Олег Якубов - Убить Бин Ладена Страница 31

— Я встречался с Бин Ладеном в Афганистане, даже вместе с шахом Максудом побывал однажды в одном из его лагерей, — осторожно заметил Закир, не зная еще, как собеседник среагирует на такое знакомство.

— О, я знаком с Шахом. В отличии от Усамы это человек, у которого слова не расходятся с делами…

Гостей пригласили к столу и беседа прервалась. Собственно, продолжать обсуждение Усамы было и небезопасно: собеседник Закира был человеком явно проницательным и повышенный интерес к этой теме мог навести его на неприятные для муллы мысли.

Волку было неведомо, чем обернется для него внезапная вспышка, которую он позволил себе во время встречи с куратором в кофейне. А тем временем в Израиле решалась судьба разведчика.

К чести Марка, он сумел преодолеть в себе личные амбиции, но не доложить о выходке агента не имел права. Если Волк выполнит свою угрозу, то в итоге может действительно просто выйти из-под контроля и тогда деятельность этого агента будет непредсказуемой. А что если она обернется угрозой для интересов государства? Так, или примерно так рассуждали руководители израильской внешней разведки. Марк утверждал, основываясь на своем знании и понимании агента, что Волк по-прежнему добросовестно и честно выполняет свой долг, а его неадекватное поведение объяснял возможными последствиями контузии. Куратор тем самым хотел, если уж говорить прямо, выгородить своего подопечного, но сослужил ему плохую службу. Один из руководителей разведки вполне резонно, разве что с излишней резкостью, заявил, что если результатом поведения агента послужила контузия, то такой агент попросту опасен и его судьбу надо решать кардинально. Марк возразил, что у него нет медицинского подтверждения, а о контузии он упомянул предположительно. Отговорка прозвучала неубедительно и ни на кого впечатления не произвела. Дальнейшее обсуждение продолжалось без участия Марка и он несколько дней, пока его не вызвали вновь, корил себя за необдуманное высказывание.

— Где сейчас Волк? — спросил Марка шеф разведки, когда он7и встретились вновь.

— По уточненным данным, в Эр-Рияде. — отрапортовал Марк и поспешно добавил. — Там же сейчас, как нам удалось выяснить, находится и Усама Бин Ладен. Предполагаю, что Волк отправился в Саудовскую Аравию, приступив к выполнению нашего задания.

— Опять предположения, — поморщился генерал. — Ну, с этим еще предстоит разобраться. А пока необходимо организовать встречу Волка с Галем. Хорошо бы, чтобы встреча носила случайный характер, но, учитывая уровень Волка, он вряд ли поверит в такую случайность, не так ли?

— Именно, — подтвердил Марк. — Сегодня Волк — агент экстра-класса и даже если Галь поддержит нашу игру, Волк все равно останется при своих подозрениях, а это, несомненно, осложнит встречу. Кстати, почему вы решили направить к Волку Галя, а не меня?

Генерал сослался на общее мнение. Марку-де пока следует воздержаться от встреч с агентом из-за соображений чисто психологического характера. Другое дело — Галь. Они вместе учились, Галь долгие годы был дублером и связным Волка, их связывает многолетняя дружба, а этот фактор в данной ситуации может оказаться едва ли ни решающим.

За эти годы Галь и сам достиг высокого уровня в разведке. Он по праву считался одним из лучших специалистов по борьбе с исламским терроризмом, к его мнению прислушивались и с ним считались на самом высоком уровне.

…В Эр-Рияде друзья встретились почти что в открытую. У них не было надобности даже легендировать свое знакомство — их афганское прошлое избавляло от этой необходимости. И хотя Закир искренне обрадовался появлению друга, все же не преминул уколоть: «Значит, решили действовать через тебя, использовать фактор дружбы».

— А ты, конечно, полагал, что твоя декларация настолько неоригинальна, что к ней останутся равнодушны наши боссы, — усмехнулся Галь.

— И как же ты собираешься меня проверять? — напрямую осведомился Закир.

«Я знаю только один действенный способ — пытки», в тон ему отозвался друг и Закир облегченно вздохнул — Галь оставался прежним. Когда Закир увидел друга, его это больно кольнуло. Он сразу понял, с какой миссией тот здесь и боялся, что нынешняя встреч разведет их по разные стороны жизненных баррикад. И потому теперь радовался от души. Те же чувства испытывал и Галь. Он не счел нужным скрывать, какие сомнения возникли у шефов разведки в отношении Волка, проинформировав его в тех, естественно, пределах, в которых был проинформирован сам.

«Стало быть, я теперь должен доказать, что я не припадочный, сделал вывод Закир. Каким же, интересно, способом я могу это сделать?»

— Знаешь, мне предлагали с десяток хитрых вариантов, но я полагаю, что нужно предпринять один ход, которого от тебя не ждут. Пройди официальное обследование, получи медицинское заключение и со всеми сомнениями будет покончено.

Закир сомневался в эффективности предложенного варианта, Галь убеждал, что за кажущейся простотой таится совершенно беспроигрышный вариант. В конце-концов Закир уступил увещеваниям друга и они стали обсуждать, где и под каким предлогом пройти обследование.

Этим же вечером по просьбе почтеннейшего муллы Закира Бин Нурлана хозяин отеля, в котором он остановился, пригласил к нему в номер врача. Уважаемый мулла жаловался на невыносимо острую боль в области затылка и высказал опасения, что это может быть последствием контузии. Доктор внимательно выслушал больного, проверил пульс, а затем извлек из саквояжа, с какими ходят на осмотр доктора чуть не всего мира, тонометр. Посмотрев на прибор, доктор произнес: «У вас мулла, давление достаточно высокое, но не критическое. Оснований для особого беспокойства я не вижу, сейчас дам таблеточку и через минут десять наступит облегчение. Но все же я бы порекомендовал вам пройти обследование головы. Контузия, о которой вы поведали, не может меня не тревожить. Как врач, я обязан исключить любую степень риска. Пожалуйста, не возражайте. Обследование не слишком сложное и к тому же не займет много времени. Если вы согласитесь, я бы мог обследовать вас даже в своей клинике. Приедете ко мне рано утречком, часам к семи, а уже на следующее утро я, при милости Аллаха, отпущу вас и, надеюсь, что с хорошими известиями».

Мулла уступил настояниям заботливого врача и дал согласие. Все прошло как по нотам. Нехитрому способу повышать давление он был обучен издавна, а в том, что врач предложит обследоваться почти не сомневался. Через сутки он уже держал распечатку результатов обследования, в которой черным по белому было начертано, что былая контузия не оставила в его организме ни малейшего следа. Галь забрал у Закира листок и бережно его спрятал.

Друзья провели вместе еще три дня. Закир был счастлив. Долгие годы одиночества вынуждали его каждое решение принимать самостоятельно, взвешивать и рассчитывать каждый свой шаг. А оказывается, это так здорово, когда рядом есть друг, да к тому же такой надежный и умный, как Галь. Они обсуждали дальнейшие планы, спорили, не соглашались друг с другом до тех пор, пока не находили единственно правильное решение. Закир делился своими соображениями скорейшего проникновения в окружение Бин Ладена, Галь вносил достаточно важные коррективы. Оба понимали, что расстанутся опять, должно быть, на долгие годы, но об этом старались не только не говорить, но даже и не думать.

Уже в день отъезда Галь сказал другу:

— Последнее время из самых разных источников к нам стала поступать информация о том, что отмечено проявление активности реакционно настроенных исламистов в республиках СССР, прежде всего, конечно, в Центральной Азии — в Узбекистане, Таджикистане, Киргизии и даже в Казахстане. На фоне той политической нестабильности и чехарды, которая сейчас происходит в СССР, это явление может прибрести весьма нежелательные формы. Говорю тебе об этом потому, что лично я не сомневаюсь: уж если Бин Ладен мнит себя лидером всего мирового исламского терроризма, то такой огромный и важный регион он явно не оставит без внимания. Никаких конкретных действий в этом направлении от тебя пока не требуется, но упускать возможность сбора информации о советских исламистах тоже не следует. Одним словом, прими к сведению.

Галь, должно быть, и сам не подозревал, какую бурю в душе Закира вызовет его сообщение. Вечером, когда он остался один, на него нахлынули воспоминания детства — родной город, эскимо на палочке и щекочущая ноздри газировка с двойным сиропом, мама Сима и мама Шоня, кузнец Махмуд, директор школы Ахат Маннапович… Он гнал от себя эти мысли, но, впервые за долгие годы не мог справиться со своими эмоциями. Что-то подсказывало Закиру, что он еще вернется, непременно вернется в эти края.

Такой сухой встречи Закир не ожидал. Словно и не было никогда у них того откровенного разговора в Афганистане, когда Бин Ладен увидел в мулле понимающего и внимательного собеседника, полностью разделявшего его идеи. Усама весьма сухо поздоровался с приезжим гостем, пренебрегая веками устоявшимся и незыблемым восточным этикетом, даже не поинтересовался о его самочувствии, делах. Впрочем, причина выяснилась довольно скоро. Один из помощников Бин Ладена — Шамс-ад-Дин поведал мулле, что дела у них здесь, в Саудовской Аравии, складываются далеко не так, как хотелось бы. Собственно, удивляться было нечему. Бин Ладен настолько активно стал помогать оппозиции, что о его контактах стало известно правительству Саудовской Аравии. Понятно, что восторга эти действия вызвать не могли. А последние заявления Усамы и вовсе обострили отношения. Он открыто заявил, что все его муджахиддины, как один, встанут на защиту родной земли от иракского вторжения. Учитывая, что помощь странам Персидского Залива собирались оказать американцы и их союзники, все шло к тому, что правители Саудии могли указать Усаме и на дверь. А если к этому добавить, что буквально несколько дней назад Бин Ладен открыто обвинил саудовское правительство в пособничестве США, то такое развитие сценария выглядело весьма реальным.