Чингиз Абдуллаев - Инстинкт женщины Страница 24

— Пусть ищут. — Во дворе было темно, и Рашковский недовольно оглянулся.

— Если хотите, мы войдем в дом, — предложил генерал. — Хотя здесь давно никто не живет.

— Что мне там делать, — отмахнулся Рашковский, — я хочу одного: знать, кто поручил этим типам напасть на мою машину. Мне нужно знать, почему меня «заказали».

— Мы все узнаем, — в который раз уверил его Фомичев. — Обязательно узнаем. Я вам обещаю, чего бы мне это ни стоило.

Снова раздался телефонный звонок. Генерал вновь извинился, доставая аппарат.

— Тяните время, — приказал он кому-то из позвонивших. — Они у вас на даче, — доложил он Рашковскому.

— Черт их возьми! — зло пробормотал Валентин Давидович. — Быстро работают. Сколько раз я просил Кудлина найти мне нормального секретаря. Уже сколько дней прошло.

— Нужна сильная женщина, — пробормотал генерал, — у вас сложный график жизни.

Рашковский вспомнил про больницу. Взгляд женщины. Ее уверенные движения, ее лицо, книгу в руках. Он достал свой аппарат, набрал номер.

— Ничего не говорите, — на всякий случай предупредил Фомичев, — ваш телефон могут сейчас прослушивать. Они ищут свидетеля.

— Не беспокойтесь, — отмахнулся Рашковский, — я по другому поводу. Алло, Леня, это Валентин говорит. Слушай, ты узнал, кто эта женщина, которую я встретил в больнице?

— Дочь какого-то дипломата, — ответил Кудлин, — ее отец друг адмирала, который лежит в палате напротив нашей. Она несколько раз к нему приходила.

— Меня не интересует адмирал, — разозлился Рашковский. — Я тебя просил узнать про женщину. У нее в руках была книга на английском языке. Узнай, где она работает, откуда знает английский. Сколько ей лет. Есть семья или нет. Узнай все, что можно.

— Чего ты так нервничаешь, — рассудительно ответил Кудлин. — Я завтра все узнаю. Или в понедельник.

— Завтра! — крикнул Рашковский. — У меня сейчас на даче сотрудники ФСБ обыск проводят. А с ними объясняются мои горничные и охранники. Мне нужен личный секретарь.

— Не нужно было отпускать Карпотину, — пробормотал Кудлин.

— Это мое дело, — отрезал Рашковский, — узнай все и сообщи. А еще лучше поезжай сейчас ко мне на дачу. Они не уйдут, пока кто-нибудь из нас туда не приедет.

— А ты разве не на даче? — удивился Кудлин.

— Чего ты удивляешься?

— Я к себе домой еду. Жена позвонила и говорит, что приехали сотрудники ФСБ, меня ищут.

— С твоей женой ничего не случится. Пусть ищут. Давай срочно на дачу. Они могут устроить обыск и найдут какие-нибудь опасные бумаги. Ты меня понял?

— Да, да, я уже развернулся.

— Объяснись с ними. Скажи, что без санкции прокурора нельзя обыскивать дом, — пробормотал Рашковский, — а ночью они не могли получить санкцию…

— Валентин Давидович, — предостерегающе сказал генерал.

— Я помню, — оглянулся на него Рашковский, — в общем, срочно ко мне на дачу. Я скоро приеду. Мы с генералом заехали в ресторан поужинать, — добавил он условную фразу. Фомичев удовлетворенно кивнул.

— Понял, понял, — пробормотал Кудлин, — я уже еду. Ты только не нервничай.

Рашковский убрал свой аппарат.

— Хорошо, — сказал Николай Александрович, — теперь нужно обязательно заехать в какой-нибудь ресторан по дороге и отметиться. Желательно, чтобы в ресторане был ваш человек.

— Это как раз не проблема, — отмахнулся Рашковский. — Что делать с этим свидетелем?

Генерал нахмурился.

— Он нас видел, — коротко сказал Фомичев, словно вынося приговор. — Даже если все наши мобильники прослушивают, то и тогда ничего нельзя будет доказать. Вы могли потребовать санкцию прокурора в любом случае как законопослушный гражданин, а насчет ночи вы имели в виду конкретное время суток, а не время с начала похищения свидетеля. Но если он даст показания…

— Не тяните. Я все понял. Это один из тех, кто стрелял в мою дочь. Я спросил только для того, чтобы выяснить — нужен ли он вам. Если не нужен — значит, никаких вопросов.

Он даже не спросил, что Фомичев сделает с пленником. Николай Александрович согласно кивнул и вошел в сарай. Увидев его, пленник тяжело задышал. Фомичев взглянул на Акпера.

— Только без шума, — предупредил он, — это один из тех, кто убил твоего старшего брата.

Генерал повернулся и пошел к выходу, доставая телефон. Набрав номер, он вызвал на дачу две машины с охранниками, которые должны были отвезти их сначала в ресторан, а затем на дачу. Он уже не слышал, как за его спиной хрипел пленник. Акпер, сняв ремень, затянул его на шее несчастного. Фомичев и Рашковский уже сидели в машине. Акпер вернулся, усаживаясь рядом с водителем. Последний даже не повернул головы. Его не интересовали вещи, которые он не должен знать. Никто не спросил у Акпера, что произошло в доме.

— Ты поедешь один, Акпер, — приказал Фомичев. — У тебя есть дела. Возьмешь мою машину и уедешь.

Акпер недоуменно оглянулся. Посмотрел на молчаливо сидевшего Рашковского, потом на Фомичева.

— Я должен быть с вами, — сказал он не совсем уверенно.

— Давай-ка выйдем, — предложил генерал недоумевающему парню.

Они вышли из машины.

— Тебе нужно избавиться от тела, — пояснил Фомичев, — и сделать это так, чтобы, кроме тебя, никто не знал, где оно. Ни один человек. Тогда это действительно тайна. Если ты, конечно, не захочешь никому рассказывать. Мой водитель поможет тебе уложить тело в багажник.

— Вы останетесь одни?

— Сейчас сюда приедут наши люди. Не беспокойся. У тебя более важное дело.

Они вернулись к машине, и Фомичев попросил Рашковского выйти.

— Мы останемся здесь, пока Акпер увезет тело погибшего, — пояснил генерал.

— Долго?

— Сейчас сюда приедут наши люди, — пояснил Фомичев.

— Вы же говорили, что мне нужно организовать алиби. Почему мы не уедем вместе с Акпером?

— Чтобы в машине нашли тело убитого? В моей машине, где будем сидеть мы вдвоем? — спросил генерал. — Извините меня, Валентин Давидович, но вы становитесь безрассудны. Это на вас не похоже.

— Да, — кивнул Рашковский, — на меня так подействовало это нападение. Слава богу, что девочка жива. Иначе я… сошел бы с ума.

Акпер и водитель возились у машины. Фомичеву в очередной раз позвонили.

— Слушаю, — сказал генерал.

— Николай Александрович, — услышал он глухой голос Мумиева, — я приехал туда, куда вы меня послали. Но здесь много людей, много моих бывших коллег.

— Я все понял, — быстро сказал генерал, — тебя задержали?

— Нет, но я увидел, как много здесь милиции, и случайно остановился. — Говорил Мумиев так, чтобы его не заподозрили в преднамеренной поездке. — Кажется, здесь кого-то убили. Человек вошел в подъезд, и его убили. Даже контрольный выстрел сделали.

— Ясно, — сказал генерал, — когда это произошло?

— Полчаса назад. Мне подождать или возвращаться?

— Езжай домой, Арсен, уже поздно.

— Вы меня не поняли…

— До свидания, — Фомичев отключил аппарат. Повернулся к Рашковскому.

— Опоздали, — признался он, — только что звонил Арсен.

— Что случилось?

— Его убрали. Видимо, кто-то понял, что мы ищем свидетелей. Сейчас начнут убирать всех, кто знал о нападении.

— Откуда это известно? Арсен видел его труп?

— Его убили в подъезде. Когда Арсен подъехал, там уже были сотрудники милиции. Видимо, его ждали. Он вошел в подъезд, и убийца его застрелил. Арсен говорит, что убийца сделал контрольный выстрел в голову.

— Проклятье, — прошептал Рашковский, — значит, у нас нет шансов? Почему такая быстрая реакция?

— Мы их все равно найдем, — убежденно сказал генерал. — Чем больше действий, тем больше ошибок. Да и реакция о многом говорит.

— Найди, — сказал Рашковский, посмотрев на отъезжавшую машину. В лунном свете Акпер осторожно выезжал с дачи, имея в своем багажнике страшный груз.

Внезапно Рашковский оглянулся и хрипло сказал:

— Поймите, я должен знать, кому нужна моя смерть. И пока я этого не узнаю, я вынужден буду подозревать всех. Всех, кто меня окружает. Даже вас.

— Да, — согласился Фомичев, — это правильно.

Глава 13

Вечером она приехала на встречу в паршивом настроении. Циннер уже ждал ее, как всегда спокойный и невозмутимый. Даже Степан Кириллович, понявший по выражению ее лица, что сегодняшняя встреча будет нервной, коротко кивнул в знак приветствия, сразу же укрываясь на спасительной кухне.

— Почему вы это сделали? — спросила Марина, войдя в комнату.

Циннер читал газету. Он аккуратно сложил ее и холодно поздоровался:

— Добрый вечер.

— Добрый вечер, — зло бросила она. — Или здравствуйте — как вас больше устраивает. Может, сказать по-немецки, которого я не знаю? Зачем нужно было избивать молодого человека? Я думала, что вы умнее.