Чингиз Абдуллаев - Балканский синдром Страница 30

– Господин эксперт настаивает на этой поездке, – сообщил Павел, глядя на кивнувшего Дронго.

– Скажите ему, что один день уже прошел. А завтра пройдет второй, и у него останется только пять дней, – напомнил генерал. – Мне бы не хотелось, чтобы нашего приехавшего гостя считали обыкновенным мошенником и трепачом. Передайте ему эти слова.

Орлич растерянно положил трубку, посмотрел на Дронго.

– Опять ругают? – добродушно уточнил эксперт.

– Считают, что мы оба поступаем не совсем правильно. – Павел не хотел дословно повторять все выражения генерала.

– Запретил тебе ехать?

– Нет. Но сказал, что это бесполезно. Ее не было там в момент убийства и вообще не было в стране.

– Об этом я знаю. Но если я решил воспользоваться самолетом, значит, все продумал. Просто так, чтобы покататься над Европой, я бы в самолет никогда не полез. И учти, что мы можем не вернуться завтра вечером в Мюнхен.

– Почему? – упавшим голосом спросил Орлич.

– Я собираюсь еще поговорить с госпожой Ядранкой Квесич, его первой супругой, и с госпожой Бистрой Китановой, второй супругой.

– С первой он много лет не виделся, со второй почти не общался, – растерянно произнес Павел, – зачем они вам нужны? Что они могут рассказать нового, если не виделись с ним много лет? Даже не представляют, насколько он изменился.

– Человек редко меняется кардинально, даже под влиянием очень сложных жизненных процессов, – задумчиво произнес Дронго. – И Баштич не мог сильно измениться. А супруги политиков всегда знают о них гораздо больше, чем все журналисты, вместе взятые. Поэтому мне нужны эти встречи.

– Генерал Обрадович просил вам напомнить, что сегодня пройдет первый день, а завтра второй, – угрюмо сказал Орлич. – Я так понял, что у вас остается совсем мало времени, чтобы назвать имя убийцы. А они будут вас торопить.

– Именно поэтому я должен немедленно увидеться со всеми тремя дамами. Интересно будет послушать, что они скажут о покойном.

– Как хотите, – вздохнул Павел. Было понятно, что ему будет сложно объяснить начальству подобное упрямство эксперта. – Только учтите, что с Бистрой увидеться не удастся, она сейчас в Америке вместе с дочерью. Мы искали ее, но нам сообщили из Скопье, что она переехала в Лос-Анджелес еще в начале года. Кажется, их дочь поступила в какой-то американский колледж, и мать переехала вместе с ней.

– Значит, остается только госпожа Квесич, – сказал Дронго. – Лететь в Лос-Анджелес я не смогу, хотя мне очень хотелось бы поговорить с его второй супругой. Но ничего не поделаешь.

В этот момент в кабинет вошел сам Вукославлевич. При его появлении Орлич поднялся.

– Выйдите из комнаты, – коротко приказал заместитель прокурора республики.

Капитан быстро вышел.

– Господин эксперт, я уже не в первый раз обращаю ваше внимание на ваши нетрадиционные методы работы. Я не совсем понимаю, какое отношение имеет еда к произошедшему убийству? Вы считаете, что под влиянием острых либо пряных блюд кто-то мог действовать иначе, либо думаете, что кто-то пытался отравить господина вице-премьера? Я провожу расследования всю свою жизнь, работал следователем и прокурором, но не могу уловить прямую связь между вашим посещением ресторана и вашим расследованием. Если вы делаете судорожные попытки придать видимость и серьезность своему расследованию, это ваше личное дело, однако время не терпит. Вы побывали у младшего Баштича и вселили в него необоснованные надежды. Теперь он окончательно объявил голодовку и требует возвращения своего паспорта. Вы понимаете, что мы не можем пойти на международный скандал в такой обстановке и будем вынуждены вернуть ему паспорт…

– И правильно сделаете, – вставил Дронго.

– А теперь вы собираетесь в Мюнхен и еще куда-то по явно надуманным причинам, чтобы поговорить с бывшими супругами господина Баштича. Уверяю вас, ни одна из них не имеет никакого отношения к его убийству. Неужели вы серьезно думаете, что я ошибаюсь? А если нет, то зачем эти рекламные поездки? Кому они нужны? Вы все больше и больше заставляете нас пожалеть, что мы обратились именно к вам.

– Я начинаю понимать, – сказал Дронго, – что вы не так уж озабочены результатом. Вам нужен был международный эксперт, который подтвердил бы выводы вашего Бачановича. Вы демонстративно пошли на разрыв с ним, прекрасно зная его самолюбивый характер, не дали ему возможность спокойно работать. А теперь пытаетесь снова повторить свой «трюк». Но я не Бачанович. Я не подам в отставку и никуда не уеду. Генералу Обрадовичу я уже сказал, что в течение недели закончу свое расследование. Надеюсь, этот срок вас устраивает…

– Это несерьезно. У вас нет ни одной серьезной зацепки. Если убийца – его сын, то мы вынуждены отпускать Зорана из-за вашего легкомысленного поведения во время встречи с ним. Конечно, это была наша ошибка, что мы разрешили эту встречу.

– Интересно, как иначе я бы мог провести расследование? – поинтересовался Дронго. – А насчет вашего бывшего друга Бачановича могу сказать даже больше. Вы точно знали, в каком отеле я остановлюсь, и каким-то образом проинформировали об этом бывшего руководителя следственной группы. Поэтому он снял там другой номер и приехал ко мне на встречу. Вам нужно было, чтобы мы встретились в приватной обстановке, и он бы рассказал мне о своей неудаче. Иначе трудно поверить, что он случайно узнал, в каком именно отеле я остановлюсь…

Он специально говорил достаточно громко, чтобы его услышали те, кто записывал каждое слово, произнесенное в этой комнате. Вукославлевич побледнел – он тоже знал, что их разговор записывается. Возражать было глупо, это означало признаться в том, что о встрече ему было неизвестно, значит, он проявил некомпетентность. Соглашаться было еще глупее – значит, он действительно все подстроил с самого начала. Прокурор беспомощно оглянулся по сторонам, махнул рукой и вышел из кабинета.

Через минуту вернулся Орлич. Он был в мрачном настроении.

– Нам могут не разрешить эту поездку, нас вызывают к генеральному прокурору. Вернее, вас вызывают.

Дронго вышел из кабинета и направился в приемную прокурора. Любезная девушка сообщила ему, что господина прокурора сейчас нет в кабинете, но он должен зайти к его заместителю, господину Вукославлевичу. Дронго понял, что это намеренный вызов, чтобы поговорить с ним без присутствия посторонних свидетелей и подслушивающих устройств, и прошел в кабинет заместителя прокурора. Тот сразу показал на стул, стоявший у длинного стола, и уселся напротив, с любопытством глядя на Дронго.

– Вы нарочно сказали об этом, чтобы поставить меня в дурацкое положение? – Это был скорее не вопрос а утверждение.

– Я хотел убедиться, что именно по вашему поручению мне звонили и предупреждали о нецелесообразности слишком активного расследования, – ответил Дронго.

– Вам советовали быть осторожнее. – Вукославлевич снял очки, протер стекла и снова надел их. – Неужели вы действительно считаете, что в этой обстановке можно что-то сделать? Ведь мы бросили туда лучших людей. Наверняка это был опытный, профессиональный убийца, который сумел незаметно войти и выйти из здания. Понятно, что Николич не виноват, да и Зорана придется выпускать. Мы проверили и Петковича, на минуту предположив, что он перелез через ограду, влез в комнату своего шефа и решил его задушить. Но в таком случае Баштич был абсолютным идиотом. Он видит, как его самый близкий человек лезет к нему через балкон, вместо того чтобы войти через дверь, впускает его и сам подставляет шею убийце, даже не попытавшись оказать сопротивления. А потом, после ухода Петковича, звонит ему на телефон и, поднявшись, сам закрывает за ним балконную дверь. Слишком неправдоподобно. Но других вариантов просто нет. У Бачановича более изощренная версия. Даниэла задушила своего шефа, Зоран создал ее алиби, украв сорок тысяч евро. Тоже с натяжкой. У Зорана не было возможности вернуть телефон обратно. Тогда кто звонил Петковичу? Последний вариант – нашего вице-премьера вместо Петковича задушила его супруга. Но этот вариант вообще серьезно не рассматривался, она просто не справилась бы. Поэтому мы так уверены, что там был профессиональный киллер.

– Профессиональные убийцы уже давно не убивают таким диким способом, – возразил Дронго, – они предпочитают пистолет с глушителем. Если убийца имел время, чтобы задушить Баштича, почему он не воспользовался обычным оружием?

Вукославлевич нахмурился. Как умный человек, он понимал, что его гость абсолютно прав. Он раздраженно постучал костяшками пальцев по столу и нервно спросил:

– В таком случае скажите, кто это был? И каким образом он туда попал?

– Поэтому я и провожу расследование теми методами, которые считаю полезными и нужными. И поэтому прошу вас не мешать мне работать. Если я не смогу добиться конкретного результата в оставшиеся дни, вы всегда можете разорвать со мной контракт и выслать меня из вашей прекрасной страны.