди в свете автобусных фар на горке из снега, насыпанного и утрамбованного прямо у дороги, вдруг показался боец в белом комбинезоне. Судя по красной повязке на рукаве и дубинке в руке, он был из комендантской службы – военизированной структуры, занимавшейся контрразведкой и управлением транспортного движения.

Боец махнул дубинкой, повелительно указывая вправо. Автобусы один за другим послушно свернули на еще более узкую дорогу, судя по свежесрубленным пням с обеих сторон, проложенную совсем недавно. Сильнее хмурясь и не скрывая тревоги, Юденич крепче вцепился в спинку водительского сиденья.

Несколько минут спустя они выехали на поляну и остановились.

Автобусы окружили другие контрразведчики с красными нарукавными повязками и винтовками.

– Всем выйти! – закричали они. – Быстрее! Быстрее!

Дверца раскрылась. Юденич спрыгнул с подножки на твердую промерзшую землю первым. И отсалютовал ближайшему офицеру, тоже капитану. Вслед за ним из автобусов посыпали солдаты; сержанты и лейтенанты стали выстраивать их в несколько рядов.

– Документы! – потребовал капитан контрразведки.

Юденич без слов извлек из нагрудного кармана куртки пачку бумаг.

Контрразведчик изучил их в свете фонаря, который поднес солдат.

– Вы из Четвертой гвардейской дивизии, – произнес он, вернув документы и что-то ища глазами в списке, который держал в руке. – А, вот. Занимайте пятнадцатый барак, квартиры с четвертой по восьмую.

– Пятнадцатый барак? – переспросил Юденич, не пытаясь скрыть удивления.

– Это там, в лесу, – устало добавил контрразведчик, кивая на деревья за поляной. – Вас проводят.

Юденич взглянул в указанную сторону, приоткрыв от недоумения рот. Теперь, когда глаза привыкли к темноте, он увидел, что кругом громадный военный лагерь, разбитый прямо посреди леса. Тут и там чернели маскировочные сетки, поблескивала колючая проволока, которой, по всей вероятности, было обнесено все расположение. Вооруженные до зубов охранники прохаживались меж деревьев с рычащими псами.

– Что, черт возьми, происходит? – негромко спросил Юденич.