Роберт Ладлэм - Идентификация Борна Страница 3

— Это не очень хороший аппарат, но для наших целей сгодится.

Человек без имени и без прошлого подошел к стене. На ее белом фоне появилось изображение, перенесенное с маленького куска прозрачного целлулоида, размещенного между линзами прибора. Белый прямоугольник был заполнен гипнотизирующими словами:

ДЖЕМЕНТШАФТ БАНК, II БАНКОФШТРАССЕ, ЦЮРИХ. 0-7-17-12-0-14-26-0.

— Что это? — спросил человек без имени.

— Смотрите, изучайте, думайте.

— Это разновидность банковского счета?

— Совершенно верно. Здесь напечатано название банка и его адрес. Вписанные от руки цифры заменяют имя владельца и являются сигнатурой владельца счета. Это обычная и распространенная процедура.

— Где вы это взяли?

— В буквальном смысле из вас. Этот маленький негатив, размером в половину тридцатипятимиллиметрового образца. Он был трансплантирован вам под кожу с правой стороны вашего бедра. Номера написаны вашей рукой, так что это ваша сигнатура. С этим вы можете свободно отправиться в Цюрих и проделать там соответствующие манипуляции.

Человек без имени не произнес в ответ ни слова.

Они выбрали имя Жан-Пьер. Оно не привлекало внимания. Обычное имя для такого местечка, как Порт-Нойра. К этому времени пришли выписанные из Марселя книги: их было шесть, разных форматов, четыре на английском и две на французских языках. Это были специальные медицинские издания, описывающие случаи повреждения головы и связанных с ними потерей памяти. Доктор и его пациент провели длительное время за изучением всех возможных случаев, описанных в научных статьях, пытаясь вывести заключение о том, что же случилось с пострадавшим на самом деле. Это было важно для последующего лечения.

— Мне кажется, что мы все-таки приблизились к тому, что произошло с вами. По крайней мере, что я думаю произошло.

— Что же? — опасливо осведомился собеседник.

— Вы как-то сказали, что всего понемногу. Теперь я могу это выразить так — общий шок.

— Общий шок? Что вы имеете в виду?

— И физический и психологический... Эти стороны организма всегда связаны.

— А вы много об этом знаете?

— Меньше, чем вы думаете. Но это не относится к делу, — доктор взял скрепленную пачку листов. — Это ваша история, новая история, начиная с того самого дня, когда вас выловили в море и принесли сюда. Физические раны свидетельствуют о том, что ситуация, в которой вы оказались, была связана с тяжелым психологическим стрессом и с последующей истерией, отягощенной почти девятичасовым пребыванием в воде. Темнота, высокие перегрузки, легкие, едва получающие воздух, все это типичные источники истерии. Все, что предшествовало ей, было стерто, уничтожено, что, в конце концов, и помогло вам выжить. Вы согласны со мной?

— Полагаю, что вы правы. Голова сама себя защищает.

— Не голова... Мозг... Сознание... Тут необходимо делать различие, это важно. Мы еще вернемся к голове.

— Ладно. Сознание, а фактически мозг. Восборн перелистывал страницы.

— Вы не вспомнили ничего, чтобы ассоциировать с теми словами, которые вы произносили в бреду, а затем были мною воспроизведены. Но, тем не менее, за это время вы узнали кое-что важное: есть вещи наиболее привычное для вас, которые вы делаете легко и без напряжения. Это слегка пугает.

— Как это понимать?

— Позвольте показать вам это на примере, — доктор отложил бумаги в сторону и встал из-за стола. Он подошел к примитивному комоду и достал большой автоматический пистолет.

Его пациент напрягся, и доктор оценил эту реакцию.

— Я никогда не пользовался им и, возможно, я даже не знаю, как это делается, но я живу на заливе и этот предмет мне просто необходим.

Он улыбнулся и неожиданно, без предупреждения, бросил его пациенту. Оружие было поймано высоко в воздухе, легко, точно, профессионально.

— Разберите его. Я думаю, что выразился точно.

— Что?

— Разберите его. Сейчас.

Человек посмотрел на оружие и затем в абсолютной тишине его руки приступили к работе. Менее чем через 30 секунд пистолет был полностью разобран.

Он посмотрел на доктора.

— Теперь вы понимаете, что я имел в виду? — спросил Восборн. — Среди ваших способностей есть чрезвычайное знание армейского вооружения.

— Армия? — пробормотал человек. Его голос звучал напряженно и неуверенно.

— Крайне маловероятно! — воскликнул доктор. — Когда вы в первый раз вышли из комы, я упомянул технику лечения ваших зубов. И я уверен, что вы не военный. А хирургия исключает всякую принадлежность к армии.

— Тогда что же?

— Давайте не останавливаться на этом подробно, лучше вернемся к тому, что же с вами все-таки случилось. Мы начали рассуждать о сознании, помните? Психологический стресс... Истерия... Не физический мозг, а психическое давление. Я ясно выражаюсь?

— Продолжайте.

— Как только шок начинает отступать, то же происходит и с напряжением, поскольку нет прямой необходимости в защите психики. Когда этот процесс закончится, ваши спокойные нервы позволят вернуть вам ваши способности и таланты. Вы вспомните некоторые элементы поведения, вы сможете жить за их счет, использовать их в разных ситуациях и при этом ваши внешние реакции будут чисто инстинктивными. Но всегда будет существовать некоторый пробел, и все, что написано на этих местах, говорит мне, что это необратимо.

Восборн умолк и вернулся к своему креслу и стакану. Он выпил и устало прикрыл глаза.

— Продолжайте, — прошептал человек.

Доктор открыл глаза и взглянул на собеседника.

— Мы вернулись к голове, которую будем теперь называть мозгом. Физически мозг состоит из огромного количества клеток и взаимодействующих компонентов. Вы же читали книги. Малейшие нарушения этой системы могут вызвать драматические последствия. Вот это и случилось с вами. Повреждение было физическим и хотя раны зажили, но физическая структура из взаимосвязей стала иной.

Восборн снова замолк.

— И... — подтолкнул его пациент.

— Спад психологических нагрузок позволяет вернуть вам ваши способности и таланты. Но я не думаю, что вы когда-нибудь сможете связать их с чем либо из вашего прошлого.

— Почему нет?

— Потому что физические каналы, пропускающие и передающие эту информацию, больше не функционируют так, как прежде.

Человек сидел без движения.

— Ответ на этот вопрос в Цюрихе, — пробормотал он.

— Не сейчас. Вы еще не готовы, еще недостаточно окрепли.

— Я обязан это сделать!

— Да, вы сделаете это, но позже.

Глава 2

Прошло две недели. Словесные упражнения продолжались, а поскольку время лечит, восстанавливались и физические силы пациента. Росла стопка исписанных доктором бумаг. Была середина утра девятнадцатой недели. День был ярким. Средиземное море было спокойным и блестящим. По установившейся привычке пациент доктора Восборна прогуливался несколько часов вдоль залива и поднимался к холмам. Он увеличивал дистанцию примерно на 12 миль в день, темп ходьбы ускорялся, остановки в пути сокращались. Человек сидел на стуле перед окном спальни, дыхание его было тяжелым, а рубашка пропиталась потом. Он прошел в спальню через боковой ход, примыкающий к гостиной. Это было более удобно, чем проходить через гостиную, превращенную Восборном в приемную и постоянно заполненную посетителями.

Они сидели на стульях, со страхом наблюдая за тем, каковы медицинские услуги будут в это утро. На самом деле ничего особенно плохого не было. Джерри Восборн все еще был пьян, как русский казак, но все эти дни оставался в седле.

Дверь спальни отворилась и вслед за этим в комнату ворвался улыбающийся доктор. Его халат еще сохранил следы крови.

— Мне удалось! — в его голосе было больше эмоций, чем ясности. — Я собираюсь открыть собственную биржу и жить на комиссионные. Я стану собственником.

— О чем вы говорите?

— Как мы уже обсуждали раньше, это именно то, что вам нужно. Вам необходимо сменить обстановку и вот, пожалуйста. Не более двух минут назад безымянный Жан-Пьер получил выгодную работу по найму! По крайней мере, на неделю.

— Как вам это удалось? Я думал, что такой возможности никогда не предоставится.

— Это оказалось возможным благодаря больной ноге Клода Ламоша. Я объяснил ему, что мои возможности по части использования обезболивающих средств очень ограничены, мне всегда их недостает, и моим пациентам приходится быть терпеливыми. Мы стали торговаться, и разменной монетой стали вы.

— Неделя?

— Если вы будете послушным, он вас возьмет, — Восборн на миг замолчал, но потом продолжил: — В конце концов, это не так уж страшно, верно?

— Я ни в чем не уверен. Месяц назад, возможно, но не сейчас. Я говорил вам, что готов уехать и уверен, что вы с этим согласны.

— Теперь у меня есть неотложное дело а Цюрихе.

— И я хочу, чтобы вы проявили себя там наилучшим образом. Мои интересы эгоистичны, не нужно меня извинять за них.