Двойное сердце агента - Андрей Болонов Страница 28

– Я удовлетворил ваше любопытство? – спросил Олейников.

Зорин кивнул.

– Теперь вы удовлетворите мое. Поведайте, как вам это удалось?

– Что?

– Ну как что? О том, что я еду в этом поезде, знали трое: я, генерал Плужников и… – Олейников сделал паузу и, прищурившись, посмотрел на Зорина.

– Вы что?.. – вспыхнул Зорин. – Вы меня подозреваете?

– Очень, – с напущенной серьезностью сказал Олейников. – Кто-то ведь слил информацию.

– Да я, да вы… – начал размахивать руками Зорин, – да как вы смеете?!

– Ну-ну, майор, – похлопал его по плечу Олейников, – пошутил я. Не нервничайте, а то вон парочки в лодочках уже оборачиваются, а им целоваться надо, а не на нас глазеть. Лучше генералу Плужникову передайте, чтоб на Лубянке «крота» пошукали. Кстати, вы принесли, что я просил?

Зорин полез за пазуху, потом покрутил головой по сторонам, заметил приближающегося к ним пенсионера, предлагавшего сыграть «парцаечку», и прошептал:

– Петр Алексеевич, давайте как бы в шахматишки перекинемся, а то и вправду на нас глазеют.

– Правильно, – иронично улыбнулся Олейников, – конспирация превыше всего.

Зорин быстро расставил фигуры на доске и сделал ход. Подошел пенсионер, посмотрел на доску, хмыкнул и двинулся дальше. Дождавшись, когда навязчивый шахматист скроется из виду, Зорин вновь засунул руку за пазуху и извлек сложенную пополам газету, из-под которой выглядывал краешек картонной папки.

– Я запросил в местном управлении госбезопасности материалы на неблагонадежных сотрудников завода, – зашептал Зорин, протягивая папку Олейникову. – Пока под подозрением сорок семь человек…

Олейников взял газету и вытащил из нее папку.

– Может быть, вы это посмотрите дома? – испуганно спросил Зорин. – Здесь столько любопытных глаз…

– Сергей Александрович! – вздохнул Олейников. – То, что вы догадались, что в Волжанске я остановлюсь именно у дяди Коли, безусловно говорит о ваших умственных способностях…

Зорин смущенно заулыбался.

– …но ваших топтунов, – продолжил Олейников, листая папку, – которые ошивались около его дома, а потом хвостом вели меня по городу, я уже отрубил. Так что я чист. А если кто-то еще следит за вами, то он все равно не поверит, что вы пришли сюда в парк просто поиграть в шахматы. Кстати, что это были за люди, так цепко шедшие за мной по следу?

– Это из местного управления, – уныло ответил Зорин. – Когда я понял, что ваш труп не ваш, я проанализировал ваши волжанские связи и решил…

– Вот еще одна ошибка! Вам генерал говорил, что об операции никто не должен знать?

– Так я им сказал, что отрабатываю гражданина Цибулю. Тем более что он мне действительно показался подозрительным…

– Да… безнадежно… – проворчал себе под нос Олейников, полистал папку и, найдя в ней справку с приколотой фотографией Цибули, вытащил ее на свет и с выражением прочел: – «Цибуля Николай Васильевич, 1895 года рождения. Слесарь-механик. Беспартийный. Пьет»… Беспартийный и пьет? Действительно, очень подозрительно. Лучше все-таки пить по партийной принадлежности.

Олейников с тоской посмотрел на Зорина, положил папку на скамейку и сделал ход на шахматной доске.

– Да… большая работа проделана, майор, – продолжил он. – Во-первых, поскольку генерал Плужников вам поручил помогать, а не вредить мне, то о любой слежке за мной забудьте. Это раз. Во-вторых, уясните себе, что такие «неблагонадежные» сотрудники, как собраны в вашей папочке, вряд ли заинтересовали бы Томаса. Попробуйте, напрягая все извилины вашего изощренного мозга, проанализировать прежде всего лиц, имеющих допуск к секретной информации. Особенно интересны те, у кого есть мотивы для предательства: месть, страх, жадность, житейские пороки… – то есть те, кто и «может», и «хочет». Понятно? Тогда ходите!

Зорин кивнул, потянулся к ладье, задумался и пошел слоном.

– И еще… – сказал Олейников, мгновенно делая ответный ход. – У вас ручка или карандаш есть?

Зорин нехотя достал из кармана свою любимую авторучку.

– С возвратом… – сказал он, протягивая ее Олейникову.

– О! Знакомое перо, – улыбнулся Олейников. – Ваш ход, кстати.

Пока Зорин размышлял над ходом, Олейников вытащил из папки какое-то досье и на чистой оборотной стороне листка стал что-то рисовать.

– Я сходил, – сообщил майор, неудачно пытаясь подсмотреть, что там рисует Олейников.

– Ну вот, – сказал Олейников, складывая рисунок вчетверо и протягивая майору. – Посмотрите на досуге и постарайтесь раздобыть как можно больше информации про этого человека. А мне на работу пора…

– На какую работу? – удивился Зорин.

– Вы же просили, чтоб я себя на место Томаса поставил? А если б Томас приехал в незнакомый город, ему что надо было бы сделать?

– Что?

– Легализоваться! Вот я и легализуюсь понемногу. Понятно?

– Понятно… а где?

– Там, где можно собрать самую ценную информацию о ситуации в городе, а не такую белиберду, как у вас, – потряс Зоринской папочкой Олейников.

– Ручку верните… – обиженно попросил майор.

– Да пожалуйста, мне такая даром не нужна, – сказал Олейников, возвращая ручку и переставляя фигуру на доске. – Мат.

– Что?

– Вам шах и мат, Сергей Александрович!

Зорин грустно посмотрел на своего загнанного в угол короля.

– Говорил, давай со мной сыграем… – за спиной у Зорина раздался голос вновь подошедшего пенсионера. – А ты: ухожу, ухожу… Тьфу!

Пенсионер махнул рукой и удалился с гордо поднятой головой. Проводив его недобрым взглядом, Зорин повернулся, – Олейникова на скамейке уже не было.

Майор покрутил головой, но тот как сквозь землю провалился. Он еще раз огляделся, вспомнил про оставленный ему Олейниковым листок с рисунком и развернул его – это был портрет Либермана.

* * *

В отличном настроении Иван Иванович Либерман бежал по коридорам заводоуправления, напевая песенку на английском языке:

          I said we’re trav’ling on the one after 9.0,

          I said we’re trav’ling on the one after 9.0,

          I said we’re trav’ling on the one after 9.09 [6].

Поднявшись по лестнице на шестой этаж, он, продолжая напевать, подбежал к кабинету директора завода, и только протянул руку, чтоб открыть дверь, как та распахнулась сама, и с ним чуть не столкнулся выходящий из кабинета Брагин.

– О, Серега, привет! – обрадовался Либерман.

– Здоро́во, Иван Иваныч! Чегой-то ты такое напеваешь? – поинтересовался Брагин.

– Это новая группа из Англии. Пару месяцев как появилась. Называется «Битлз» – не слышал?

Брагин пожал плечами.

– Кстати, хорошо, что я тебя встретил! – продолжал тараторить Либерман. – Хотел после работы к тебе забежать. Я ж тебе денег должен…

– Да мне не к спеху, – отмахнулся Брагин.

– Бери-бери, у меня теперь есть, – сказал Либерман, доставая из кармана и протягивая Брагину толстую пачку денег.

– Жаль, что так получилось… – сочувственно произнес Брагин.

– Ну да… – вздохнул Либерман. – Жизнь есть жизнь. Но тебе спасибо. А что Онегин, на месте?

– Улетел. В Москву, – сообщил Брагин, убирая