Ян Флеминг - Операция «Шаровая молния» Страница 28

Спектровцы возились с муфтой, никак не могли прицепиться, Ларго нетерпеливо оглядывался. Бонд прикинул расстояние, сжал в обеих руках по стреле и сильно оттолкнулся от скалы.

От одной стрелы Ларго успел увернуться, другая бессильно царапнула по его аквалангу. Бонд врезался ему в грудь, и Ларго выпустил копья, быстро прикрыл руками драгоценную дыхательную трубку. Дернувшись, он задел рычаг управления, и «Торпеда» тотчас рванула вперед и вверх, унося на себе врагов.

Драться по-настоящему было невозможно, они беспорядочно молотили друг друга, и каждый отчаянно прикусывал резиновый мундштук. Бонду приходилось еще удерживаться на «Торпеде», и Ларго, прочно сидевший в седле, уже несколько раз локтем бил ему по лицу — Бонд едва уворачивался, подставлял, спасая маску, подбородок. Сам он свободной рукой доставал противнику лишь до почек и вколачивал в загорелое мускулистое тело удар за ударом.

«Торпеда» выскочила на поверхность и, сильно задрав нос, помчала в открытое мере. Бонда, вцепившегося в седло, било волной, захлестывало; вот сейчас Ларго повернется, схватит обеими ручищами… Бонд решился. Закинув ногу на корпус «Торпеды», сполз вниз, к самому рулю, ухватился за него и, не выпуская, перебросил себя через корму в воду. Только бы не под лопасть!.. Винт вращался совсем рядом, вода бурлила, но зато Бонд чувствовал, что «Торпеда» подается под его весом, вот-вот станет стоймя! Он рывком вывернул руль направо и разжал пальцы. Чуть не закричал от боли в руках, а наверху Ларго выбило из седла… Дело сделано, «Торпеда» для спектровцев потеряна, бомбу им увезти не удастся… Бонд с трудом заставил себя нырнуть — нужно спрятаться в грядах, уйти от Ларго.

Ларго неспешно нырнул сладом, поплыл спокойно, размеренно. Бонд достиг дна и запетлял между рифами. Белая песчаная полоса под ним скоро разделилась надвое, и, подумав, он двинулся узким коридорчиком, между двумя коралловыми стенами. Там его и накрыла черна») тень. Ларго не стал протискиваться в коридорчик, а поплыл, выжидая, сверху. Бонд посмотрел на него, и тот ухмыльнулся в ответ, сверкнул зубами: никуда, мол, не денешься! Бонд сжал ослабевшие пальцы; куда ему против Ларго, могучие жилистые ручищи скрутят его, как куклу…

Впереди высветилась лагуна, коридор обрывался, дальше — свободная вода, укрыться негде; но не повернуть и назад, слишком тесно. Ловушка… Бонд остановился. Пусть лучше Ларго зайдет сюда. Тот скользнул поверху к лагуне и, окутываясь воздушными пузырьками, опустился на песок, вытянул руки и двинулся навстречу. Шагов за десять он посмотрел на коралловый откос, сдернул с него что-то и снова вытянул руку — на ней извивалось теперь восемь пальцев. Осьминог! Ларго скова весело сверкнул зубами и свободной рукой выразительно постучал по маске. Бонд нагнулся и подобрал замшелый камень. Когда залепляют маску осьминогом, противно, но и когда разбивают — не легче. Осьминог — ерунда, вчера Бонд бродил между сотен таких тварей; длинные руки Ларго — вот что страшно.

Тот сделал еще шаг, второй. Бонд пятился, чиркая аквалангом о стены, обдирая костюм… Вдруг у Ларго за спиной, в лагуне, мелькнула фигура. «Свой! » — с мгновенной надеждой подумал Бонд. Но нет, на человеке не было черного резинового костюма, светилось белое, голое тело. Еще один враг…

Ларго ринулся вперед.

Целя острым камнем в живот, Бонд нырнул у него под рукой, но Ларго ударил его коленом в лицо, шлепнул осьминогом по маске и, ухватив обеими руками за шею, поднял перед собой, как ребенка.

Бонд ничего не видел. Скользкие щупальца облепили лицо, обвили мундштук трубки, потянули ее изо рта; горло ему сжимали все теснее, он терял сознание…

Медленно он опустился на колени. Что случилось? Почему ослабла мертвая хватка на горле? Он приоткрыл глаза и увидел свет. Осьминог, копошащийся у него на груди, оттолкнулся и перепрыгнул на риф. Рядом лежал, подергивая ногами, Ларго, из шеи у него торчала стрела. И еще стоял кто-то маленький — в руках пневматическое ружье, длинные волосы развеваются вуалью. Бонд с трудом встал. Шагнул, но колени подогнулись, в глазах потемнело. Он прислонился к рифу, зубы у него чуть разжались, и в рот засочилась соленая вода. «Держись…» — приказал он себе.

Его взяли за руку. Глаза у Домино были равнодушные, пустые. Что с ней? Бонд сразу пришел в себя. Тело у нее в крови, в каких-то пунцовых пятнышках. Надо подниматься, иначе погибнут оба… Он обнял ее и через силу зашевелил ластами; ничего, все-таки ноги слушаются. Еще немного, здесь же неглубоко… Вот и она заработала ластами, помогает.

Они вынырнули, легли на воду распластавшись, и их ласково качнуло волной.

Бледное небо медленно разгоралось; день обещал быть славным.

XXIII. «ОТДЫХАЙТЕ, МИСТЕР БОНД!»

Феликс Лейтер зашел в белую, стерильно-чистую палату и тихонько прикрыл за собой дверь. Подошел к кровати, где в полудреме лежал Бонд:

— Ну как ты, старик?

— Ничего, сплю все время…

— Доктор к тебе никого не пускает, но надо же рассказать, чем дело кончилось.

— Валяй, — сказал Бонд неохотно. Не хотел он про это слушать, вот если б ему рассказали про Домино…

— Значит, так: мы взяли обе бомбы. Спектровцы — ребята серьезные, боевики из СМЕРШа, мафии, гестапо… Кто остался жив — арестован. Только главарь, Блофельд, на свободе гуляет. Этот большая умница — организация работает всего пять-шесть лет, а в банке у них уже миллион. После этой операции собирались разойтись, «Спектр» распустить

— и все было бы шито-крыто… Цель для второй бомбы мы угадали — Майами.

— Что, все счастливы?

— Кроме меня. То прими сообщение, то отправь — от нас с рацией уже пар идет! Тебя, между прочим, тоже пачка шифровок дожидается. Слава Богу, вечером прилетают чины из ЦРУ и вашего Управления, вот пусть и расхлебывают, шевелят мозгами — что сказать журналистам, как быть с преступниками, лордом тебя сделать или лучше герцогом, а меня — президентом, что ли, выбрать? Слушай, а Домино-то какова! Вот девчонка молодец! Выследили ее со счетчиком, мучили, мерзавцы, — так она ни словечка не вымолвила. Потом каким-то образом выбралась через иллюминатор, нашла акваланг, ружье — и в воду. Ларго прикончила, тебя выручила, вот тебе — «слабая женщина»! — Лейтер вдруг насторожился и мягко шагнул к двери. — Доктор топает, черт его дери. Исчезаю. — Повернул ручку, прислушался и выскользнул в коридор.

— Феликс, подожди! — отчаянно крикнул Бонд, но дверь уже захлопнулась. Свирепея, он уставился в потолок. Лейтер не сказал главного — что с Домино, где она? Болтал целый час о пустом! А может, она… Бонд испугался.

Дверь отворилась, на пороге встал кто-то в белом и Бонд подскочил на постели:

— Что с Домино? — заорал он. — Говорите, что с ней? Стенгеля не зря почитали в Нассау — он и в самом деле был хорошим доктором. Ему, еврею, пришлось бежать от Гитлера, а то заведовал бы сейчас солидной клиникой где-нибудь в Дюссельдорфе. Но не привела судьба — заведовал багамской; впрочем, выстроенная благодарными пациентами, она была ничуть не хуже. С миллионеров он брал дорого, местных лечил за гроши. Болезни богатой старости, слишком большая доза снотворного — таков был круг обычных забот; и вдруг — множественные ушибы, страшные рваные раны, а в ране еще и яд. Кто эти страдальцы — старинные рыцари? Приказ губернатора, подписка о неразглашении… И доктор Стенгель не стал больше расспрашивать ни о раненых, ни о мертвецах, а последних было: шестеро с американской подводной лодки и десять человек, включая самого владельца, с красавицы яхты, долго и мирно стоявшей в гавани…

— Мисс Витали вне опасности, — спокойно ответил он Бонду. — Сейчас ей нужен отдых.

— Но что с ней?

— Сильное переутомление. Ей нельзя было спускаться под воду.

— Нельзя? Почему?

Доктор взялся за ручку двери.

— Вам тоже нужно как следует отдохнуть. Каждые шесть часов вам будут давать вот эти таблетки. Сон — прекрасное лекарство, вы быстро встанете на ноги. Главное — отдыхайте, мистер Бонд!

Где-то он уже слышал эту дурацкую фразу, сговорились все, что ли! Бонд вдруг разъярился, соскочил с постели и бросился к Стенгелю.

— Что вы заладили — отдыхайте, отдыхайте, черт бы вас всех побрал! Скажете вы мне или нет, что с девушкой?! Где она? В какой палате? — Он орал, даже тряс кулаками, но доктор и бровью не повел, знал, что сейчас подействует снотворное.

Наконец Бонд уронил руки и тихо попросил:

— Ну скажите же, доктор, пожалуйста. Мне очень нужно…

— Извольте, скажу. С мисс Витали обошлись весьма жестоко, у нее множество болезненных ожогов. Лежит она рядом, в четвертой палате, можете зайти к ней, но буквально на минутку. Потом вернетесь к себе и ляжете, договорились? — Стенгель открыл дверь.

— Доктор… Спасибо. — Бонд вышел в коридор; ноги слушались плохо, голова кружилась. Он толкнул дверь соседней палаты и с излишней тщательностью, как пьяный, притворил ее за собой. Стенгель зашагал по коридору. Ничего, пусть увидятся, этим двоим как раз и нужен нежный взгляд, ласковое слово.