Питер Джеймс - Шпионский тайник Страница 30

Я пересмотрел все бумаги, открыл последнюю почту – судя по штемпелям, в последний раз Уэзерби был здесь шесть недель назад. Почту я забрал с собой, но интереса она не представляла. Помимо прочего, было предложение из одной техасской булочной, задававшейся вопросом, сможет ли уважаемый джентльмен пережить Рождество без всемирно знаменитой выпечки, доставляемой всем его друзьям. В записке из Бромптонской библиотеки сообщалось, что роман Джорджетт Хейер «Эти старые тени» будет ждать его четырнадцать дней. На общем фоне выделялся также бланк-заявка на обед в честь Дня основателей в Чартерхаусе.

Все указывало на то, что и этот визит станет таким же бесплодным, как и визит к Скэтлиффу, когда меня посетила мысль, что кухня кажется меньшей по размерам, чем ей следовало бы быть, исходя из размеров квартиры. Я присмотрелся, но несколько минут не мог сообразить, что здесь не так. А потом понял: ее стена должна была равняться стене столовой, но этого не наблюдалось. Площадь примерно в двадцать квадратных футов куда-то потерялась.

Я открыл кухонный буфет, убрал стопку банок с бобами «Хайнц», просунул руку и ощупал заднюю стену. Вместо штукатурки мои пальцы коснулись дерева. Я пошарил еще и нашел задвижку, которую без труда отодвинул. Внезапно весь буфет сдвинулся в сторону, открыв дверь. Я отодвинул его и вошел. Темно. Я щелкнул зажигалкой, нашел выключатель, и комната озарилась тусклым оранжевым светом. Оглядевшись, я, может быть, впервые за несколько последних дней получил подтверждение того, что не тронулся рассудком и не повредился умом. Это была вполне себе современная фотолаборатория, безупречно чистая и оснащенная передовым оборудованием.

Я обыскал ее всю, дюйм за дюймом, а потом обыскал всю квартиру, но так и не наткнулся на что-то, что показалось бы интересным. Ни одной даже крохотной детальки, которая заняла бы свободное место в большом пазле. Конечно, секретная фотолаборатория – это странно, но вовсе не обязательно, что за ней скрывается что-то тайное. Я понимал, что Уэзерби не станет фотографировать пейзажи Уэльса, но если не их, то что? Ответа у меня не было. Может быть, ему просто нравится проводить время в темной комнате, щелкая себе орешки. И если так, то, надо признать, шелуху он подмел хорошо.

Глава 20

Траут и Трамбулл выглядели бы куда естественнее в чем-нибудь старомодном и поношенном – в чем-то таком, что было куплено в отделе школьной формы замшелого провинциального универмага. Обоим было за пятьдесят, у обоих бледные невыразительные лица. Траут – невысок и коренаст. Трамбулл – тоже невысок, но тощ. Оба в темных шерстяных костюмах, белых рубашках и серых с черным галстуках, завязанных чересчур аккуратным узлом.

У обоих были чистые руки, белые, с редкими синими прожилками. Ботинки начищены до блеска, оставшиеся волосы аккуратно зачесаны и залиты лаком. От обоих слегка пахло смесью талька и геля для волос.

Траут и Трамбулл заправляли Игровой комнатой. Так назывались подземные офисы под Гайд-парком, где хранилось оружие агентов, или «игрушки», как их чаще называли. Два джентльмена служили оружейниками агентов – выдавали, чистили, ремонтировали, а остальное время проводили за разработкой новых видов оружия – некоторые были просто гениальные, другие – не очень. Тем не менее оружие было неизменно надежным.

Его надежность даже вошла в легенду. Однажды, несколько лет назад, пуля не вылетела из дула так, как ей было положено. Траут и Трамбулл проплакали всю неделю. Только агент не плакал, он был мертв. И теперь каждую пулю в магазин они закладывали сами.

Джентльмены Траут и Трамбулл не были большими весельчаками. Обоих явно обделили чувством юмора, а если и не обделили, то они никогда его не выказывали. Тем не менее я бы снял перед ними шляпу. Я всегда готов снять шляпу перед любыми седовласыми джентльменами, которые без тени улыбки могут вручить пакетик с взрывчатым кормом для попугаев. Сейчас эти двое предлагали мне свои самые последние изобретения.

– Взрывчатый корм для попугаев?

– Верно, мистер 4404, – кивнул Трамбулл. Согласно правилам они могли называть нас только по личному номеру. Тем не менее они считали ниже своего достоинства не присовокупить к нему положенный титул. Соответственно, моему номеру неизменно предшествовало «мистер».

– Что мне с ним делать? Наполнить кормушку какого-нибудь несчастного попугая и ждать, когда бедняга взорвется?

Я уже представил лица таможенников, озадаченных ростом численности английских бизнесменов и бизнес-вумен, взявших за привычку возить в своих чемоданах пакетики с кормом для попугаев.

– Мистер Траут. – Трамбулл сделал приглашающий жест рукой.

Траут с серьезным видом поднял пакетик.

– Олдэмские семена подсолнуха для попугаев и других тропических птиц клеточного содержания. Вакуумная упаковка. Внутри никакого воздуха. Открываем. – Он надорвал пакет сверху. – Воздух вступает в реакцию с семечками и взрывает их. – С этими словами он вынул одно семечко и показал мне. – Пойдемте, мистер 4404.

Траут направился к пристрелочному тиру. Я проследовал за ним. Там он нажал кнопку, сверху на проводах спустился манекен. Это была полноразмерная копия мужчины весом около двухсот фунтов, точная во всех деталях, даже в том, что касалось внутренностей. Манекен тоже был изобретением Траута и Трамбулла. Теперь их производили в огромных количествах для самых разных тестовых испытаний.

Траут бросил попугайное семечко в манекен, и оно упало возле его ног. В следующий миг прогремел мощный взрыв, разнесший манекен в мелкие клочья.

Демонстрация получилась впечатляющая. Траут без тени эмоций на лице повернулся ко мне:

– Ни в коем случае не оставляйте открытый пакет на видном месте. Лучше всего его использовать против толпы – бросить весь пакет. Путешествовать со вскрытым пакетом я бы не советовал.

Мог бы и не предупреждать.

Трамбулл вручил мне зажигалку:

– Щелкните в эту сторону – прикурите сигарету. Щелкните в другую – зажигалка сработает как фотоаппарат. Щелкните вот так – включите магнитофон. А если вот так – как радиопередатчик. Если же вот так… – он направил ее в противоположную от меня сторону, – выстрелите огневой заряд с поражающим эффектом до десяти футов. Если же щелкнуть вот так… – на этот раз он просто указал на зажигалку, – через десять секунд взорвется.

В этом году Траут и Трамбулл явно увлеклись взрывами.

– Если не возражаете, джентльмены, то две ваши новинки я оставлю до лучших времен, а пока возьму то, к чему привык.

С этими словами я вручил им мою «беретту» и получил взамен вычищенный, отремонтированный, смазанный и проверенный дубликат. Вместе с «береттой» мне предложили пару новых кожаных, ручной работы ботинок. Сняв старые, я надел новые. Пришлись точно впору, словно на заказ шили. В каблуке одного ботинка лежали запасные патроны. В каблуке второго – глушитель.

Из глубины коридора донесся глухой хлопок – кто-то выстрелил из пистолета с глушителем, – а вслед за ним звонкое «дзынь» подтвердило попадание в металлическую мишень. С каждым новым выстрелом хлопок становился все громче. Производство эффективного глушителя – вечная проблема для баллистиков. Сейчас они опробовали новый, облегченный. Судя по звуку, до идеала Трауту и Трамбуллу было еще далеко.

С другой стороны слышалось постоянно «ба-бах-трах-бах!». Кто-то отрабатывал навыки стрельбы по мишеням. Может, где-нибудь офисы со свободной планировкой очень даже уместны, но только не здесь. Здесь это выглядело как-то скорбно. Возможно, все дело в Трауте и Трамбулле. Без них, вероятно, было бы весело, как на ярмарке. Не знаю почему, но в это мне почему-то не верилось.

В этот раз я хотел получить у них кое-что специфическое, для чего заполнил бланк запроса. Взяв его у меня, Трамбулл отправился к стеллажам и через полминуты вернулся с видом человека, который несет комплект «дворников» для ветрового стекла. Только это были не «дворники».

На первый взгляд он выглядел даже более невинно, чем «дворники»: тонкий предмет, который можно было принять за стандартный карманный калькулятор с будильником. Сунув его в карман пиджака, я оставил Траута и Трамбулла заниматься своими штучками, а сам на лифте поднялся на два этажа выше, во владения Вотана.

Переступив порог, я увидел Артура – бледного и трясущегося как осиновый лист. Было видно, что он чем-то взволнован.

– Ты влип по-крупному! – сказал он. – Тебя требуют наверх.

– Знаю. Кто требует?

– Твой босс, Скэтлифф.

– Мой босс – Файфшир.

– Я это знаю, и ты это знаешь. – Он тепло улыбнулся мне, потом пожал плечами. – А вот Скэтлифф, похоже, даже не догадывается. Собственно говоря, меня это не касается. Можешь не сомневаться, я ему ничего не сказал. Но он жаждет твоей крови.

Я не стал говорить, что и сам ожидал чего-то подобного.

– Что ты имеешь в виду?