Задание: Токио - Айронс (Эронс) Эдвард Сидни Страница 24

Дорога углубилась в лес, который вскоре поредел и постепенно сменился типично сельским пейзажем. Нужный путешественникам дом оказался свежевыбеленным строением с тростниковой крышей, над которой возвышалась аляповатая телевизионная антенна. К дому примыкал огороженный изгородью цветочный сад, а за домом виднелась невысокая хозяйственная пристройка, к которой вела крытая галерея. Через поля в горы уходили столбы с натянутыми проводами. Горы казались совсем близкими.

– Похоже, это и есть мастерская мистера Камуру, – сказала Лиз, указывая на пристройку. – Здесь он изготавливает свои знаменитые кокеси. В его семье это ремесло передавалось из поколения в поколение. Кстати, Йоко появилась на свет именно в этом доме.

– Думаешь, она сейчас здесь? – спросил Дарелл, останавливая машину перед раскрашенными воротами. – Непохоже, чтобы дома кто-то был.

– Может, мы опоздали, – Лиз беспомощно повела плечами. – Может, нас опередили китайцы, люди Сколя или полицейские. Надежда только на вас, Сэм.

– Что с тобой?

– Не знаю. Я очень волнуюсь.

– Из-за полковника По?

– Наверное.

Дарелл вышел из автомобиля и постоял под дождем. На дороге блестели лужи. Загоготали гуси. Вокруг не было ни души. Вершины гор утопали в густом тумане, смешанным с городским смогом. Слева от мастерской виднелся небольшой пруд, в котором отражались алые клены. В канавках возле пруда плескались гуси. Дарелл зашагал по дорожке к мастерской. Лиз последовала за ним, держась в двух шагах сзади. Обогнув дом, Дарелл приблизился к пристройке и толкнул дверь.

Внутри было прибрано и пусто.

Пол был тщательно подметен, инструменты и станок накрыты белым холстом. В бесчисленных сотовых ячейках были разложены деревянные заготовки, стопки ярко раскрашенной шерсти и клочки ткани для куколок кокеси. Нигде не валялось ни единой стружки. В воздухе ощущался устоявшийся запах табака и деревянной пыли, но чугунная плита была холодной, а во всех углах чувствовалась сырость.

– Дедушка уехал, – мрачно произнес Дарелл. – Осталось только выяснить – куда.

– И никаких следов Йоко.

– Да. Но старый Камуру собирался не наспех и уехал, конечно, не час назад. Судя по всему, это место пустует уже дня два, не меньше. Значит, если Йоко и приехала сюда, то его дома не застала. – Дарелл прислушался к гоготанию гусей. – Но ведь кто-то должен оставаться здесь, чтобы следить за хозяйством.

Донесшийся снаружи звук – тихое звяканье – Лиз и Дарелл услышали одновременно. Дарелл метнулся к двери и успел разглядеть, как маленькая фигурка в синей одежде и с зонтиком усаживается на велосипед, стоявший у задней стены дома. Земля так размокла от дождя, что велосипед завилял и старик едва не потерял равновесие, выруливая одной рукой, а другой – держа над головой раскрытый зонт. Дарелл стремглав кинулся наперерез, но японец, заметив его, даже не подумал притормозить. Наоборот, он приналег на педали. Дарелл в последний миг дернул его за руку, и велосипед вместе с ездоком опрокинулись в лужу.

Японец был очень старый, но его изрезанное морщинами лицо не выражало страха; в глазах ощущался только гнев. Он быстро затараторил на местном наречии, почти непонятном для Дарелла. Американец наклонился и поднял перепачканный велосипед. Зонтик валялся рядом – сломанный.

– Камуру-сан...

К изумлению Дарелла, старик заговорил по-английски.

– Я не босс. Он уехал. Мне нечего вам сказать. Я все рассказал полицейским. Босс уехал отдыхать. Он совсем выжил из ума, вечно слоняется где-то в поисках старинных кокеси и допотопных узоров. Копошится в прошлом. Мы скоро и сами сгинем. Мне нечего вам сказать.

– Резчик по дереву уехал отдыхать?

– Хай, – кивнул старый японец.

– Вместе с Йоко?

– Нет. Я же сказал вам, что он уехал несколько дней назад.

– Когда?

– На прошлой неделе. Четыре или пять дней назад. Я у него работаю. Женщин в доме он не держит. Я готовлю, прибираю, кормлю гусей и подметаю в мастерской. Вам все ясно?

– А куда уехал Камуру-сан?

– Не знаю. Я и полицейским сказал, что не знаю. И вам говорю, что не знаю. Это не мое дело.

– А когда приезжали полицейские?

– Все художники чокнутые, – выпалил старик.

– Да, они сделаны из другого теста, чем вы или я, – подтвердит Дарелл.

Маленькие смышленые глазки оценивающе смерили Дарелла. Дождь лил, не переставая. Лиз не показывалась. Поля и горы были окутаны дымкой и выглядели, словно нарисованные на традиционных свитках.

– Что натворила эта девчушка? – внезапно прошептал старый японец. Он явно относился ко всем художникам с неодобрением и был рад встретить в Дарелле родственную душу. – Почему полицейские разыскивают ее?

– Йоко ничего не сделала. Она ни в чем не виновата. А что сказали полицейские?

– То же самое, что и вы. Но я им ничего не сказал. Я не хочу причинять никому неприятностей. И я никогда не помогаю полиции. Разве что однажды... – Старик вздохнул. – Но это было очень давно. Еще до рождения внучки. И никак не связано с семьей Камуру. Только вы должны понять, что я ненавижу полицию. А случилось это во время войны. Со мной, моей дочерью и с моей внучкой. Солдаты...

– А когда здесь был майор Яматоя? – поинтересовался Дарелл.

– А, вы его знаете? – взволнованно закудахтал старик. – Час назад. Но и ему я тоже ничего не сказал.

– Но вы знаете, где находится Камуру-сан?

– Да. Он в отпуске.

– А Йоко? Куда она поехала, узнав, что дедушки нет дома?

– Она убежала. Она увидела полицейские машины. Она побежала... – Старик хлопнул себя сухонькой ладошкой по рту и испуганно посмотрел на Лиз Прюитт, которая показалась из-за дома. Он тут же поклонился, заулыбался и попытался сложить сломанный зонтик.

– Может быть, зайдем в дом, чтобы не мокнуть? – вежливо предложил Дарелл.

– Я не хочу неприятностей, – пролепетал старик.

– На минутку, – улыбнулся Дарелл.

Старый японец, избегая смотреть на Лиз, провел их в дом. Отполированный черный пол так блестел, что Дарелл поневоле залюбовался собственным отражением. В кухне, похоже, не было ни соринки. Старик открыл дверцу новехонького холодильника, достал несколько бутылочек пива "Акита" и предложил отведать пива гостям. Получив вежливый отказ, он поклонился и откупорил одну бутылочку для себя. Рядом с кухней располагалась крохотная комнатенка, в которой, судя по всему, жил сам старик. Дарелл разглядел внутри приземистый комод, несколько развешанных на стене фотоснимков и огромную китайскую кровать в старинном стиле. Он заглянул в комнатенку, а старик, от волнения вдруг напрочь позабывший английский, возбужденно залопотал по-японски.

Лиз перевела.

– Он говорит, что это его личная комната. Туда нельзя входить.

– А полиция обыскивала дом?

– Да, – кивнул старик. – Они все перерыли вверх дном. Совершенно не уважают частную собственность. Очень грубые люди.

– Я такой же, – ухмыльнулся Дарелл.

Невзирая на стариковские протесты, он решительно вошел в спальню. Ему показалось важным, что в комнате не было ни единой кокеси. На полке возле кровати стояла фотография в рамке, бросившаяся Дареллу в глаза. На ней была изображена Йоко – он узнал ее, хотя девочке на снимке было всего несколько лет. Рядом с Йоко стояла девочка постарше, в школьной форме.

Дарелл взял фотографию в руки. Старик уже суетился рядом, громко пыхтя.

– А кто вторая девочка? – спросил Дарелл.

Старик сплюнул.

– Моя единственная внучка. Она мертва.

– Она дружила с Йоко?

– Хай. До тех пор, пока моя дочь, ее мать, не сбилась с пути истинного. – Старик неожиданно хихикнул, потом гневно выпалил: – Ступайте в Дом кукол! Там вы найдете Ниси. Мою внучку. Для меня – она мертва. Но Йоко... Возможно, Йоко пошла туда.

– В Дом кукол?

– Найдите его сами, – заявил старик. – Я и слышать не хочу о таких местах.

– Это в Сендае?

– Хай.

– А вот эта фотография... – Дарелл взял снимок, на котором был заснят маленький деревянный домик, за которым в отдалении виднелись горы и озеро. – Что это за место? Это ваш коттедж?