Андрей Троицкий - Шпион особого назначения Страница 27

– Хорошо, – согласился Колчин.

Администратор раскрыл паспорт, спрятал купюру в карман, быстро заполнил графу в журнале регистраций. Он придвинул журнал новому постояльцу, чтобы тот расписался.

– Есть номера на всех трех этажах, – сказал молодой человек. – Окнами на улицу или на двор. Номера все одинаковые. За три дня с вас сорок пять зеленых.

– Возьму на втором этаже, – сказал Колчин и выложил на стойку пятьдесят долларов. – Сдачи не надо.

Зазвонил телефон, администратор сорвал трубку.

– Да… Нет… Пошел ты в задницу со своими шлюхами. У меня перерыв.

Он бросил трубку, посмотрел на Колчина.

– Извините.

– Ничего, – ответил Колчин.

– Меня зовут Эрик, – администратор расплылся в улыбке, положил перед щедрым гостем ключ с железной биркой и номером двести, выбитом на ней. – Можете обращаться ко мне в любое время дня и ночи. Ну, если понадобится выпивка, чистенька девочка или еще что-нибудь. Всегда к вашим услугам.

– Спасибо, Эрик. Но есть небольшая проблема. Дело в том, я торгую коврами. В моем фургоне пара дорогих импортных ковров для постоянных клиентов. Я не рискну оставить эти вещи в машине на ночь. Это ничего, если они полежат в моем номере? Возможно, уже сегодня я их вывезу. Товар оплачен, я жду звонка от покупателей.

Колчин вытащил из кармана и показал Эрику трубку мобильного телефона. Администратор, чье сердце Колчин завоевал без боя, расплылся в улыбке.

– Пожалуйста, пусть лежат хоть неделю. Это же ваш номер. Могу помочь перетащить ковры.

– Не стоит, – покачал головой Колчин. – Со мной рабочий.

Он повернулся, вышел на улицу. Алеш выпрыгнул из кабины, открыл дверь грузового отсека. Вытащили скатанные ковры, на плечах внесли их в гостиницу, по лестнице подняли на второй этаж. Колчин отпер ключом дверь двухсотого номера, ковры бросили посередине комнаты, сели в кресла и отдышались. Алеш обхватил голову руками: – Все плохо кончится. Я это чувствую. Предчувствия меня никогда не обманывают.

– Перестаньте ныть, – поморщился Колчин. – Вы не ребенок.

Если бы Бареша можно было расчленить на небольшие куски, распихать фрагменты тела по чемоданам, вынести эти чемоданы из гостиницы. А затем собрать человека заново и оживить… Да, в этом случае задача Колчина упростилась бы до предела. И, что самое главное, не нужно было выслушивать нытье этого зануды аптекаря. Но Бареш не разбирается на запасные части, словно целлулоидовая кукла.

– Господи, зачем вы снова появились в моей жизни? От вас одни несчастья. Вся моя жизнь…

– Заткнись, я сказал, – огрызнулся Колчин.

Через пять минут в дверь постучала Эмма, в присутствии жены Алеш ни на что не жаловался и не ныл.

После позднего завтрака, закончившегося в два часа дня, Бареш и Яна Стеглик не сразу вернулись в номер. Бареш захватил с собой в закусочную неприметную кожаную сумочку, в которой лежали сто тысяч долларов старыми купюрами. Деньги вчера вечером, после дела, собственноручно отсчитал пан Петер.

О том, чтобы взять с собой в Мадрид всю выручку, и речи быть не могло. Это чистое безумие тащить через государственную границу, через таможенные посты огромную сумму грязным налом. В пражском аэропорту на паспортном контроле Бареша могут обыскать. Это у них называется личный досмотр. Но если этого не случится, еще не известно, какие неожиданные сюрпризы ждут его в Испании. Бареш поступил так, как поступил на его месте любой здравомыслящий человек, не пропивший собственный мозги. Когда завтрак подошел к концу, он велел Яне Стеглик отправляться в гостиницу и ждать его возвращения.

Сам поймал такси, поехал в центр города, в солидный «Прагобанк», где последние полтора года арендовал индивидуальную ячейку. Бареш оставил в банке девяносто тысяч долларов, оставшуюся сумму просто положил в карман. Когда Бареш возвращался обратной дорогой, он то и дело оглядывался назад, показалось, что за его такси увязалась зеленая «Шкода». Бареш не успел серьезно забеспокоиться, «Шкода» исчезла в лабиринте улиц так же внезапно, как появилась.

Слегка взволнованный он вернулся в гостиницу в три десять и заявил, что теперь до завтрашнего вечера они с Яной больше не выйдут из номера.

Поначалу все шло хорошо, Бареш затащил свою даму в постель с жестким матрасом, продавленным посередине. И неплохо, даже весело провел следующие десять минут. Когда сеанс любви подошел к концу, снова навалились скука и душевное беспокойство. Бареш успокаивал себя тем, что нервничать нет смысла: в этой богом забытой гостинице его не найдет никто, ни друзья, ни враги. Но беспокойство почему-то не проходило.

Вдобавок Яна закапризничала. «Я больше не могу сидеть в этой вонючей дыре, – хныкала Стеглик. – Пойдем хотя бы пообедаем, как люди. Или поужинаем, время ужина». «Потерпи, дорогая, – отбивался Бареш. – Завтра вечером я приглашу тебя в самый шикарный ресторан Мадрида». «Просто ты жмот, бездарный жадина, – капризничала Яна. – Ты не хочешь тратиться на меня. Ты удавишься за одну крону. Да что там крону… За одну гелеру в петлю полезешь. Мать родную не пощадишь, зарубишь топором. Ты просто жлоб». К шести вечера у Бареша заболела голова, не осталось никаких сил, чтобы выслушивать бредовые мысли и оскорбления Стеглик.

В душе даже шевельнулось доброе воспоминание о собственной жене Елене, этой старой, тупой, бездарной алкоголичке.

Он выглядывал в окно, но оттуда открывалась все та же унылая картина. Задний двор гостиницы, заставленный помойными баками, дрожащие от дождя лужи и кусок темного завешанного тучами неба. Стеглик, видя, что ее жалобы и упреки не производят на любовника никакого впечатления, упала на койку и разрыдалась в подушку. В семь вечера Бареш решил, что сойдет с ума, если Стеглик немедленно не заткнется. Чтобы как-то разрядить гнетущую обстановку, он позвонил вниз дежурному администратору, поинтересовался, где поблизости можно заказать в номер приличный ужин с вином.

Этот простой вопрос поставил молодого человека в тупик.

Потаскухи, находившие под крышей гостиницы приют от дождя и холода, никогда не баловали себя ужином в номер. Покопавшись в справочнике, администратор назвал телефонные номера двух ближайших закусочных. Бареш дозвонился по первому же номеру, в кафе «Серебряный рог», и заказал то лучшее, что было в меню: моравские колбаски с картофелем и овощами, картофельный салат, пирог со взбитыми сливками и, разумеется, красное вино.

Когда Бареш положил трубку и вслух огласил заказ, Яна оторвала голову от подушки, облизнулась. Притихшая кошечка присела к зеркалу припудрить распухший красный носик. Сейчас ей снова хотелось нравиться мужчине, которого она только что проклинала.

В семь тридцать Колчин и Алеш разрезали веревки, расстелили ковры на полу номера. Эмма переоделась в голубой халат горничной и белый передник, в сопровождении Колчина дошла до двести второго номера, постучала в дверь. Колчин прижался спиной к стене, готовый ворваться в комнату.

Стеглик, измученная голодом, опередила Бареша и первой отозвалась на стук, подскочила к двери.

– Спроси, кто там, – прошептал Бареш, делая страшные глаза. – Послушай, кто ответит…

– Кто там? – громко спросила Стеглик.

– Обслуживание в номерах, – отозвалась из-за двери Эмма.

Стеглик повернула ключ в замке, потянула на себя ручку.

На пороге она увидела миловидную женщину в голубом форменном халатике. Стеглик успела удивиться, она ждала ужина, а женщина пришла ни с чем. Уже через мгновение мир перевернулся и погрузился во мрак. Из-за двери выскочил какой-то незнакомый мужчина, лица которого Яна даже не смогла рассмотреть. И врезал ей чем-то тяжелым промеж глаз.

Бареш вскочил с кровати, он метнулся в угол номера. Там на стуле висел пиджак, внутренний карман которого оттягивал «Вальтер». Бареш не успел сделать и пары шагов к стулу. Колчин налетел на него, как ураган, сбил с ног, повалил на грудь. Дважды саданул пистолетной рукояткой по затылку.

Колчин вернулся в свой номер, вместе с Алешем они принесли один из ковров в соседний номер, раскатали его по полу. Сверху положили Бареша, закатали его в ковер. Стянули сверток веревками. Взвалив на плечи Бареша, запакованного в ковер, медленно спустились по лестнице вниз. Алеш пыхтел и обливался потом, Колчин нашел в себе силы улыбнуться администратору.

– Позвонил клиент, – сказал он, проходя мимо стойки. – Срочно требует свой ковер. Сегодня я немного заработаю.

– С удачной вас сделкой, – помахал рукой администратор.

Охранник, дежуривший внизу, подержал дверь, пока мужчины проносили через нее свою поклажу.

Через четверть часа Яну Стеглик привел в чувство человек, прибывший из кафе «Серебряный рог». Мужчина, одетый в белую куртку, брызнул в лицо Стеглик холодной воды. Яна зашевелилась.

Еще через десять минут Стеглик сидела на полу номера и дико озиралась по сторонам. Кровь из раны над левой бровью, тонким ручейком лилась по лбу, с кончика носа попадала на подбородок и капала на юбку и грязный пол. Яна не могла понять, не могла вспомнить, что же случилось с ней несколько минут назад. Кажется, она попала под поезд. Но откуда взялись железнодорожные пути в гостиничном номере? И куда подевался любовник вместе с авиабилетами до Мадрида? Вместе с деньгами?