Ян Флеминг - На тайной службе Ее Величества. Живешь лишь дважды. Человек с золотым пистолетом Страница 23

— О, вы не ошиблись, сэр Хилари! Я просто обожаю цыплят. Я по ним с ума схожу. Пожалуйста, мисс Бунт, можно мне тоже заказать цыпленка?

В ее голосе было столько неожиданной горячности, что Бонд невольно взглянул на Ирму Бунт. Что означал снисходительный блеск в ее глазах, когда она давала свое согласие? Это было нечто большее, чем простое одобрение хорошего аппетита одной из ее подопечных. Она восприняла это заявление с явным удовлетворением, да нет, она просто торжествовала. Странно! Тот же блеск возник в ее глазах, когда Виолетта выпросила к филе больше картошки, чем полагалось на гарнир.

— Я просто обожаю картошку, — объяснила она Бонду. Глаза ее сияли. — А вы разве ее не любите?

— Картошка полезна, — согласился Бонд. — Но только когда при этом занимаешься спортом.

— Нет, картошка просто прелесть, — восторгалась Виолетта. — Ну скажите, что это так, мисс Бунт?

— Да, конечно, моя дорогая, с картошкой все в порядке. И тебе она полезна. А я, Фриц, позволю себе лишь салат и творог. — Она изобразила подобие жеманной улыбки. — Увы, — заметила она Бонду, — я должна следить за фигурой. Эти юные создания постоянно занимаются спортом, а мне приходится сидеть в конторе и возиться с бумажками, не так ли?

За соседним столом Бонд услышал, как девушка с шотландским акцентом попросила, чтобы ей приготовили стейк из аберлинского барашка, и непременно с кровью.

— Хорошенького барашка, и с кровью, — настаивала она, чувствовалось, что у нее прямо-таки слюнки текут.

Что бы это могло значить, недоумевал Бонд, что за сборище прекрасных людоедок? Или сегодня у них разгрузочный день после строжайшей диеты? Он терялся в догадках, это было выше его понимания. Ну что ж, будет копать дальше.

— Теперь, — обратился он к Руби, — вы понимаете, что я имею в виду, когда отыскиваю фамильные корни. Фрейлейн Бунт, быть может, вправе претендовать на один из английских титулов. Ну а как, например, ваша фамилия? Посмотрим, что я могу определить по ней.

Фрейлейн Бунт резко перебила его:

— Никаких фамилий, сэр Хилари. Таков закон этого дома. Мы называем девочек только по именам. Это часть лечебного цикла, проводимого графом. Это связано, если хотите, с перевоплощением, так пациенты быстрее идут на поправку. Вам понятно?

— Нет, боюсь, это выше моего понимания, — весело ответил Бонд.

— Завтра граф обязательно объяснит вам кое-что. У него на этот счет свои теории и свой метод. Мир просто ахнет в один прекрасный день.

— Не сомневаюсь в этом, — вежливо сказал Бонд. — Ну а теперь, — он хотел сменить тему и поболтать о чем-нибудь незначительном, дабы отвлечься, поразмышлять о более важных для него вещах, — расскажите-ка мне о том, как вы катаетесь на лыжах. Каких достигли успехов? Сам я, боюсь, в этом ничего не понимаю. Может быть, научусь чему-нибудь, посмотрев на ваши занятия.

Разговор этот он завел весьма кстати. Руби и Виолетта подхватили новую тему, поддерживал беседу и Бонд, до тех пор пока не подали еду, которая оказалась восхитительной. Цыпленок «Глория», похоже, еще пять минут назад бегал по двору, подали его под горчично-сметанным соусом. Девушки замолчали, склонившись над тарелками, сосредоточенно уничтожая их содержимое, делали они это достаточно деликатно, но вполне целенаправленно. За другими столами все разговоры тоже прекратились. Бонд заговорил об убранстве залы, в которой они находились, и это дало ему возможность хорошенько разглядеть официантов. В поле его зрения попало 12 человек. Нетрудно было определить, что трое из них корсиканцы, трое — немцы, трое с Балкан — турки, болгары или югославы, и еще трое — явные славяне. На кухне, должно быть, готовили трое французов. Что это — старая структура СПЕКТРа? Хорошо зарекомендовавшие себя ячейки коммунистов, так называемые тройки, состоящие из представителей наиболее всемогущих гангстерских группировок или тайных служб, осуществляющих свою деятельность в Европе? Эти трое славян, они что, раньше работали на СМЕРШ? Хилыми их, безусловно, не назовешь и ведут себя как настоящие профессионалы. Среди них был и тот человек, которого он заметил в аэропорту, и тот, кто встретил их в вестибюле гостиницы, а вот с этим говорили по поводу дополнительного стола. Он слышал, как девушки называли их Фрицем, Жозефом, Иваном, Ахмедом. Некоторые из них днем выглядели как инструкторы-горнолыжники. Да, компания подобралась подходящая, в этом Бонд теперь не сомневался.

После обеда Бонд ушел, сославшись на то, что хотел бы поработать. Он отправился к себе в комнату, разложил на столике книги и бумаги, не забыл оккупировать и новый стол, который успели поставить. Он склонился над документами, в усердии его сомнений не было — Бонд прокручивал в голове весь сегодняшний день.

В 10 часов он услышал, как девушки в коридоре желали друг другу спокойной ночи, везде защелкали дверные замки. Бонд разделся, повернул термостат, висевший на стене, довел температуру 85^o до 60^o по Фаренгейту, выключил свет лег на спину и некоторое время лежал так, уставившись в темноту. Затем он притворно вздохнул, так чтобы микрофоны это зафиксировали, повернулся на бок и заснул.

Позже, гораздо позже, его разбудило тихое бормотание, которое, казалось, доносилось откуда-то из-под пола, но очень издалека. Он квалифицировал этот шум как тихий шепоток, который не прекращался ни на минуту. Но слов было не разобрать, и в конце концов решив, что звуки издают трубы центрального отопления. Бонд повернулся на другой бок и опять заснул.

11. Смерть на завтрак

Джеймса Бонда разбудил чей-то пронзительный крик. Это был ужасный, душераздирающий крик мужчины. Он начался на очень высокой ноте, потом мгновенно стал глуше, как если бы кричавший человек прыгнул с обрыва. Крик раздался где-то справа, в той стороне, где была канатная дорога. Даже в комнате Бонда крик этот, приглушенный двойными рамами окон, был слышен столь отчетливо, что вселял ужас. Снаружи, наверное, он вообще звучал непереносимо.

Бонд вскочил и отдернул штору, не зная еще, какую сцену паники, снующих повсюду людей он увидит. Но единственным человеком, оказавшимся в поле его зрения, был один из инструкторов горнолыжного спорта; он медленно, даже несколько флегматично поднимался по вытоптанной в снегу дорожке, которая шла от станции канатной дороги к клубу. Просторная деревянная веранда, которая нависала над склоном горы, была пуста, но столы уже накрыли к завтраку, и мягкие яркие шезлонги для любителей позагорать успели расставить аккуратными рядами. Солнце ослепительно сияло на безоблачном небе. Бонд взглянул на часы — 8 утра. Встают здесь спозаранку! И так спешат умирать! У него не было сомнений в том, что он слышал предсмертный крик. Бонд отошел от окна и нажал кнопку звонка.

Появился человек, один из той тройки, которую Бонд посчитал русской.

— Как вас зовут? — спросил Бонд, стараясь показать себя одновременно старшим по званию и джентльменом.

— Питер, сэр.

«Петр, — так и подмывало сказать Бонда, — а как там поживают мои старые друзья из СМЕРШа?» Но он сдержал себя.

— А что это был за крик?

— Прошу прощения, — человек с глазами серого гранита насторожился.

— Только что кричал какой-то человек. Там, на канатной станции. Что это было?

— Кажется, произошел несчастный случай, сэр. Что вы хотите на завтрак? — Он вытащил из-под мышки огромный лист и неловко протянул меню Бонду.

— Что за несчастный случай?

— Кажется, упал вниз один из инструкторов. Каким образом мог этот человек знать все это, если с того момента, как раздался крик, прошло всего несколько минут?

— Он сильно пострадал?

— Возможно, сэр. — Глаза, безусловно тренированные, привыкшие наблюдать, бесстрастно смотрели на Бонда. — Так что вы хотите на завтрак? — Он слегка подтолкнул меню в сторону Бонда.

— Я надеюсь, что с беднягой ничего серьезного не случилось, — сказал Бонд, сделав достаточно озабоченный вид. Он взял меню и сделал заказ. — Дайте мне знать, если услышите, что там произошло.

— Если дело серьезное, об этом, безусловно, сообщат. Благодарю вас, сэр. — И он удалился.

Именно этот ужасный крик заставил Бонда подумать о том, что, помимо всего прочего, он должен находиться в хорошей спортивной форме. Бонд вдруг понял, что, кроме умственной работы, связанной с принятием головоломных решений, помимо естественной необходимости в аналитическом мышлении, наступит момент, когда в расчет будет приниматься только физическая сила. Не очень охотно в течение 15 минут он делал зарядку: наклоны, отжимы, упражнения для грудной клетки — в общем, все то, что необходимо горнолыжнику. Он подумал, что настанет момент, когда ему придется убираться отсюда подобру-поздорову. Придется просто уносить ноги!

Он принял душ и побрился. Завтрак ему принес Питер.