Георгий Ланин - Красная маска Страница 24

Ни одну свою гипотезу Язин не оставлял без проверки, и уже несколько дней люди госбезопасности, БОРа и милиции искали малейший намек на тайное убийство или похищение человека.

— Чтобы стать двойником, — размышлял далее Язин, — надо изучить объект замены и притом самым тщательным образом. Кто это сделал — сам будущий двойник или его помощник?

— Савич! — вдруг громко воскликнул Язин — Только он! Прибыл в Сверкальск два года назад, посещал НИАЛ под видом геолога, выбрал жертву для будущей операции. Одновременно действовал как разведчик, стараясь выкрасть геологические карты.

И опять Язин диктовал распоряжения:

«Снять копии с фотографий ученых НИАЛа по состоянию на два года назад. Предъявить снимки Гориной, спрашивая: «Нет ли Савича среди предъявленных ей снимков?». На посещение Гориной просить разрешения врача Голубева. Встречу провести капитану Шубину».

«В кратчайший срок проверить копии пропусков НИАЛа за два предшествующих года. Выяснить, посещал ли институт Савич Николай Степанович. Результаты доложить немедленно!»

— Если Савич прибыл в СССР первым — опять послышалась размеренная речь начальника БОРа, — то, скорее всего, он шеф группы.

— Сколько же тогда людей в «Красной маске»?

Сам «двойник» — раз, Савич — два. Еще один на копях, четвертый в лесу. Но сели на копях или в тайге — Савич? Тогда три человека, — и в голосе Язина появилась неуверенность.

Если ученый убит или спрятан, то где это могло произойти?

Язин опять диктовал, требуя сверки — нет ли совпадений между выходами в лес ученых НИАЛа и появлением змейков над копями.

— Рублев, Нилов, Гуляев, — бежали фамилии в голове Язина, — Корнилов. Кого их них враг заменил двойником, и как заменил двойником?

И Язина осенила догадка:

— До чего просто! — возбужденно вскочил он на ноги. — И до чего сложно!

Язин берег отдых своих подчиненных, но сейчас он неистово стучал по кнопке звонка, и в ожидании секретаря диктовал запрос в Академию медицинских наук.

Когда в кабинет прибежал встревоженный, полузаспанный Дымов, Язин был уже невозмутим и спокоен.

— Товарищ Дымов, снимите ленту с диктофона — там задания большой срочности. Запрос в Академию отправьте немедленно, — и только дверь закрылась за секретарем, как начальник БОРа по-ребячьи хлопнул в ладоши и радостно закричал на весь кабинет:

— Только двойник, и только этим путем!

26. Три опроса

Уже четвертую неделю Язин почти не отдыхал. Приезжая с Амака, он принимал холодный душ, ужинал, поднимался к себе в кабинет на четвертом этаже Управления КГБ и два часа спал. Ровно в восемь неумолимый Жуков безжалостно будил своего шефа. Язин поднимался с дивана, делал короткую гимнастику, и кабинет № 48 закипал оживленной работой.

Люди госбезопасности и подчиненного ей БОРа незримо находились всюду на объектах близ НИАЛа. Микрорации, потайная связь, телеобъективы, локаторы, посыпанные тончайшим песком площадки — ловушки у заборов и окон были их верным оружием. Они ухаживали за цветами, сидели за рулем грузовиков, красили здание, работали в лабораториях Алмазного института, и враг не знал, что десятки пар глаз и ушей ежесекундно готовы заметить малейший его промах.

Вечером того дня, когда Язин дал приказ составить альбом цветных фотографий людей НИАЛа, Жуков терпеливо ждал, когда Язин закончит обычную серию своих гимнастических упражнений. В кабинете было прохладно. Сиреневые лучи уходящего солнца играли бликами на лаке стола и тонули в коричневой коже тяжелых стульев.

Язин кончил разминку и остановился перед Жуковым. Рабочий день начался.

— По вашему распоряжению, — доложил подполковник, — приглашен Шумков из Главалмаза, Балалаев от Амака и Сальников из НИАЛа. Каждый из них работал в своем учреждении не менее трех лет. Шумков ожидает. Балалаев прибудет в девять. Сальников — в девять тридцать.

Язин взял своего заместителя под руку, внимательно посмотрел ему в глаза и сказал:

— Расскажите о себе, Юрий Ильич!

Этот вопрос он задавал каждый вечер с того дня, как его заместитель стал играть, по собственной воле, роль инженера Шапова на Амаке. С десяти утра и до пяти вечера он проводил на копях, ведя наблюдение всюду, где того требовали поиски БОРа, и ни единым движением лица не выдавая Язина, работавшего на тех же копях. Язин знал, что новая пуля может угодить в его бесстрашного заместителя, но Жуков не уступал никому своего места.

— Ни единого подозрения, Николай Николаевич, — отвечал Жуков. — Ни единой новой мысли.

Язин повторил:

— Ваша игра на Амаке опасна. Не исключена повторная пуля.

— Не так страшен черт, как его малюют. Позвольте еще несколько дней?

Язин ничего не ответил и сел за стол. Это означало порицание. Переменив тему разговора, он спросил:

— Ваше окончательное мнение по Змееву.

— Не виноват. Самобытный нрав, анархист, если так можно сказать. Перед нами шпионы-академики. Если же Змеев — разведчик, то он лишь зазубренный топор.

Язин одобрительно кивнул.

Змеев настоящий ученый, только необуздан и дик. Чей-то проницательный глаз заметил это и за его спиной творит преступления.

— Что такое Савич?

Жуков ответил сразу.

— Вероятно, шеф группы.

Воцарилось молчание.

— Начнем, пожалуй, — сказал Язин и, включив микрофон, распорядился: — Пригласите, пожалуйста, товарища Шумкова.

Медленно вошел работник Главалмаза. Паркет скрипел под ним.

— Добрый вечер! — негромко поздоровался он и, не ожидая приглашения, сел в кресло.

Шумков волновался. Чтобы скрыть это, он снял очки и долго протирал их платком.

— Товарищ Шумков, — мягко начал Язин, — нам нужна помощь.

Слово «помощь» успокоило гостя, и он ответил с явным облегчением:

— Пожалуйста.

— Вы возглавляете отдел кадров Главалмаза?

— Восьмой год.

— Содержание нашей беседы должно остаться в тайне.

— Разумеется.

— У меня четыре вопроса. Ваши ответы очень важны для нас.

Шумков понимающе кивнул головой.

— Не показалось ли вам, что кто-либо из работников Главалмаза, и, прежде всего из руководящих работников, когда-то неожиданно переменился в лице? Пусть чуть-чуть, но стал выглядеть иначе?

Начальник отдела кадров недоуменно посмотрел на сидевшего за столом худого человека в голубой рубахе.

— Я хочу сказать, не заметили ли вы, что один из старших работников главка вдруг сильно постарел, или помолодел, одним словом, как-то изменился внешне. С ответом можете не торопиться.

Шумков откинулся на спинку стула, снял очки и задумался.

— Народ я вижу все время, — сказал он, — особенно руководяще кадры. Но чтобы изменился кто-либо — не заметил. Однако, я понаблюдаю.

— Я вас буду очень просить. Второй вопрос — не заметили ли вы за кем-нибудь из того же состава странной забывчивости? Скажем, адрес забыл, знакомого вдруг не узнал, или забыл такое, что должен бы уверенно знать.

Шумков задумался опять.

— И такого ни за кем не заметил.

— Дальше. Не было ли, товарищ Шумков, так, чтобы старший работник уклонился от командировки или совещания в таком месте, где он должен был бы встретить большое число знакомых?

— Такого у нас нет. В командировку народ едет охотно, особенно в города.

— И последнее. Не заметили ли вы за кем-нибудь из сотрудников Главалмаза, в том числе и за руководителями главка, чего-нибудь странного, что бросилось бы вам в глаза.

Шумков долго молчал, перебирая в памяти людей.

— Нет, не заметил. Разве, вот, Зверев жену бросил. И молодая, и с высшим образованием, а бросил. А так больше ничего.

Ровно в 9 в кабинет вошел Балалаев из Амаканского рудоуправления — высокий, совершенно лысый инженер. Но и он ничего не дал Язину. В рудоуправлении все шло обычно. Никто не изменился внешне, никто не проявлял забывчивости, все охотно едут в командировки, ни за кем ничего страшного не замечено.

Язин был разочарован и в то же время обнадежен. Не говоря ни слова, он прошелся по кабинету и, скрестив на груди руки, остановился у окна.

— Все же это единственный путь, — нарушил он, наконец, тишину.

Сальникова из НИАЛа Язин принял особенно дружелюбно.

— Нам нужна ваша помощь, — начал он разговор, посадив ученого перед собой. — Но это должно быть тайной!

— Конечно, — живо согласился Сальников.

— Давно вы работаете в институте?

— С февраля — шестой год.

— Профорг института?

— Четвертый год, в сентябре.

— Видимо, часто встречаетесь с людьми НИАЛа?

— Частенько.

— У нас к вам четыре вопроса. Не заметили ли вы, чтобы кто-либо из руководящих людей НИАЛа переменился вдруг в лице?