Виктор Островский - Лев пустыни Страница 26

– Со вторым? – не понял Натан.

– Ну да. Встреча с Шулером и фотографии неуловимого агента, – напомнил Муса. – Ведь от Фокса о «подсадке» ничего узнать не удалось, так?

– Так. – Натан с трудом сдержал горький вздох. – События последних дней как-то выбили у меня из головы мысли об этой встрече. Тут мы ничего не можем предпринять, пока Шулер не выберется из Сирии. Но даже и в этом случае таких блистательных результатов, какие дала нам последняя операция, ожидать не приходится. Это будет всего-навсего скромная, камерная встреча. Если, конечно, будет… А как насчет финансовой стороны? Уже улажено? – поинтересовался Натан.

– Что ты имеешь в виду? – с невинным видом спросил Муса.

– Я имею в виду финансовые требования Шулера. Учтены? – спросил Натан.

– Разумеется, все в порядке, – ухмыльнулся Муса. – Твое дело – выудить у него фотографии. Я пошлю с тобой группу оперативников, так, на всякий случай, для пущей безопасности.

– В этом нет никакой необходимости. Шулер не относится к разряду опасных агентов, вызывающих подозрение. С ним нет проблем, – махнул рукой Натан.

– Я забочусь не о тебе, а о фотографиях, – строго сказал Муса. – Ты должен понять, что это наиважнейшая информация, мы такой не имели со дня основания Моссада. Среди нас ведь никогда не было вражеского агента.

– Ладно, делай как знаешь, – устало согласился Натан. – Но я за своей спиной не желаю иметь никакой группы. Хотят подстраховать нашу встречу, пожалуйста, но пусть держатся подальше от меня и от моего агента. Не хватало только, чтобы какой-нибудь дурень мне его спугнул.

– Не беспокойся. Я пошлю Дова, он займется охраной. Вы ведь уже работали вместе, не так ли? Мне казалось даже, что вы стали друзьями, – заметил Муса.

– Да, стали. Он славный парень и справится со своим заданием, но все равно предупреди его, что за каждый шаг своего агента отвечаю я, – сердито проговорил Натан. – Ты скажешь ему об этом сам, в моем присутствии, чтобы указание исходило от тебя. О'кей?

– Ладно. А теперь давай выпьем за твой успех. – Муса поднял бокал и чокнулся с Натаном. – Номер с самолетом великолепен! Прямо-таки просится в хрестоматию, его долго будут изучать в академии. А схваченный руководитель террористической группы, которого держат в воде вплоть до казни, точно живую рыбу в ресторане! Шедевр! – восхитился шеф отдела безопасности.

Муса знал, что Натана его похвалы коробят. Нелегко забыть об убийстве, совершенном столь обдуманно и хладнокровно ради технического совершенства плана.

– А как ты думаешь, какие будут приняты меры, чтобы остановить людей Фокса с их дикими замыслами? – спросил Натан, поспешно меняя тему и одним глотком осушая бокал.

– Скорее всего – никаких, – пожал плечами Муса. – Старик хочет пустить это дело на самотек.

– Да ты что?! Пустить на самотек?! – Натан поперхнулся остатками текилы.

– Удивляться тут нечему… Если ты поразмыслишь хорошенько, то признаешь, что такое решение не лишено смысла, – равнодушно сказал Муса.

– Я что-то… – Натан закашлялся. – Я что-то никак не соображу, о чем ты.

– А ты подумай немножко и быстро поймешь, что кто-то сам, добровольно идет вместо нас на мокрое дело… и всю вину тоже берет на себя. Чего же лучше? Расклад удобнейший, давно уже нам такого не подворачивалось… разве только с ирано-иракской войной. Ну, дошло до тебя? – покровительственно посмотрел на Натана Муса.

– Нет, не дошло. Ты хоть понимаешь, что говоришь? Они же собираются поубивать палестинцев, входящих в состав делегации, отправляющейся на мирные переговоры, что положит конец всем надеждам на спокойствие в этом регионе. Только так называемые примиренцы могут вывести нас из тупика, – взволнованно проговорил Натан.

– Вот именно, – мрачно кивнул Муса. – А на кой черт нам из него выходить? Что мы получаем от этого пресловутого мира? Прикинь сам. Мы теряем заселенный кусок земли, мы утрачиваем стратегические позиции. Бюджеты военных и служб безопасности будут урезаны. Американцы ограничат помощь… Войне конец, значит, сразу ослабевает поддержка со стороны еврейской диаспоры… Мало того, арабы выберут удобный момент и спихнут нас к самому морю. По мне, пускай все остается как есть…

– А правительственные директивы? Навряд ли Рабин согласится на такое, – воскликнул Натан.

– Рабин стар, хлопочет о мире в угоду американцам. К тому же согласия обычно просят на какое-то действие, мы же собираемся бездействовать и потому вполне можем обойтись без разрешения. Ясна тебе моя мысль? Все складывается для нас как нельзя лучше, – заявил Муса.

Натану казалось, что он неплохо знал этого человека – сколько важных услуг оказал ему Муса за последние годы! Но сейчас Натана не покидало чувство, что он беседует с каким-то странным незнакомцем, и это обескураживало. Натан с некоторым удивлением сообразил, что за столько лет совместной работы им ни разу не доводилось посидеть вот так и потолковать о политике. Что ж, для дискуссий теперь уже поздновато…

– А что будет, если они возьмут на мушку кого-то другого, к примеру, наших людей? Ведь там будет и наша делегация, – пробормотал Натан.

– Ну, просто так, сами по себе, террористы у нас гулять не будут, – с успокаивающей улыбкой ответил Муса. – Мы уж проследим, чтобы они не натворили глупостей. Конечно, если они пришибут ненароком парочку-другую американцев, то пусть выпутываются сами, мы вмешиваться не станем, мы же не всемогущи. Но если они вздумают выступить против нас, мы будем наготове и тут же крепко дадим им по яйцам, – ласково улыбнулся Муса, потягивая из бокала ароматный напиток. – Собственно говоря, было бы даже неплохо, если бы они немножко потрепали американцев, а то эти молодчики совсем обнаглели, возомнили, будто знают Ближний Восток, как свои пять пальцев. Пора их поучить уму-разуму.

Натан, снова закашлявшись, встал с дивана. Значит, решение уже принято, подумал он, и даже Муса не сможет на него повлиять.

Продолжать этот разговор не имело смысла.

– Последнее дело – кашлять на дистанции, – с напускной беспечностью заметил он. – Да, я должен еще кого-нибудь приискать для обогрева моей холодной постели. – И Натан подмигнул Мусе.

– Имеешь на это полное право, – одобрил Муса, обрадованный, что разговор вернулся в привычное дружеское русло. – Кстати сказать, Шулер прибывает только на следующей неделе. Какие у тебя планы на ближайшие дни?

– Ты же меня знаешь, – ответил Натан. – С тех пор как я пришел работать в «фирму», я не строю никаких планов и не покупаю зеленых бананов.

Оба расхохотались.

Уже подойдя к двери, Натан заметил:

– Я так прикинул, что неплохо бы урвать несколько деньков из положенного мне отпуска и проведать родных в Нью-Йорке. – И добавил, указывая на папку, оставшуюся лежать на столе: – Смотри, не забудь ее тут. Мы еще не знаем лица врага.

– Ничего! Как только увидим, – процедил сквозь зубы Муса, – он сразу останется без лица!

До сих пор Натану удавалось подыскивать оправдание всему, чем занимался Муса. Насилие, жестокости, убийства – на все это приходилось идти ради безопасности родины, во имя возрождения «старой новой земли», если воспользоваться выражением сионистов. Но на этот раз у Натана было такое чувство, будто предстояло огреть лучшего друга кузнечным молотом по голове.

На свой счет Натан не строил никаких иллюзий, понимая, что для Моссада он всего лишь пушечное мясо и только. Но Натан готов был терпеть такое положение, веря в'справедливость своего дела. Все было очень просто: Израиль хочет мира, а арабы нет, и все средства хороши до тех пор, пока желанный мир не воцарится на этой многострадальной земле. Ради этого Натан работал, не покладая рук, как и многие другие, нет, пожалуй, гораздо усерднее многих других.

План, о котором рассказал ему Муса, перечеркнул все, во что Натан верил, ради чего жил… Натан чувствовал, как в душе его закипает гнев. Нет, пора подавать в отставку. Он пошлет в Мос-сад письмо и – копию премьер-министру. Выйдет из дела с чистыми руками. Иначе стыдно будет встретиться глазами с собственным отражением в зеркале…

Уже наступила полночь, а он все еще сидел за кухонным столиком, пытаясь так изложить на бумаге свои мысли, чтобы письмо произвело надлежащее впечатление. Но, перечитывая в очередной раз свое послание, Натан вдруг сообразил, что посылать его бесполезно…

Получив такое письмо, руководство Моссада немедленно запрет его в сейф, а автора упрячет в надежное место и будет держать под замком до тех пор, пока не закончится операция. После этого его выпустят и вышвырнут из «фирмы» с «волчьим билетом». Ему придется утихомириться навсегда. Нет, отставка ничего не решает.

В охваченной гневом душе Натана зрело отчаянное решение: он сорвет планы террористов в одиночку! Возврата к прошлому быть не может. Он остановит этих негодяев, даже если придется действовать голыми руками, а все указывает на то, что именно так оно и будет. Ясно, что он может потерпеть поражение, но все равно от борьбы не откажется. Ему предстоит балансировать на гребне высокой стены, и по какую бы ее сторону он ни упал, сорвавшись, – это в любом случае верная смерть. А самое тяжкое в такой битве – это абсолютное одиночество и полный отказ от помощи и поддержки своей «фирмы».