Спасти «Скифа» (СИ) - Кокотюха Андрей Анатольевич Страница 27

Сейчас Сотник его не слушал. Мысли одна быстрее другой кружились в голове, он пытался собрать их в кучу, прокачать новую информацию, оценить ее и принять решение, от которого прямо зависели как минимум их с Чубаровым жизни, а в перспективе – и реальный успех всей операции.

– Адрес, – проговорил он. – Анна твоя где живет. Мы не немцы, мы для тебя наши, нам ты можешь сказать. Даже должен, Яша. И расскажи заодно, желательно – подробно, как нам туда дойти.

Взглянул на циферблат – до рассвета час с небольшим.

– Я проведу, – Яков сглотнул. – Я знаю, как. Вы на патрули нарветесь, а я короткой дорогой… Только не убивайте, не надо стрелять…

Сохранить жизнь Якову Яровому сейчас имело смысл. В незнакомом городе, когда точно ни у кого дорогу не спросишь, его предложение выглядело самым разумным. Пока Яровой вел их какими-то дворами, пока они спускались вниз, к одноэтажному поселку, с крутой горы, молчали, обмениваясь скупыми фразами только в случае крайней необходимости. И все равно дошли до места перед самым рассветом.

Но прежде, чем войти, Чубаров, выбрав удобный момент, ударил Якова Ярового рукояткой пистолета по голове. А когда тот осел на землю – оттащил за ближайшее дерево, которое приметил еще раньше. Пристрелил, не колеблясь, прижав ствол вплотную к телу жертвы. После они отволокли труп в пустую хату, которую Соловей приглядел по пути. Без труда отыскав там погреб, они скинули тело в его темный сырой зев.

Еще когда Яровой, то дрожа от страха, то пытаясь сорваться на истерику, раскалывался на проваленной явке, Сотник с Чубаровым, даже не сговариваясь специально, решили его дальнейшую судьбу. А еще точнее – вынесли приговор, который нет времени зачитывать. Даже стенку не нужно искать, чтобы приговоренного к ней поставить. Да и всех законов у них – законы военного времени…

4

Ни пароля, ни условного сигнала разведчики не знали.

Сотник обошел хату и легонько тронул пальцами стекло, заклеенное крест-накрест неровно отрезанными полосками газетной бумаги. Чубаров встал перед дверью, на всякий случай приготовив «вальтер» – мало ли, куда этот беспалый провокатор мог их притащить? Конечно, надеялся, сволочь, что пощадят, только верил в такую возможность наверняка слабо. Потому вполне мог привести обоих в очередную ловушку – у них нет другого выхода, кроме как на него положиться, иначе не рискнули бы, приходя на проваленную явку. А у него все-таки шанс появляется вырваться: крошечный, но уж какой есть.

За дверью движение угадалось не сразу. Сотник, тоже готовый ко всему, не встал рядом с Максимом – прислонился к углу, скинул автомат, готовый в любую минуту дать свой последний, но решительный бой.

Однако ничего угрожающего пока не происходило. Наоборот – движение по ту сторону двери замерло, и Чубаров догадался – думают, что показалось, ожидают, не повториться ли стук, и подтвердил: здесь они, негромко побарабанил в дверь костяшками пальцев. Изнутри снова ожили, тихий женский голос спросил осторожно:

– Кто?

– Свои, открывай, – никакая другая фраза не пришла в чубаровскую голову.

– Кто там? – повторили вопрос изнутри.

Но в то же время руки уже возились с запорами, и опытный в таких делах Соловей невольно отметил: крепко заперлись, в случае чего тем, кто ломиться начнет, повозиться придется, а это – фора, секунды спасительные…. Он не ответил, только сделал полшага назад.

Дверь приоткрылась. Видимо, изнутри в проем увидели немецкую форму – сразу же попытались запереться обратно, только Чубаров не зевал – сунул в образовавшуюся щель сапог, сразу же уверенно потянул дверь на себя, шагнул внутрь, на ходу предупреждая того, кто стоял за дверью:

– Тихо, сестренка, тихо, свои мы, свои…

В сенях стоял полумрак, но глаза быстро привыкли. Чубаров разглядел девушку, вжавшуюся в стену на расстоянии вытянутой руки от себя: волосы распущены до плеч, босые ноги, домотканая нижняя рубашка. Движение за спиной – это в хату проскользнул Сотник, быстро закрыл дверь, завозился с запорами. Девушка по-прежнему молчала, переводя испуганный взгляд с одного мужчины в немецкой форме на другого. Чубаров не знал, что еще сказать, потому только повторил:

– Свои мы. С той стороны, понятно?

– Анна? – спросил Михаил, перехватывая инициативу. – Сорока?

Девушка кивнула, видимо, не разобравшись пока, как вести себя с неожиданными ранними гостями.

– Яровой адрес дал. Яша. Знаешь такого?

Снова молчаливый утвердительный кивок.

– Чтобы сразу понятно было: сукой ваш Яша оказался. Но к тебе дышит неровно, фрицам не заложил, и уже больше ничего никому не расскажет, – коротко объяснил Чубаров.

Явно не готовая к обрушившемуся на нее бурному потоку неожиданностей, Анна Сорока ничего не ответила.

– Одна дома? – Михаил кивнул в сторону дверного проема, ведущего в комнату.

– Не одна, – донеслось оттуда, и в проеме показалась еще одна женская фигура. Видимо, ранний стук разбудил обеих, но эта обитательница явки, судя по голосу, оказалась старше Анны, да и держалась увереннее – это давал понять тон ее голоса. – Аня, не держи людей, пусть проходят.

Анна, с опозданием заметив, что стоит перед мужчинами в одной рубашке, подхватила висевший здесь же, на гвозде, легкий цветастый платок, накинула его на плечи и прошла в комнату. Разведчики двинулись за ней.

Когда они вышли из полумрака сеней на свет, уже уверенно проникший в комнату с первыми лучами июльского солнца, появилась возможность рассмотреть наконец друг друга получше. Первой не выдержала Анна – взглянув на Чубарова, не сдержала удивленного:

– Ой!

– Что такое? – задала быстрый вопрос другая женщина.

– Ваня Курский, – девушка кивнула на Максима, который тут же расплылся в улыбке.

– Кто? – не поняла женщина, и этот вопрос ее как-то сразу обезоружил.

– А вы, уважаемая, героев своего времени не знаете? – ухмыльнулся Сотник.

– Не морочьте голову! – недоумение сменилось раздражением. – Аня, ты его знаешь?

– Не он, – девушка сразу же исправила ошибку. – Но похож, Оля – прямо умереть!

– Не надо умирать, – проговорил Чубаров. – Я как-то одной девчушке, вот вроде тебя, карточку Петра Мартыныча Алейникова лично подписал: никак не хотела верить, дурочка, что я – это не он. А она ж ее из газеты вырезала, на картонку клеем налепила…

– Хватит предисловий, – оборвала его та, кого назвали Ольгой, и теперь разведчики смогли рассмотреть и ее.

В отличие от Анны Ольга успела надеть юбку и туфли, хотя верхнюю часть тела все еще закрывала белая шелковая комбинация. Даже Сотник, давно забывший, как выглядят женщины в гражданском нижнем белье, определил – дорогая. Рядом с ней Аня выглядела не только моложе, но и стройнее.

А еще Михаил смутно почувствовал исходящую от этой женщины угрозу. Какую – пока не мог понять, но что-то подсказывало: если сейчас Ольга в чем-то их заподозрит или просто засомневается, нападет первой, и ее не остановит даже то, что вокруг хаты может стоять кольцо вооруженных до зубов эсэсовцев.

– Правильно, – согласился он. – Хватит. Кроме вас, девчата, в доме есть еще кто?

– Давайте с вами закончим, – в голосе Ольги неожиданно звякнул металл, хорошо знакомый военным, умеющим как отдавать приказы, так и подчиняться им. – Откуда вы узнали, что Яровой – предатель?

– Нам дали его явку. Она провалена. Мы влетели в засаду, одного нашего застрелили на месте, другого забрали в гестапо.

– И все-таки вы поговорили с Яровым?

– Долгая история, Ольга… Стоп, нас тут вроде как допрашивают?

Сотник и Чубаров переглянулись.

– Это нормально. Я должна точно и правильно представить себе, кто вы такие и откуда, – и, не дав Михаилу ответить, Ольга сказала: – Еще у меня к вам такой вопрос: сегодня жарко или надо ждать дождя?

Услышав это, Сотник застыл.

До этого момента Михаилу казалось, что за без малого два года в разведке он привык к любым неожиданностям, и его уже никак нельзя застать врасплох. Во всяком случае, не так, как только что сделала эта уверенная в себе и тем-то странная женщина. Ему проще было принять бой там, где меньше всего ожидалось, или вырваться из засады, чем вот так произнести заученную фразу в ответ на, казалось бы, не совсем уместный в сложившейся ситуации вопрос о погоде.