Джек Хиггинс - Год тигра Страница 30

– Катя, Бога ради, что это значит? – первым нарушив гробовую тишину, удивленно спросил Хоффнер.

Ослепительная белизна лица Кати делала ее еще красивее. Она смотрела на англичанина словно пантера, приготовившаяся растерзать свою жертву.

Шавасс, глубоко засунув руки в карманы тулупа, сделал шаг по направлению к девушке и, улыбаясь, спокойно произнес:

– Ну, ангел мой, ответь ему. Расскажи ему все.

В глазах Кати появился ужас.

– Ты все знал, – прошептала она. – И знал с самого начала. Но если это так, то почему взял меня с собой?

– Только из-за доктора, – ответил Шавасс. – А потом, мне очень хотелось, чтобы ты сама себя выдала. Видишь ли, для получения нужной информации я не пользуюсь вашими методами. Мои методы, как ты сама поняла, более успешные. Я долго ждал, когда ты покажешь свое истинное лицо. А за то, что я тебя быстро раскусил, благодари своего дружка. Помнишь, как я разыграл спектакль, прикинувшись Курбским? Полковник тогда во всеуслышание заявил, что он встречался с ним в Рангонге. Как ни печально для вас, но русский журналист говорил мне, что он полковника Ли никогда не видел.

– Мы все допустили ошибки, – заметила Катя.

– Но не в этой игре. Когда мы катались на лошадях, я рассказал тебе, что мне удалось вывезти из Тибета Далай-ламу. Мне доподлинно известно, что о моем участии в этой операции ни Пекин, ни тем более полковник знать не могли. Ты была единственным человеком, который мог рассказать это полковнику. Молодец! Ты выбрала себе достойный круг друзей.

– Это было совсем не трудно сделать – полковник Ли мой брат, – с гордостью произнесла девушка. – Мы с ним знали, что делаем и ради чего.

– Катя, ради всего святого, – взмолился Шавасс. – Я этой чушью сыт по горло. На протяжении последних недель я слушал ее из уст полковника. Лучше скажи мне, почему вы так крепко держались за доктора Хоффнера, опекали его.

– Доктор в нашем городе был, можно сказать, знаковой фигурой, – пожав плечами, ответила она. – И это потому, что местные жители верили в него, как в Будду. Они ему полностью доверяли и часто обращались к нему за помощью или за советом. Именно этим и объясняется мое присутствие в его доме.

– И вот еще что мне хотелось бы у тебя выяснить, – сказал Шавасс. – Когда я попытался выстрелить в твоего брата, мой «вальтер» не сработал. А между прочим, он меня до этого еще ни разу не подводил.

– Ничего удивительного. Накануне вечером я предусмотрительно вынула из него все патроны, – объяснила Катя. – Сделала я это, когда ты спал.

– Умница, – со вздохом произнес англичанин. – Ты хоть представляешь себе, что станет с нами, когда вы доставите меня обратно в Чангу?

– С вами сделают то, что пойдет на пользу нашей республике, – ответила девушка. – И больше ничего.

– Катя! – с болью в голосе воскликнул Хоффнер. – Неужели я больше для тебя ничего не значу?

– Ничего, доктор, – подтвердила она.

– Я тебе не верю! – в отчаянии крикнул старик и шагнул к девушке.

Катя угрожающе наставила на него пистолет.

– Назад, доктор! Обещаю вам, что буду стрелять.

– А как же его мозги? – усмехнулся Шавасс.

– Ничего страшного. Все, что нам нужно от доктора, находится в его атташе-кейсе, – ответила она.

– Катя, пожалуйста, выслушай меня, – сделав еще один шаг, взмолился старик.

– Я вас предупредила, – угрожающе произнесла девушка.

Шавасс крепче сжал пистолет Цена, который лежал в его кармане, и, увидев, что указательный палец, который Катя держала на спусковом крючке, побелел, дважды выстрелил.

Выстрелами девушку отбросило назад. Падая, она ударилась спиной о стену и, выронив пистолет, медленно сползла по ней на пол.

Хоффнер истошно закричал и прикрыл лицо руками. Оттолкнув его, Шавасс присел возле Кати. Девушка, нахмурив брови, посмотрела на него, кашлянула, и из ее рта фонтаном брызнула кровь. Голова убитой упала на плечо. Шавасс осторожно взял Катю за плечи и уложил ее на пол.

А Осман Шериф тем временем поспешно выталкивал членов своей семьи за дверь.

Шавасс медленно поднялся и посмотрел на Хоффнера.

– Простите, – сказал он. – Я знаю, как много она для вас значила.

Старик задумчиво покачал головой и тихо промолвил:

– А что вам оставалось. Вы сделали все, что могли. Наконец-то я понял истинную силу зла. Нет, с ним надо неустанно бороться.

Хоффнер, прихватив с собой атташе-кейс и саквояж с медикаментами, вышел на улицу. Шавасс в последний раз посмотрел на Катю, над которой склонился полковник.

– Вы крепкий человек, – поднимаясь с колен, чужим голосом произнес китаец. – Гораздо крепче, чем все остальные.

– Быть им – моя работа, – ответил англичанин. – Я профессионал. Это то, что вы отказывались понимать, а вот Катя поняла сразу.

Он повернулся, чтобы уйти, но китаец схватил его за локоть.

– Убейте меня, Пол! – неожиданно прокричал он. – Убейте!

Шавасс отбросил его руку и, не проронив ни слова, вышел из дома.

Семейство казахов и доктор Хоффнер уже сидели на лошадях. Осман Шериф держал под уздцы коня англичанина. Шавасс взялся за луку высокого деревянного седла и, подтянувшись, забрался в него. Это потребовало невероятных усилий.

Вытянувшись в цепочку, всадники тронулись в путь.

Шавасс услышал за своей спиной скрип двери. Он понял, что полковник вышел на улицу и, остановившись возле привязанной к дому лошади, смотрит им вслед. Оборачиваться англичанин не стал.

Действие лекарства, которое дважды вкалывал ему Хоффнер, постепенно ослабевало. Вскоре он почувствовал, что сил у него уже не осталось. «Это не важно, – подумал Шавасс. – Самое главное, что я остался жив».

Где-то через час они достигли вершины горного перевала. Внезапно Шавассу показалось, что откуда-то издалека кто-то его окликает. Он обернулся и бросил последний взгляд на крохотную фигурку человека, стоявшего возле старого поста таможни. Пришпорив коня, он повел его вниз по склону, у подножия которого лежал Кашмир.

Примечания

1

Сандхерст – военное училище сухопутных войск Великобритании.

2

Патан – индийское название представителей основного населения Афганистана – пуштунов.