Сергей Донской - Дату смерти изменить нельзя Страница 23

– Хватит меня ловить, Женя. Письмо было написано по-русски. Могу процитировать наизусть. – Лиззи наморщила лоб. – Руководству ФСБ России. Срочно. Обращаюсь к вам, чтобы предотвратить готовящееся преступление. Надеюсь, вы отнесетесь к моему сообщению со всей значительностью…

– С ответственностью.

– Верно. Продолжать?

– Не надо. – Бондарь перекатился на спину и уставился на потолок. Было уже довольно светло. За окном все громче звучали птичьи голоса, время от времени шумели проезжающие мимо гостиницы машины. Владивосток просыпался, тогда как Бондарь бодрствовал через силу. Он устал от близости американки. Ему хотелось выставить ее из номера и остаться одному. Завод заканчивался. Это было тем более обидно, что до сих пор работа велась вхолостую. Каких конкретных результатов добился Бондарь? Не об оргазмах же американки рапортовать в Москву? Трибунала, конечно, не будет, однако строгого дисциплинарного взыскания не избежать. Как же вести себя дальше? Известить Роднина о происках ЦРУ или продолжать действовать на свой страх и риск? И как быть с американцами? Нейтрализовать их? Смириться с их присутствием? Тогда встреча с информатором пройдет под их присмотром, а это поставит задание под угрозу срыва.

Ну и головоломка! Бондарю казалось, что он увяз в трясине. Чем больше совершаешь телодвижений, тем сильнее увязаешь. Трясина серая – под стать рассвету. Вокруг ни души. Лишь деревья безмолвно тянутся к небу, растопырив уродливые обрубки пальцев. И безжизненный голос звучит над пустошью, монотонно причитая:

– Женя… Женя… Женя…

Вскрикнув от напряжения, Бондарь вырвался из болота и увидел Лиззи, склонившуюся над ним. Зыбкая граница между сновидением и явью просуществовала еще доли секунды, чтобы бесследно растаять в зашторенной комнате.

– Задремал, – хрипло покаялся Бондарь.

– Извини, что разбудила, – сказала Лиззи. – Но так надо. Я должна сказать тебе самое важное. – Она кивнула на мобильный телефон Бондаря. – Трубка разрядилась, и теперь нас никто не слышит. Сейчас ты узнаешь все. Надеюсь, ты не забыл, что я тебя люблю?

Бондарь лишь досадливо поморщился. Ему было неприятно, что он оставил телефон включенным. И ему вовсе не хотелось выслушивать романтические бредни американки.

– Давай спать, – предложил он. – Наобщались уже. На сегодня хватит.

– Не хватит, Женя, – возразила Лиззи, усаживаясь поудобнее. – И открой глаза, пожалуйста. Не слишком приятно совершать благородные поступки ради человека, который дрыхает при этом.

– Дрыхнет, – поправил Бондарь, неохотно принимая сидячую позу. Его рука нащупала пачку сигарет и оставила ее в покое. Проследившая за его движением Лиззи поощрительно улыбнулась:

– Правильно. Во всем необходимо соблюдать меру.

Бондарь вытащил сигарету, сунул ее в рот и прикурил.

– Говори, – коротко сказал он. – Я слушаю.

Лиззи прикрыла глаза, словно приняла позу лотоса специально для того, чтобы заняться утренней медитацией. Полному сходству с почитательницей йоги мешала ее хорошо развитая грудь. Все остальное соответствовало образу. Вплоть до поджарого живота и четко обозначившихся ребер под кожей.

– Это была волшебная ночь, – заговорила она после длительной паузы. – Незабываемая.

– Угу, – обронил Бондарь. – Особенно впечатляющим было начало. Когда ты набросилась на меня, как разъяренная фурия.

– Ревность, – передернула плечами Лиззи. – Обида. Уязвимая гордость.

– Уязвленная.

– Да, Женя. Уязвленная. Очень. Ты променял меня на другую.

«Я тебя не выбирал, чтобы менять», – мысленно ответил Бондарь, но придержал эти слова при себе. При всех своих недостатках американка не заслуживала грубого отношения.

– Другой больше нет, – сказал Бондарь. – Тамара умерла.

Сомкнутые веки Лиззи дрогнули.

– Знаю, – кивнула она. – Поэтому сейчас ты услышишь то, что услышишь. – Ее глаза широко распахнулись. Держась за разведенные колени, Лиззи подалась вперед, так что до дрогнувших ноздрей Бондаря донесся пьянящий аромат ее духов. – Я перехожу на твою сторону, Женя. Считай, что тебе удалось завербовать агента Си-ай-эй. Я помогу тебе, а потом ты заберешь меня из Владивостока в Москву. Обещаешь?

– Нет, – честно признался Бондарь. – У меня нет полномочий принимать решения такого рода.

– Хорошо, – согласилась Лиззи, как следует обдумав услышанное. – Тогда просто пообещай сделать все возможное, чтобы взять меня с собой.

Догоревшая до фильтра сигарета обожгла пальцы Бондаря. Дело принимало совершенно неожиданный оборот. Отправив окурок в пепельницу, капитан взял Лиззи за подбородок и притянул американку к себе, чтобы лучше видеть ее глаза.

– Торговаться будем потом. Сначала я хочу знать, что за товар ты предлагаешь.

– Информация, – не слишком внятно ответила Лиззи, которой было неудобно двигать нижней челюстью.

Бондарь заставил девушку вытянуть шею еще сильнее, а потом отпустил, распорядившись:

– Выкладывай.

Качнувшаяся назад Лиззи решительно тряхнула волосами:

– О'кей, слушай. Бомбы, о которых говорится в письме, действительно существуют. Мы провели тщательную спутниковую разведку Японского моря и обнаружили подозрительную яхту. На ней велись водолазные работы.

– А теперь не ведутся? – быстро спросил Бондарь.

– Нет, – подтвердила Лиззи. – Бомбы нашли и подняли на яхту. Они спрятаны где-то внутри. Как называется помещение под палубой?

– Трюм.

– Бомбы в трюме. Между Пхеньяном и яхтой поддерживается связь, которую мы слушаем сверху. – Сверкнув безукоризненно гладкой подмышкой, Лиззи ткнула пальцем в потолок. – Спутник постоянно контролирует яхту. Она называется «Летающая рыба».

– Летучая, – подсказал охрипший Бондарь.

– Кроме того, слежка ведется с американской субмарины. Как только яхта снимется с якоря, из Вашингтона последует приказ приступить к началу операции «Сиамские близнецы».

– Что за операция?

– Мы дойдем до этого, – пообещала американка. Живой интерес в глазах Бондаря прибавил ей уверенности. Мужчина находился в ее власти, и Лиззи хотелось растягивать удовольствие до бесконечности. – Сначала об экипаже яхты, – важно произнесла она. Заправляет всем Константин Ли, председатель Общества Российско-Корейской Интегрэйшн: интеграции. – Увлекшаяся Лиззи принялась раскачиваться вперед и назад, словно буддийский монах, читающий проповедь. – С ним связываются напрямую из дворца Ким Чен Ира.

– Корейцы, – пробормотал Бондарь, опуская глаза, чтобы не отвлекаться на посторонние мысли и ощущения. – Недавно я имел дело с одним корейцем. Он носил галстук, который заменял ему меч.

– В команде Председателя Ли тоже есть очень опасный человек. Его зовут Пьо. Из его телефонного разговора с Председателем следует, что человек, отправивший сообщения про атомные бомбы, убит. – Лиззи застыла, превратившись в матово поблескивающее изваяние. – Убит также русский инструктор, который обучал корейцев подводному плаванию и помогал поднимать со дна бомбы.

– Вы в курсе всех дел этой гоп-компании, – помрачнел Бондарь.

– У нас самая совершенная аппаратура в мире, – не без гордости напомнила Лиззи. – И мы очень заботимся о своей безопасности.

– А мы, получается, нет?

– Получается, не слишком, не так ли? Извини за прямизну.

– Продолжай. – На скулах Бондаря обозначились напрягшиеся желваки.

– Пожалуйста, – передернула плечами Лиззи. – Из-за убийства инструктора в экипаже «Летучей рыбы» произошел раскол. Пока ты спал, на мой телефон пришло экстренное сообщение. – В подтверждение своим словам Лиззи не поленилась перебраться на противоположный край кровати, поднять с пола полиэтиленовый пакет с вещами и извлечь оттуда крохотный розовый мобильник. – Капитан яхты, – включив телефон, она прочитала фамилию по слогам: – Капитан Лав-рю– хин бежал ночью. Вместе с ним корабль покинула большая часть корейцев. Жестокость Председателя отпугнула даже самых лояльных его сторонников. Он и те матросы, которые с ним остались, не умеют управлять яхтой. Судно по-прежнему стоит на якоре. А через день или через два на Японское море обрушится тайфун.

– Есть опасность, что яхту сорвет с якоря и выбросит на берег? – быстро спросил Бондарь. – Взрыватели бомб могут сдетонировать от удара?

– Рассматриваются разные варианты, – туманно ответила Лиззи.

– Какие?

– Я выложила почти все свои карты, но главные приберегла в рукаве.

В устах нагой, как Ева, женщины упоминание рукава прозвучало забавно, но Бондарь не улыбнулся. Дождавшись, пока Лиззи раздвинет тяжелые шторы и вновь повернется к нему, залитая солнечным светом, он почти взмолился.

– Ну? Не останавливайся на половине пути!

– Ты сам остановился на половине пути, Женя.

– Я?

– Конечно, – с вызовом подтвердила Лиза. – Не захотел дать мне слово, что заберешь меня с собой. А ведь я готова предать Америку ради тебя. То, что я рассказала, – цветочки. Пчелки будут впереди.