Себастьян Фолкс - Дьявол не любит ждать Страница 24

— Ну, что касается американцев, то они — что там ни говори и как к ним ни относись — все-таки наши союзники со времен Перл-Харбора, — заметил Бонд. — Я действую в одиночку, но приятно сознавать, что эти парни тоже здесь.

— Да, конечно, — поспешил согласиться Дариус. — Всегда приятно, когда рядом посапывает большой и умилительно бестолковый щенок.

После того как официантка в очередной раз собрала со стола и унесла в кухню использованную посуду, Дариус заметил:

— Она вам понравилась, а, Джеймс? Если хотите, могу пригласить ее съездить с нами в клуб.

— Сегодня я в вашей власти, Дариус. Поступайте, как считаете нужным — в вашей стране и в такой ситуации.

Мысленно Бонд отметил, что Дариус, несмотря на кажущуюся поглощенность беседой на отвлеченные темы, все время наблюдал за тем, что происходит вокруг — будь то в машине или в ресторане.

Девушка вернулась с бутылкой арака — крепкого анисового ликера; в качестве закуски было подано блюдо персиков и нарезанной ломтиками ароматной дыни, а также мед и фисташковые пирожные. Затем последовал кофе, крепкий и сладкий, и Дариус о чем-то тихо переговорил с официанткой.

— Зухра с удовольствием съездит с нами, Джеймс, — сказал он. — Я обещал привезти ее обратно через пару часов.

— Зухра?

— Да, красивое имя, правда? В переводе оно значит «Венера».

— Неужели богиня любви?

— Нет, я полагаю, планета. Но ведь никогда не знаешь, где найдешь, где потеряешь. Ладно, поехали.

Фаршад стоял возле машины, яростно опустошая здоровенную тарелку кебабов с рисом, которую вынесли ему с кухни. Он быстро поставил тарелку на тротуар и поспешил обежать машину, чтобы открыть дверцу Зухре.

Фаршад завел машину, а Зухра что-то сказала ему на фарси. Он заговорщически хмыкнул и привычно резким движением включил первую передачу.

— Она объяснила ему, куда ехать, — сказал Дариус. — Такое особое место, которое она знает. Недавно открылось. Как бы вам это объяснить? Такое место, где Восток встречается с Западом.

— В Новом Городе?

— Конечно нет, Джеймс. Может быть, в Южном Тегеране, но это классное место, уверяю вас. Это совсем новое место. Туда вложено немало денег с Запада, и там использовано много западных штучек.

Едва они отъехали от тротуара, как Бонд, оглянувшись назад, опять увидел фары черного «олдсмобила». Он сделал выразительный жест большим пальцем, и Дариус кивнул.

Фаршад привычно быстро гнал машину по нешироким улицам, обсаженным деревьями. В этой части города движение и днем не было столь интенсивным, как в центре, а сейчас уже почти наступила полночь, так что улицы пустели на глазах.

— Джеймс, держитесь, — предупредил спутника Дариус, а затем рявкнул на ухо Фаршаду какой-то короткий приказ.

Фаршад резко перехватил руль и, внезапно повернув, въехал в узкий проулок. Заднее крыло большого «мерседеса» чиркнуло о край стоявшей на углу металлической урны, отчего та со звоном упала на булыжную мостовую. Фаршад не оглядываясь вдавил педаль газа, и началась уже знакомая Бонду безумная гонка. Машина наугад, вслепую проскочила какой-то перекресток, затем, визжа шинами, выскочила на узкую улочку, куда выходили лишь задние стены домов, затем сделала еще несколько лихих виражей и поворотов — и вдруг оказалась на довольно широком бульваре, где водитель слегка сбросил скорость и откинулся на сиденье, зловеще и в то же время чуть по-детски рассмеявшись.

— Спасибо, Фаршад, — коротко сказал Дариус по-английски.

Он положил руку на запястье Зухры, словно желая успокоить или приободрить ее, но девушка и без того выглядела совершенно спокойной. Судя по тому, что он уже успел увидеть в Тегеране, подумал Бонд, девушка, возможно, считает такую манеру вождения совершенно нормальной, и ей даже не пришло в голову, что водитель пытался оторваться от хвоста.

Вскоре машина затормозила у довольно большого, но совершенно безликого здания, стоящего чуть в стороне от дороги, в глубине огороженного забором двора, и похожего на склад. Ни на вывеску, ни на рекламную подсветку не было даже намека. Это место напомнило Бонду заброшенную промышленную зону где-нибудь на окраине Лос-Анджелеса.

— Это и есть клуб «Парадиз», — объявил Дариус.

Название вызвало в памяти Бонда воспоминание о давних — еще в далекой юности — первых визитах в игорные заведения. Они подошли ко входной двери; Дариус сунул несколько банкнот в руку стоявшего в дверном проеме вышибалы, и они углубились в длинный коридор с бетонным полом, закончившийся тяжелой двустворчатой деревянной дверью с железными петлями и засовом. Молодая женщина в традиционном национальном костюме приветствовала их и нажала ногой на педаль, вмонтированную в пол. Двери беззвучно распахнулись, впуская Бонда, Дариуса и Зухру в гигантское помещение размером с хороший ангар, рассчитанный явно не на один самолет. Дальняя стена огромного зала была превращена в подобие скалистого обрыва с каскадным водопадом; камни были подсвечены лампами с кроваво-красными фильтрами, а вода в большом бассейне у подножия этой искусственной горы, тоже подсвеченная из глубины, переливалась всеми оттенками бирюзы. В райском озере плавала дюжина обнаженных женщин. Вокруг бассейна был устроен восточный сад, где гости возлежали на мягких зеленых коврах, имитирующих траву, или в ленивых позах сидели, откинувшись в мягких креслах и изящных шезлонгах. Целомудренно одетые официантки подносили напитки и сладости. На другом конце ангара возвышалось нечто вроде подиума, где часть гостей лихо отплясывала под записи вполне современной западной поп-музыки, но в «саду» струнный квинтет наигрывал традиционные персидские мелодии.

Зухра обернулась к Бонду и улыбнулась, сверкнув ослепительно белыми зубами.

— Вам нравится?

Тем временем к вновь прибывшим гостям подошла молодая женщина и заговорила с Дариусом на фарси. На ней была та же униформа, что и на девушке-привратнице, — кремового цвета халат, перехваченный алым кушаком. Несмотря на неяркое освещение, Бонд, взглянув на вырез — туда, где запахивался халат, — сразу же понял, что под ним ничего нет. Свет свечей и разноцветных ламп, прикрепленных к стенам, придавал ее коже неожиданный оттенок розового лепестка в золотистом сиянии.

— Это Сальма, — представил девушку Дариус. — Она постарается сделать все, чтобы нам здесь понравилось и мы хорошо провели время. Для начала нужно определиться с выбором. Думаю, сперва стоит заглянуть в комнату для курения опиума, а затем побывать в знаменитой парной.

— Что-то я сегодня не рвусь в турецкую баню, — возразил Бонд.

— Вам захочется, как только вы ее увидите, — заверил его Дариус. — В такой вы еще не бывали, это что-то совершенно особенное.

Следом за Сальмой они направились в сторону подиума.

— Имя Сальма, между прочим, переводится как «милая» или «всеми любимая», — шепнул Дариус на ухо Бонду.

— Похоже, ее родители обладали даром предвидения.

— Ох уж эти английские комплименты, Джеймс… но я переведу ей ваши слова. Вы когда-нибудь курили опиум?

Они оказались в квадратной комнате с низкими диванами вдоль стен. Диваны были покрыты коврами, а на полу в беспорядке валялись огромные подушки. На них лежали и сидели несколько мужчин, потягивая зажатые в зубах опиумные трубки, заботливо приготовленные персоналом. Сам опиум и все необходимые для курения принадлежности были разложены на низком столе в центре комнаты; там же светилась красноватыми огоньками раскаленных углей небольшая жаровня. В зале играла нежная персидская музыка, хотя музыкантов видно не было.

Зухра присела по-турецки рядом со столиком и жестом предложила Бонду и Дариусу присоединиться к ней. Девушка взяла немного опиума и положила его в фарфоровую чашечку трубки, потом аккуратным движением серебряных щипцов вынула из жаровни уголек и положила поверх опиума. Она протянула приготовленную трубку Дариусу, который подмигнул Бонду и взял мундштук в зубы. Девушка стала дуть на уголек, пока он не покраснел и над ним не заплясал язычок пламени; опиум зашипел. Над фарфоровой трубкой поднялась струйка дыма, и Дариус поспешил сделать глубокую затяжку. Затем он передал трубку Бонду, который принял это подношение с некоторым сомнением и нерешительностью. Он вовсе не собирался ослаблять свое внимание, реакцию и координацию воздействием наркотика, но, с другой стороны, ему очень не хотелось обижать своего гостеприимного хозяина. В итоге он решил пойти на хитрость: втянул немного дыма в рот, с довольным видом кивнул и отдал трубку обратно Дариусу. Улучив момент, когда, как ему показалось, на него никто не смотрел, он поспешил выпустить дым через ноздри.

Вокруг, прямо на полу, среди подушек, лежали с полдюжины мужчин — закрыв глаза, с выражением неземного блаженства на лицах.