Джоби Уоррик - Тройной агент Страница 33

«Он был этакой овчаркой, псом, который охраняет овец, — сказал о нем его близкий друг, знавший его по службе в армии. — Он так воспринимал себя сам».

Подыскать работу, которая удовлетворяла бы его инстинкту защитника, было не так просто, на это ушли годы. В бейсболе Лабонте был хорошим питчером, его даже звали играть за «Кливлендских индейцев», но он отклонил приглашение, своим домашним объяснив это тем, что карьера профессионального спортсмена отвлекла бы его от более важных целей, которые он поставил перед собой. Он чувствовал все большую склонность к военной службе, но возможностью поступить в офицерское училище не воспользовался. Вместо этого решил проверить, сможет ли соответствовать жесточайшим стандартам физической подготовки, которую проходят в одном из элитных подразделений спецназа — 75-м полку рейнджеров. И быстро заслужил нашивку «рейнджер»[44], а затем и престижное членство в наряде полковых знаменосцев.

Армия свела его и с Рейчел, хорошенькой студенткой балетного училища. В марте 1999-го Лабонте вдруг спохватился, что ему не с кем пойти на самый торжественный праздник в году — Бал рейнджеров. Чуть ли не в самую последнюю минуту (до первого танца оставалась всего пара часов) их общий знакомый упросил Рейчел выручить из этой беды его однополчанина.

— А он из себя как, ничего? — спросила Рейчел.

— Немного смахивает на Дэниела Дэй-Льюиса, — ответил их общий приятель, имея в виду актера, наибольшую известность завоевавшего исполнением роли охотника по прозвищу Соколиный Глаз в фильме «Последний из могикан». — Да просто вылитый Дэй-Льюис, только без длинных волос.

Как вспоминала позднее Рейчел, появившийся в тот вечер на ее крыльце высокий молодой рейнджер в парадной форме был более чем «ничего».

«Я с первой же минуты поняла, что этот человек послан мне судьбой, — сказала она, вспоминая о своем погибшем, а в те дни еще только будущем муже. — Ну всё, думаю. Теперь пойдет совсем другая жизнь».

Они поженились на следующий год, а к 2001-му Даррен Лабонте из армии уволился и служил теперь в спецкоманде SWAT[45], приписанной к полицейскому департаменту Либертивилля (это северный пригород Чикаго). Гоняясь — все больше ночами — за безбашенными подростками, он чувствовал себя не на своем месте. День, который навсегда изменил его жизнь, пришел неожиданно.

Утром 11 сентября Лабонте едва вернулся домой с работы, как вдруг в экстренном выпуске теленовостей сообщили, что в одну из башен-близнецов Всемирного торгового центра врезался самолет. С минуту он ошеломленно смотрел на экран, потом позвонил матери, которая жила в другом пригородном районе в нескольких минутах езды.

— Включай скорее новости, — сказал он.

Подобно многим американцам, в то утро Камилла Лабонте сперва подумала, что катастрофа была случайной. Но ее сын сразу понял, что дело обстоит гораздо хуже.

— Это не по глупости. Это сделано намеренно, — сказал он.

К дому родителей Даррен подъехал в ту минуту, когда южную башню поразил второй самолет. Потом они с матерью, не веря глазам, смотрели, как рухнула одна башня, а затем и вторая. Когда Камилла повернулась к сыну, тот плакал.

Спустя пару недель Лабонте поступил на частные курсы арабского, одновременно перебирая места, куда он мог бы устроиться, чтобы играть как можно более значительную роль в набирающем обороты сражении с терроризмом. Подумал было возвратиться в армию, но эту идею отверг, рассудив, что вряд ли получит именно ту работу и в том подразделении, куда хотел бы попасть. Вместо армии решил записаться в Службу маршалов — силовую структуру Министерства юстиции, которая ищет беглых преступников и охраняет федеральные суды. Навыки рейнджера обеспечили Лабонте вожделенное место в спецкоманде маршалов, однако ему довольно скоро стало ясно, что это не та работа, которую он искал. Вместо подозреваемых в терроризме ему целыми днями приходилось выслеживать наркоторговцев.

И тогда Лабонте подал заявления одновременно в ФБР и ЦРУ. Из ФБР ответ пришел раньше, и он поступил в академию ФБР в Квантико, Виргиния. Еще кадетом получал поощрения за лидерские качества и меткую стрельбу, а по окончании был назначен на весьма неплохой пост в нью-йоркском офисе, где занимался делами, связанными с организованной преступностью и расследованием преступлений мафии. И все-таки ему хотелось чего-то большего.

Наконец в 2006-м отозвалось и ЦРУ, причем такого предложения он как раз дожидался. Разведывательная служба увидела в Лабонте комбинацию качеств, которые требовались больше всего именно теперь, через пять лет после начала глобальной войны против «Аль-Каиды»: бойцовские навыки солдата-спецназовца в сочетании с изобретательностью классического оперативника ЦРУ. Так Лабонте оказался среди горстки рекрутов ЦРУ, которых послали тренироваться по обоим направлениям. Его мгновенно передвинули из конца в начало очереди на отсылку в Южную Виргинию, где расположен тренировочный лагерь ведомства, бывший полигон Министерства обороны под названием «Ферма». Несколько месяцев тренировок, и вот он уже едет в Ирак, а затем в Афганистан.

Теперь работа была ему как раз впору, наконец-то! И на товарищей, и на командиров большое впечатление производил энтузиазм молодого экс-рейнджера, который на все трудные задания всегда вызывался первым и последним жаловался на лишения. Хотя и не такой опытный, как некоторые ветераны, он сразу выделился благодаря трезвомыслию и самообладанию во время перестрелок. Один офицер, воевавший рядом с ним в Афганистане, вспоминал потом, как поражен был «его абсолютной уверенностью в себе и своих силах».

«В том, что такая служба его призвание, он был совершенно убежден, никогда не притворялся и не хитрил, не задирал нос и не похвалялся, — вспоминает его бывший сослуживец. — Даррен верил, что самой судьбой ему предназначено быть профессиональным воином, защитником тех, кто не может за себя постоять».

Все эти качества проявились в нем однажды летним вечером. Лабонте с напарником производили разведку в провинции Кунар. Они шли вдоль реки, когда внезапным шумом их внимание привлек патруль талибов. Прижавшись к береговому откосу, американцы замерли. И тут их взорам предстали мятежники, которые вышли на открытое место и остановились в нескольких ярдах от них. На поляне собралось сперва около дюжины боевиков, потом две дюжины, и их все прибывало. Постепенно там скопилось больше сотни боевиков «Талибана», все с автоматами и ручными гранатометами; похоже, они замышляли какую-то вылазку. Минута шла за минутой, талибы медлили, находясь так близко, что американцам было слышно, как они переговариваются. Сделай кто-нибудь из них пару шагов к реке, и оба разведчика были бы неминуемо обнаружены.

Напарника Лабонте прислали на базу ЦРУ недавно, ему еще ни разу не приходилось попадать в такую передрягу. Держа руку у него на плече, Лабонте нашептывал ему слова поддержки.

«Спокойно, спокойно, все будет о’кей», — говорил он.

В конце концов, мятежники двинулись дальше, а разведчики поспешили вернуться на базу, но только после того, как передали координаты шайки талибов ближайшему натовскому диспетчеру.

Однако шли месяцы, и Лабонте мало-помалу терял былой оптимизм по поводу быстрой победы над «Аль-Каидой». К моменту своего прибытия в Иорданию он был и вовсе убежден в том, что идеологическую борьбу бен Ладен и его последователи выигрывают, ухитряясь завоевывать симпатии все большего числа молодых мусульман, которых будут использовать как самоубийц-шахидов во время следующей волны атак против стран Запада. Он много размышлял об этих неизбежных атаках, беспокоясь прежде всего о том, как защитить тех, кто ему особенно дорог.

В этом списке первыми были его жена и маленькая дочка; еще бы, ведь они живут теперь с ним на Ближнем Востоке, в одной из стран, где на американских служащих то и дело происходят покушения. Был в списке и бен Зеид, зараженный, как опасался Лабонте, всеобщим энтузиазмом по поводу Балави, двойного агента, чьи достижения давно вышли за разумные границы правдоподобия.

«Этот парень слишком хорош, тут что-то не так», — делился сомнениями Лабонте с одним своим бывшим сослуживцем еще в конце осени.

Но все остальное разведывательное сообщество[46] увлеклось Балави не на шутку и этим своим пагубным увлечением проникалось все больше и больше.

11. Приманка

Лэнгли, Виргиния — ноябрь 2009

Великий прорыв Хумама аль-Балави на шпионском поприще, пришедший в виде сотни мегабайт феерического сверкания и блеска, всех удивил и пробудил радужные ожидания. А его следующий лихой кульбит вызвал и вовсе полное умопомрачение.

Это произошло, когда его куратор бен Зеид получил очередное послание, на сей раз в виде обычного имейла. К Балави, как к врачу, обратился новый пациент. По имени Айман аз-Завахири. То есть иорданец вошел в непосредственный контакт с заместителем главнокомандующего «Аль-Каидой», вторым в ней человеком после самого Усамы бен Ладена!