Крыстин Земский - Партитура преступления Страница 32

— Каким образом?

— Вы встречались с Зелиньской, которая оказалась в числе подозреваемых. В день убийства Зелиньского вы ездили в сторону Лодзи. У вас есть точно такое же пальто, в каком был убийца. Вы находились в Вене в то время, когда Зыбельт вошел в контакт с Зелиньским и Шаронем. И вы оставили там доказательство своего пребывания, в то время как ваш заместитель позаботился о том, чтобы исчезнуть из Вены почти бесследно. Я говорю «почти», потому что лишь недавно удалось установить, что и он... Вы вышли из дома своих друзей на те критические полчаса, когда был убит Видзский. Прежде чем нам удалось установить, что в это время милиционер, задержавший вас за неправильный переход улицы, читал вам лекцию о правилах движения, прошло немало времени.

Станиш улыбнулся.

— Мои отношения с Зелиньской? Я покупал у нее заграничные лекарства для тяжело больного брата. Он живет недалеко от Лодзи, и когда его жена сообщила мне, что состояние брата ухудшилось, я, хоть и сам тогда был болен, немедленно поехал к нему. А на обратном пути какой-то грузовик задел мою машину. Вот и вся история.

Он не закончил, потому что перед ними, как из-под земли, вырос патруль.

— Прошу предъявить пропуска, — сержант козырнул.

Станиш высунул в окно пропуска, свой и Бежана.

— Далеко еще? — Опросил Бежан, когда машина тронулась вновь.

— Полчаса с пересадкой. Но мы успеем.

Испытание УТС-12 на полигоне было назначено на 14.00. Вторая его часть — проверка качеств машины в ночных условиях — была запланирована на 18.00. Сейчас было всего лишь пятнадцать минут второго, но Бежан хотел быть на месте как можно раньше.

Снова патруль и проверка пропусков. Они пересели в армейский «газик», который немилосердно трясло на лесной дороге.

— Стоп! Теперь, позвольте, мы вас проводим, — остановил их офицер с группой солдат.

Перепрыгивая через очередную лужу, Бежан поднял голову. Лес неожиданно кончился. Перед ними расстилалась холмистая долинка, с трех сторон окруженная деревьями. С четвертой поблескивала гладь озера.

Еще несколько метров — и из-за пригорка показались военные палатки. У одной из них стоял Язвиньский. Жестом он пригласил гостей войти. Там уже работала комиссия, которая должна была на практике оценить достоинства УТС-12.

Машина находилась в другой палатке. На стене висела схема испытания: движение по пересеченной местности, движение при отсутствии видимости в задымленной зоне, плавание по воде и под водой, передача изображения «с поля боя», радиосвязь с автоматической шифровкой, стрельба по неподвижным и движущимся целям с места и с ходу.

Язвиньский, закончив объяснения, обратился к собравшимся:

— Кто со мной — добровольцем?

— Я, — полковник Гусарек уже поднимался на машину. Солдаты подняли полог палатки. Члены комиссии выстроились полукругом.

Машина выехала бесшумно, легко покачиваясь на широких колесах. На краю луга она сразу развила максимальную скорость.

— Более пятидесяти километров в час, — с одобрением заметил один из членов комиссии. — Фантастическая скорость при таком бездорожье.

После нескольких кругов, поворотов и движения задним ходом машина свернула на полосу препятствий. Это было потруднее: через каждые пятьдесят-шестьдесят метров — рвы, горки, ямы, песок, вязкая глина, поваленные деревья, высокие кусты, проволочные заграждения.

— Пройдет или нет? — волновался Бежан, наблюдая в бинокль маневры УТС-12. Машина уменьшила скорость, медленно преодолела первый ров, второй, третий, вползла, словно черепаха, на вершину искусственной горы, скатилась вниз и вскарабкалась по почти отвесной стене на глинистый холм. Шины расплющились, чтобы увеличить сцепление колес вездехода с мягким грунтом.

— Прет, как черт! — сказал Станиш.

Экипаж машины демонстрировал великолепную технику. Загорелись дымовые шашки, установленные по обеим сторонам полосы препятствий. Серая пелена покрыла луг.

— Маневрируем по гирокомпасу, — докладывал по радио полковник Гусарек. — Все идет точно по плану. — А через минуту добавил: — Направляемся в сектор «А», на север. Наблюдайте за нами.

Члены комиссии собрались вокруг радиолокатора. Он обычно обнаруживал движущиеся объекты уже на расстоянии тридцати километров на любой местности и при любой погоде. Однако на этот раз оператор, специалист высокого класса, ничего не мог поделать. На экране время от времени вздрагивало какое-то пятно, высылаемые локатором импульсы не давали отражения.

— Ну как? — не успокаивался офицер радиолокационной службы. — Есть что-нибудь?

— Ничего, товарищ майор, — печально отвечал оператор. — Я не могу локализировать его даже самым узким пучком лучей. Изображение скорее напоминало грозовую тучу, чем боевую машину.

Система маскировки действовала безупречно. УТС-12 была невидима в искусственном тумане, так же трудно было бы ее обнаружить и ночью. Электрический двигатель, выделяющий очень малую дозу тепла, благодаря специальному охлаждению, в значительной степени исключал возможность обнаружения машины с помощью ноктовизора.

Потом на командный пункт начали поступать посылаемые с большого расстояния «боевые донесения». ЭВМ переводила их зашифрованное содержание на язык данных.

— А теперь самое интересное, — предупредил Станиш. — Прошу внимания.

Они посмотрели на экран телевизора. Поворот регулятора — и вдруг появилось чистое и резкое изображение «поля боя». То, что наблюдал далеко отсюда экипаж УТС-12, они видели здесь, в безопасном месте.

— Изображение, конечно, меняется, — объяснил председатель комиссии, — но если будет нужно, мы можем получить снимки.

Он подошел к аппарату и показал, как они получаются. Глянцевые фотографии посыпались одна за другой.

— А так мы можем получить чертеж местности с нанесенной на него боевой обстановкой, — добавил он через минуту, когда собравшиеся посмотрели фотографии. Председатель комиссии вызвал по рации экипаж УТС-12 и приказал им нанести какую-нибудь схему на карту. Не прошло и пяти минут, как этот материал оказался на командном пункте в виде увеличенного снимка. Знакомым почерком Язвиньского было написано: «У нас все в порядке, страшно хочется пить, приготовьте что-нибудь холодное».

Прекрасно удались и испытания на воде и под водой, а также стрельба по наземным и воздушным целям. Поздно вечером комиссия закончила работу, подписав протокол.

— Поздравляем от всего сердца, — члены комиссии пожимали Язвиньскому руку.

Поздравляли и Станиша с успешным окончанием работы.

— А меня хоть бы кто-нибудь поздравил, ведь это я вас вытащил из неприятной истории, — шутя шепнул Бежан Язвиньскому.

Тот крепко сжал его руку.

ГЛАВА 35

Они удобно расселись в креслах. Бася принесла кофе, расставила рюмки. Зентара достал бутылку коньяка из шкафчика, стоящего рядом с письменным столом.

— Та-акой случай! — улыбнулся он. — Коньяк для подозреваемых! Этого еще не бывало! — Он медленно разливал янтарную жидкость по рюмкам. — За УТС-12! За ваш успех! — произнес он.

— За наш общий успех! — поднял свою рюмку Язвиньский. — Благодаря вам УТС-12 пришла к финишу благополучно, а мы очищены от всяких подозрений. Я лично, конечно, очень хотел бы узнать, как это мне удалось попасть в сферу ваших интересов, ну и услышать кое-что обо всем этом деле...

— Предоставляю тебе слово, — обратился Зентара к Бежану.

— Вы, уважаемый изобретатель, привлекли наше внимание своими встречами с Куртом Вернером. Фирма, одним из основателей которой он является, постоянно сотрудничает с разведкой Гелена, — объяснил Бежан. — Только недавно нам удалось выяснить, что инициатором этих встреч был Вернер, действовавший по приказу мюнхенского Центра. Они хотели тем самым скомпрометировать вас. Это было частью их плана. Вернеру удалось уйти. Потеря небольшая. После такого провала в Польшу он не вернется. Да и хозяева вряд ли встретят его с распростертыми объятиями. Поэтому Кон так боится, что его ликвидируют, как Зелиньского.

— Дьявольский план, — пробормотал Гонтарский. — Вы спасли нас. Если бы не вы, мы оказались бы на свалке.

— О чем ты? — Станиш не понял друга.

— Если бы их план удался, — Гонтарский обратился к Зентаре и Бежану, — в лучшем случае, нас отстранили бы от работы. Бесцельное, бесплодное существование хуже смерти! Все заслуги были бы приписаны врагам, и, что еще хуже, они захватили бы руководство Центром! Удар в самое сердце. Дьявольский план, — повторил он, — он страшен именно потому, что был основан на знании наших недостатков, нашей слепой веры в бумажку, в неизвестно кем и когда высказанное «общее мнение».

— Ты прав, — согласился Станиш. — Критерии, методы работы с кадрами давно устарели. Люди переросли их. Но кое-кто еще упрямо цепляется за отжившие догмы. И часто тем, кто не укладывается в привычные рамки, приклеивают ярлык «ненадежного человека». А в эти рамки идеально укладываются только такие посредственности, как Зыбельт, потому что они во имя своих целей старательно приспосабливаются к привычным схемам, прикрываются ими, словно щитом, используют как оружие против тех, кого хотят уничтожить. Надо будет как следует присмотреться к людям круга Зыбельта. Неизвестно...