Чингиз Абдуллаев - Зеркало вампиров Страница 25

— Это будет потом, — отмахнулся Александр Юрьевич, — а нам нужно придумать что-нибудь сейчас.

— Я знаю, что делать, — сказал вдруг Капустин.

— Ну и что ты собираешься делать? — иронически спросил Хозяин.

— На НТВ недавно купили суперэротический приключенческий фильм «Планета страстной любви», — сказал Капустин, — но не решаются показать его. Там слишком много секса даже для них. Мы могли бы договориться с ними, купить этот фильм и завтра пустить его именно в то время, когда Малышев будет рассказывать свои страсти.

— Очень интересно, — кивнул Александр Юрьевич, — Яков Абрамович, свяжитесь с НТВ и заплатите за этот фильм любую сумму. Любую. И уже сегодня с вечера показывайте самые пикантные места. Давайте каждые полчаса анонсы на завтра. Мы должны сделать так, чтобы передачу Малышева никто бы и не подумал смотреть. Пусть в этот момент по нашему каналу идет эта «Планета», и мы еще увидим, что люди захотят посмотреть.

Он возбужденно потер руки. Допрос Михаила, ужасы на даче, предательство Головкина, тайные заговоры в казино, передача Малышева — все это действовало на его психику. Когда из кабинета вышли Капустин и Яков Абрамович, он спросил у начальника службы безопасности:

— Как у нас дела?

— Вихров уже следит за Головкиным. А про «Серебряную салатницу» я узнал. Она принадлежит Курчадзе. Георгию Курчадзе. Говорят, что он лидер одной из преступных группировок. И он фактический владелец еще двух казино.

— Найди на него выход, — попросил Александр Юрьевич, — мне нужно узнать, кто и зачем заказывал мое убийство.

Глава 15

Весь предыдущий день Дронго провел на конспиративной квартире, где встречался с Потаповым. Он еще раз читал материалы дела. По его настоянию все копии допросов, оставленные на квартире у Владимира Владимировича, были перевезены сюда. Вечером к нему приехала Суслова. Молчаливый охранник впустил ее, ничего не спрашивая. Он, очевидно, знал всех посетителей в лицо. На этот раз она была без темных очков. Впрочем, наступил вечер, и темные очки в комнате выглядели бы достаточно нелогично.

— У вас нет новостей? — спросила Суслова, усаживаясь за стол.

— Я встречался с Аркадием Глинштейном. У меня такое ощущение, что я попал в какое-то болото. А все стоят на берегу и смотрят, как я в нем барахтаюсь.

— У вас есть какие-то подозрения? — спросила она.

— У меня есть подозрения, что все знают о том, кому было выгодно это преступление. И все делают вид, что ничего не происходит. К тому же мне кажется, что каждый из них что-то скрывает.

— Но у вас нет конкретных доказательств, — настаивала Суслова.

— Нет, — признался Дронго, — а общие слова и смутные подозрения никак нельзя назвать доказательствами. Но я стараюсь выяснить мнение каждого из свидетелей.

— Так можно раскрыть любое дело, — строго сказала Суслова, — опросить всех свидетелей, кто кого подозревает, проводя опрос по подозреваемым. Кто наберет больше голосов — тот и виноват. Так, по-вашему?

— Нет, не так. Это необычное преступление. А значит, каждый из главных свидетелей высказывает не просто свою личную точку зрения. Он выражает определенную точку зрения окружения Миронова, знавшего о нем гораздо больше и гораздо лучше, чем все следователи, вместе взятые.

— Я не могу понять вашу логику, — призналась Суслова. — Как вы думаете выйти на убийцу?

— Если бы я знал, я бы уже с ним разговаривал, — честно признался Дронго, — я уже примерно представляю, за что и почему могли убить Миронова. Но мне нужно знать больше подробностей. Поэтому завтра я поеду на телевидение, чтобы поговорить со Светланой Рожко и Павлом Капустиным. Вы принесли мне пропуск?

Она достала из сумочки пропуск на телевидение.

— Спасибо. — Он взял пропуск и с удивлением прочитал, что он выписан на имя Кузнецова.

— А если меня попросят показать паспорт?

Она достала удостоверение на фамилию Кузнецова. Он взял его и с удивлением увидел свою фотографию и проставленную печать.

— Где вы сумели достать мою фотографию? — спросил он. — Впрочем, подождите, не отвечайте. Я, кажется, понял. В этой квартире висит зеркало, прямо перед дверью. Неужели они фотографируют каждого, кто сюда входит?

— Там установлена автоматика, — кивнула она.

— Ловко. — Он усмехнулся, убрав удостоверение.

— Капустину позвонит наш человек, и он вас примет. Можете позвонить мне завтра в одиннадцать часов, и я вам скажу, когда он вас будет ждать.

— Ему скажут, что я провожу расследование?

Она удивленно посмотрела на него.

— А вы хотите, чтобы ему сказали?

— Нет, конечно. Но мне интересно, как ему меня представят.

— Вы журналист, работающий на итальянский журнал. Или вы забыли об этом?

— Я не забыл. Просто мне нужно знать все детали. Из деталей обычно складывается общая картина.

— Вам не кажется, что вы несколько увлеклись ролью комиссара Мегрэ? — вдруг спросила она. — А вас всего лишь попросили более тщательно расследовать уголовное дело. Конкретное уголовное дело. А не придумывать разные психологические этюды.

— Теперь вы решили взять реванш? — спросил Дронго. — Хотите сравнять счет по очкам?

— Я просто высказываю свое мнение. Мне кажется, мы топчемся на месте.

— А мне так не кажется. Мне неприятно вам говорить об этом, но похоже, что мы с вами ничего не решаем. И от нас ждут совсем не того, о чем вы думаете.

Она посмотрела ему в глаза. Потом медленно спросила:

— Вы можете сказать, чего именно от нас ждут?

Она спросила это чуть дрогнувшим голосом. И хотя она только мельком взглянула в сторону стены за его спиной, он понял, что и в этой комнате все просматривается и прослушивается. Его уловка оказалась верной. Она была вынуждена пойти ему навстречу и принять правила игры, навязанные им в ходе их разговора.

— Мы должны найти не мифических организаторов, — сказал Дронго, — а непосредственных исполнителей преступления. Киллеров или киллера, которые убили Алексея Миронова. И только найдя убийцу, мы сумеем что-либо доказать.

Она незаметно выдохнула. Он улыбнулся ей и вдруг увидел, что она поняла его игру. И даже улыбнулась ему в ответ. Он поднялся, церемонно прощаясь. Вышел из квартиры, подмигнув своему отражению в зеркале. И спустился вниз. Через десять минут Суслова вышла из подъезда и увидела, что на противоположной стороне улицы стоит Дронго.

— Зачем вы разыграли этот спектакль? — спросила она, подходя к нему. — Вы не доверяете ФСБ?

— Я не доверяю никому, — признался Дронго, — если меня фотографируют, ничего мне об этом не сообщив, значит, и мне не особенно верят.

— Они бы не стали выдавать вам удостоверение, если бы не верили, — возразила Суслова, — они ведь допускали, что вы все поймете.

— Эта мысль мне тоже пришла в голову. И она меня как-то успокоила. Но на всякий случай я ничего не стал уточнять в той квартире. Будет лучше, если свои мысли я оставлю при себе. До тех пор, пока не найду убийцу.

— Вам никто не говорил, что вы довольно странный человек? — спросила она, направляясь к своему автомобилю.

— Говорили, — печально сказал он, — и много раз. Когда мы завтра с вами встретимся?

— Где вы будете?

— Я поеду на телевидение поговорить со Светланой Рожко. Раз у меня есть удостоверение и пропуск, я теперь могу спокойно ходить в Останкино.

— Позвоните мне оттуда, когда закончите, и я подъеду, — предложила она. — Я расскажу вам о времени вашей встречи с Капустиным. И о его новой работе.

— Спасибо. До свидания, — он кивнул ей на прощание, даже не попросив подвезти его.

— Подождите, — окликнула она его, — может, я вас подвезу?

Он обернулся. И покачал головой, ничего не объясняя. Она стояла и смотрела, как он медленно идет по улице, потом он повернул за угол большого девятиэтажного дома.

Утром следующего дня он позвонил на телевидение, надеясь застать Светлану Рожко. Ему пришлось звонить несколько раз, пока наконец он нашел студию, куда должна была приехать артистка. И еще двадцать минут ушло на ее поиски. Никто не хотел давать ему ее домашний телефон. Только через полчаса, после того как он раздраженно сообщил, что является представителем итальянского журнала, ему сообщили, что она будет после двух. На телевидении привыкли к звонкам поклонников известных людей и не удивлялись, когда обладатели молодых мужских голосов настойчиво просили дать домашний телефон симпатичной актрисы, а обладательницы звонких девичьих голосов настаивали на важности своего звонка популярным ведущим.

В пять минут третьего он позвонил снова. На этот раз ему сказали, что она будет после трех. Через час ему сообщили, что она приедет к четырем. Когда он позвонил в половине пятого, ему наконец позвали к телефону Светлану Рожко.