Сергей Сергеев - Заговор Страница 25

– Ладно, не читайте. Это государственные секреты. Откуда это у вас? – мрачно спросил Джулию человек в сером костюме.

– Наверное, Максим оставил.

– Кто это, ваш друг?

– Максим Бернье, министр иностранных дел, – уверенно ответила Джулия.

Она решила ничего не прятать от полиции. Слишком опасно. Да и почему, собственно, она не имеет права встречаться с Максимом? Это ее личное дело.

Полицейские удивленно переглянулись. Они были уверены, что симпатичная дамочка не лжет.

«А говорили, что нет трупа. Вот она, политическая смерть», – подумал следователь и еще раз бросил взгляд на пачку документов. Лежавший сверху лист загнулся и сохранил отпечаток ноги сорок четвертого размера. На него случайно наступил полицейский, когда вытаскивал документы из-под дивана.

«Тоже вопрос – как они туда попали?»

В ходе расследования Максим Бернье признал, что оставил секретные правительственные документы «в ненадежном месте» и совершил серьезную ошибку. Он взял на себя всю ответственность и попросил об отставке, которая была тут же принята.

Исполнять обязанности министра иностранных дел Канады временно был назначен министр внешней торговли Дэвид Эмерсон.

Глава 10

Ошибка исключена

Сентябрь 2007 года,

Мюнхен

– Мне даже неудобно перед вами, Питер. Встречаемся только тогда, когда возникает срочная необходимость. – Заместитель директора БНД Гюнтер приветливо улыбался, давая понять, что охотно посидел бы со Штайнером в пивной и поговорил «за жизнь» вместо того, чтобы «грузить» его очередной порцией сложных проблем.

– Ничего страшного, – оптимистично заметил Питер Штайнер. – Повод не имеет значения. Главное – чтобы было желание увидеться.

Гюнтер громко рассмеялся, демонстрируя, что оценил юмор.

– Ваша невеста еще не передумала составить вам компанию и поехать в Пакистан?

– Согласилась с энтузиазмом.

– Смелая женщина. Там сейчас горячо, а будет еще веселее! Впрочем, зачем я вам об этом говорю? Вы знаете лучше меня.

– Моя невеста Валерия – журналист и фотохудожник. Она хочет сделать репортаж о Пакистане в драматический момент истории. Такое случается не часто, даже в Азии. Уникальная возможность, хотя я уже и сам не рад.

– Ничего не поделаешь, Питер. Вы этого хотели. Я пригласил вас, чтобы обсудить наши действия. Не скрою, высшие руководители Германии очень обеспокоены. Если американцам удастся провернуть «цветную революцию» и поставить во главе государства Беназир, то последствия могут оказаться ужасными.

– Вы имеете в виду, что не повезет пакистанцам или нам? – не удержался от едкого вопроса Штайнер.

– И тем и другим, Питер. Но поговорим прежде всего о нас. Когда будете собирать информацию, прошу учитывать следующие приоритеты. Во-первых, мы хотели бы понять, насколько вероятен приход к власти исламских радикалов и чем это грозит.

«Понятно, что ничего хорошего нас в этом случае не ждет, – подумал Штайнер. – На этот вопрос я могу ответить прямо сейчас, не нужно для этого ехать так далеко».

– Как эти события скажутся на ситуации в соседнем Афганистане? – продолжал неутомимый Гюнтер. – Не пора ли выводить оттуда наших солдат или, наоборот, нужно резко увеличить контингент Германии и наших союзников в Афганистане? Если будут большие жертвы среди немцев, это весьма неблагоприятно скажется на положении правительства – вы же понимаете! – и может заставить отказаться от стратегии участия в миротворческих операциях в «горячих точках». Наконец, не приведет ли пакистанский кризис к обострению ситуации в соседнем Иране, в Закавказье, на Ближнем Востоке? Про Ирак ничего не говорю, там и так все хуже некуда.

– Вас интересуют политические и военные последствия? – уточнил Питер.

– Не только. Исламский взрыв может привести к резкому взлету цен на нефть, а западная экономика все больше вползает в кризис.

– Вы нарисовали картину апокалипсиса. Если все это случится одновременно, то нужно делать запасы продовольствия и не вылезать дальше своей улицы.

– Вот этого мы и опасаемся, – вздохнул Гюнтер. – Кроме того, необходимы данные о готовящихся терактах и других подрывных операциях. О нелегальных закупках оружия. В общем, работы море.

– Чувствую, что мне придется остаться в Пакистане навечно, – попробовал пошутить Питер.

Ему совершенно не улыбалась перспектива заниматься одновременно всеми проблемами германской разведки и выручать всяких бездельников, которые будут в это время «надрываться» от тяжелой работы где-нибудь на пляжах Лазурного Берега.

Гюнтер проигнорировал шутку Питера и посмотрел на часы:

– У вас еще есть вопросы, Штайнер?

– Вы видите основную причину этой сложной ситуации в рискованной стратегии американцев? – спросил Питер.

– Нет, конечно. Причин много. Но своими действиями США могут ускорить кризис. И никого не спросят. В том числе и нас. Кто их просил влезать в Ирак? А сейчас от этого страдают все демократические страны, – с неожиданным пылом возмутился Гюнтер.

– Вы не любите Беназир и не доверяете ей?

– А за что ее любить? Для многих пакистанцев она божество, а для нас – политик, осужденный за коррупцию и не стесняющийся в выборе средств. Она, кажется, до сих пор в списке лиц, разыскиваемых Интерполом.

– Не совсем так, – деликатно поправил Питер. – Генерал Мушарраф выполнил свое обещание, которое дал Беназир на встрече в Абу-Даби, и сразу же отменил все вердикты судов по делам о коррупции. Претензий к ней нет.

– Это ничего не меняет в наших оценках. Сегодня претензий нет, а завтра дела можно вновь открыть, если потребуется.

«И если американцы позволят, а это вряд ли. Однако он сказал интересные вещи. Совершенно ясно, что Германия ставит на другого политика и не хочет прихода Беназир к власти».

– Гюнтер, я могу задать откровенный вопрос? Если считаете его неделикатным, можете не отвечать. Я не обижусь.

– Ну что же, попробуйте.

– Кого Германия хотела бы видеть президентом вместо Мушаррафа?

– А почему «вместо»? Вы что, думаете, мы заинтересованы в его отставке? – скорчил кислую гримасу Гюнтер.

– Он в любом случае не удержится. Беназир – это троянский конь американцев, которые не ведают, что творят. Ее столкновение с Мушаррафом неизбежно, и он вряд ли выйдет из этой схватки победителем.

– Беназир тоже так считает? – неожиданно спросил Гюнтер.

– Уверен, что да. И не может не понимать, что это борьба не на жизнь, а на смерть.

– Ну, знаете, Питер! Не уверен. Женская психология… Особенно если такая страстная дама, как Беназир… Она может просто закрыть глаза на все опасности и пойти ва-банк.

«А ведь он прав, – подумал Питер. – И не так прост, как хочет показаться».

Гюнтер встал с кресла и подошел к журнальному столику. Размял затекшие руки, прошелся по комнате, а потом вернулся на место. Он сомневался, какую степень доверительности можно позволить себе в беседе с Питером.

– Ладно, Штайнер, скажу совершенно откровенно. Окончательно германский подход еще не сформировался. Многое будет зависеть, кстати, от вашей информации. В Берлине ее оценивают очень высоко. На данный момент симпатии наших политиков скорее на стороне военных, которые гарантируют относительную стабильность. Если Мушарраф не удержится у власти, его мог бы заменить генерал Киани – сначала на посту верховного главнокомандующего, а дальше посмотрим. Генерал Киани нас вполне устраивает. Даю вам эту ценную информацию, чтобы вы лучше ориентировались и в надежде, что вы не работаете на ЦРУ.

«В этом он может быть совершенно спокоен, – подумал Питер. – На ЦРУ я не работаю. Скорее, против».

– И еще одно дельце, – тут же добавил Гюнтер. – Пришлось ускорить нашу встречу, чтобы посоветоваться и дать ответ на срочный запрос Берлина.

– Весь внимание.

– Что происходит, Питер? – хитро сощурился заместитель директора БНД.

«Интересничает. Хочет произвести впечатление».

– Готов ответить на ваш вопрос, если пойму, о чем речь.

– А речь вот о чем! Такое складывается впечатление, что документы о деятельности «Аль-Кайеды» кто-то специально разбрасывает, как листовки, по самым разным странам – в электричках, под кроватями любовниц, в борделях, уж не знаю, где еще. Что, мир сошел с ума?

– Ну, это проблема философская.

– Как вы объясняете, Питер, серию последних шпионских скандалов? Так много происшествий, все похожи, словно их состряпали по одному и тому же сценарию. И совпадают по времени. Очень подозрительно. Что это, происки политических конкурентов, падение нравов, случайность или закономерность?

– В совпадения и случайности я, как и вы, не верю. Убежден, что осуществляется заранее спланированная и хорошо срежиссированная акция.

– Ее цель?

– Могу только догадываться. Конкретной информации у меня нет, но вижу, что эта тема вас сильно интересует.