Владимир Огнев - Две операции майора Климова Страница 29

Когда, улыбаясь и весело насвистывая, Сергей Миронов сбежал с высокого крыльца центрального почтамта, на его плечо легла жесткая рука. Резко обернувшись, Сергей встретил насмешливый взгляд Гребенщикова.

— Ты как в эти края попал? Вроде бы не по пути.

— Понимаешь, Женя, — потупился Сергей, — очень уж близко я живу от управления. А по утрам полезно гулять. Вот и хожу дальней дорогой.

— Ну-ну. А что, пишет она или нет?

— Вот черт! Ты что, в Шерлоки Холмсы метишь?

— Элементарно, Сереженька. Когда я вижу возле почты молодого, холостого и красивого парня, да к тому же два месяца назад вернувшегося с курорта, что я могу подумать?

— Не пишет, — грустно сказал Миронов. — Обещала, а не пишет.

— Тогда ты письмецо поглубже в карман запрячь. А то торчит и громко так о твоей неискренности рассказывает.

— Да ладно тебе, — краснея, толкнул друга в плечо Сергей. — На других бы тренировал свою наблюдательность.

— А я так и делаю. Я, брат...

Выдержав значительную паузу, Евгений притянул шагавшего рядом Миронова к себе и продолжал:

— Знаешь, я вчера, кажется, нащупал что-то весьма и весьма...

— Кто? — сразу остановившись, повернулся к Гребенщикову Сергей. — На кого ты вышел?

— Да ты не задерживайся, нам не гулять, а торопиться надо.

Не в силах сдерживать дальше радостную улыбку, Евгений подхватил товарища под руку и, сокращая путь, они быстро пошли через парк, на ходу вполголоса обмениваясь новостями.

Из аэропорта Березкин по телефону вызвал автомашину и, не заезжая домой, направился в управление. Просмотрел накопившуюся почту. Положив перед собой ответ архива Министерства обороны, принялся старательно сверять перечисленные там фамилии с составленным в командировке списком, пополнять его новыми. Затем пошел в адресное бюро, где и просидел над своим бесконечным списком до позднего вечера, совершенно замучив дежурную.

Взбудораженный результатами проверки, долго сидел в своем кабинете перед телефоном. Раздумывал: сообщить Климову сейчас или подождать до утра? В ушах тоненько позванивало от усталости, от резких перепадов высоты при полете. Решив докладывать утром, снова начал перебирать, перечитывать свои записи, прокручивать магнитофонные пленки, выделяя все, что узнал об этом человеке. Отобрал те групповые фотографии, на которых было его изображение.

Домой шел медленно, жадно вдыхал влажный прохладный воздух. Усталость исчезла. Николая переполняли два чувства: глубокое радостное удовлетворение проделанной работой и нежность к тем, кто ждал его за слабо светящимся в ночи окном. Уже подходя к дому, резко повернул назад. В ресторане еще можно было купить козинаки, шоколад или что-нибудь подобное, в общем — подарки, «привезенные из командировки».

...Спал Николай беспокойно и проснулся рано. Заглянувшие в кухню утренние солнечные лучики застали его за бритьем — Березкин не признавал электробритв и по старинке тщательно выскабливал щеки отцовской золингеновской сталью. Плотно позавтракав (Николай не принадлежал к той категории людей, у которых волнения — будь они радостными или печальными — портят аппетит), на цыпочках, чтобы не разбудить домашних, вышел на лестницу и тихонько прикрыл дверь.

Звонок аппарата специальной связи разбудил Алексея Петровича Климова в шесть часов. Начальник группы радионаблюдения докладывал:

— Товарищ подполковник, снова «Бета» передал радиограмму для «Фиалки».

— Подожди, подожди, — Климов потер лицо, стряхивая остатки сна. — Ты о вчерашней передаче?

— Нет, товарищ подполковник. Радиограмма перехвачена только что.

— Хорошо. Подскажи, пожалуйста, чтобы выслали за мной машину. Еду.

...«Чертовщина какая-то, — думал Алексей Петрович одеваясь. — Специально путают нас, что ли?»

Вчера (это был вторник) в шестнадцать часов ему доложили о перехваченной радиограмме. Код внешне казался тем же: группы пятизначных цифр. Необычным было время передачи. И вот опять новость, через несколько часов, да еще ночью, снова радиограмма... Стройная система поиска, за которой так и закрепилось наименование «метод Миронова», летела кувырком.

«...Что же случилось за эти дни? И где случилось? У них, в разведцентре? В таком случае ломать голову бесполезно. Этого нам не узнать, во всяком случае — сейчас. У нас? Пожалуй, только одно событие заслуживает внимания — визит иностранных журналистов. Этим стоит заняться...»

Под окном раздался короткий приглушенный сигнал автомашины. Накинув пиджак, Климов вышел на улицу.

ГЛАВА V

Без тайм-аута

«...Этот день, день, который я в своем календаре тогда отметил и теперь ежегодно отмечаю красной звездочкой, войдет в историю, — так будет потом начинать свой рассказ о происходящих событиях Евгений Гребенщиков. — Возможно, в будущем, когда с наших дел спадет покров тайны, человечество начнет праздновать его, как день коллективизма, символизирующий результативность объединенных усилий группы индивидуумов. Праздновать так же, как, например, празднуют сейчас День 8 марта».

Но это будет потом, позднее. Пока же всех сотрудников оперативной группы одолевают совсем другие мысли...

— ...Итак, отметим самое главное, основное.

Б е р е з к и н. Федор Семенович Сырмолотов, по паспорту — тысяча девятьсот двадцать третьего года рождения, ныне работающий старшим инженером СКБ завода имени Калинина, был близко знаком с Димой Воронцовым: они вместе учились в школе, вместе служили в армии. Добыто несколько юношеских фотографий Сырмолотова.

Г р е б е н щ и к о в. Инженер Сырмолотов проживает в Долинске и работает на заводе имени Калинина с тысяча девятьсот сорок третьего года. На почве обоюдного увлечения рыбной ловлей установил приятельские отношения с ведущим инженером проекта номер девять Серебряковым. Неоднократно, сетуя на не совсем нормальные отношения с руководителем отдела, просил Серебрякова взять его к себе в группу. Серебряков ходатайствовал об этом перед директором завода.

К о л о с к о в. Федор Сырмолотов два года назад провел отпуск в Болгарии, на Золотых Песках. Проект телеграммы в Центр с просьбой выяснить у болгарских друзей, не находились ли в это время на Золотых Песках известные нашим органам сотрудники иностранных разведок или служащие фирмы, в которой «трудится» Штреземанн, подготовлен.

М и р о н о в. Из полученных на заводе имени Калинина списков командированных видно, что Сырмолотов с двадцать шестого июня по седьмое июля находился в командировке в Москве; представил в бухгалтерию счет гостиницы «Украина». Одновременно с ним в Москве находились в командировке инженеры Савельев и Малышко. Но они выехали на день позднее и жили в гостинице «Минск». Слетать из Москвы в Крым за два выходных дня он, конечно, мог. Меры по проверке этого предположения намечены. Прошу их рассмотреть.

— Что ж, все высказанное звучит весьма убедительно, — Климов собрал в стопку доложенные ему документы, аккуратно вложил их в папку с надписью: «Дело по розыску «Фиалки». — Нужно начинать работать.

— Начинать? — невольно вырвалось у Колоскова.

— Да, начинать. Пока мы лишь определили вызывающее подозрения лицо... И только. Почти все ваши предложения дельные, их осуществим. Работать будем по трем главным линиям: первая — узнать все о Сырмолотове. В том числе — действительно ли работает на заводе Сырмолотов, а не другой человек, пользующийся его документами. Подготовить материалы для идентификации личности по фотокарточкам. Поручим это Николаю Ивановичу: вторая — не можем и не будем пассивно ждать действий шпиона. Необходимо повлиять на его действия, заставить выдать себя и сообщников. Разработку такого плана поручаю Евгению Андреевичу. После совещания прошу тебя, Женя, остаться, обговорим детали; третья — глаз не спускать с Сырмолотова. Знать его поведение сейчас, проверить на «эффект Миронова», быть при этом предельно осторожными. Учитывать новые данные службы наблюдения за эфиром. Это ваша задача, товарищи Миронов и Колосков.

Планы, включающие в себя способы и методы решения этих задач прошу представить мне сегодня к вечеру.

...Они жили вдвоем в небольшой пятистенной избе, каких немало было в Ольховой. Отца Федька не знал. Мать не любила вспоминать о нем, а излишнее Федькино любопытство не ленилась удовлетворить подзатыльником. Шел Федьке Сырмолотову десятый год, и ходил он уже во второй класс...

Возле самой стены на дрожащей паутинке спускался сверху, с потолка, здоровенный паук. Увидев его, Федька решительно отодвинул «Арифметику» и, взяв керосиновую лампу, стал подбираться к страшилищу. Федька любил жечь в лампе всяких домашних насекомых, любил смотреть, как опаленные жаром падали они в пузатое стекло.

Паук оказался живучим. Он сильно дернулся в сторону, качнул серебро паутины. Тонкая нить, вспыхнув, разорвалась, насекомое полетело вниз — мимо лампы, на руку «охотника». Федька, непроизвольно разжав пальцы, отдернул руку. Жалобно зазвенело разбитое стекло, хлынули в комнату сумерки, запахло керосином.