Патрик Ларкин - Московский вектор Страница 34

– По-видимому, да, – процедил Брандт. – Остается лишь надеяться, что о последней новости не узнают россияне.

Следующие слова Ланге подбирал с особой тщательностью.

– Если американцы в самом деле ворошат прошлое Ренке, они могут выйти на наши тайные источники в правительстве Германии…

– Прекрасно понимаю, – перебил его Брандт. – Послушай внимательно, Герхард. Собери группу ликвидаторов и лети с ними в Берлин. Если получится, сегодня же.

– Какова наша задача?

– Разыщите брешь и ликвидируйте, – холодно велел Брандт. – Любой ценой.

Глава 20

Вашингтон, округ Колумбия

Расположенный на площади Лафайет напротив Белого дома отель «Хэй-Адамс» служит в Вашингтоне одним из главных ориентиров. Его восхитительно декорированные комнаты, рестораны и залы влекут к себе влиятельных политиков, известных актеров, богатых управляющих корпорациями и прочих знаменитостей вот уже почти восемьдесят лет.

Главный ресторан «Лафайет-Рум» славился отмеченной наградами кухней и изысканными винами. И был излюбленным местом для встреч высших госслужащих из Белого дома, сенатской комиссии по разведке и командующих вооруженными силами. Раз в неделю они, аналитики и советники из Пентагона, ЦРУ и Госдепартамента, непременно являлись в «Лафайет-Рум» на бизнес-ланч. Собрания рассматривали как возможность обменяться информацией, обсудить наболевшие вопросы и сгладить случайные конфликты в более свободной и дружеской обстановке, в стороне от привычного места для политических дебатов – Капитолийского холма.

Новый шеф-повар, иммигрант из Румынии Драгос Братиану, ловко работал в идеально чистой кухне, смешивая в большой неглубокой тарелке спаржу с бобами, мелко нарезанным чесноком и эстрагоном. Салат, заказанный одним из экспертов по российской внешней политике из Госдепартамента, был почти готов.

Братиану осмелился взглянуть через плечо на сотрудников. Облаченные в белые одежды, они корпели каждый над своим блюдом. На румына никто не обращал особого внимания. Возможность выдавалась чудесная.

С пересохшими от волнения губами невысокий плотный иммигрант опустил руку в карман передника, достал прозрачный стеклянный пузырек. Решительным движением откупорил его, вылил бесцветную жидкость в только что приготовленный салат. Заправил блюдо ореховым маслом, еще раз перемешал ингредиенты и нажал на кнопку звонка.

По вызову незамедлительно явилась официантка.

– Слушаю, сэр?

– Салат «Весенний», пятый столик, – спокойно произнес Братиану.

Девушка поставила тарелку на серебряный поднос и понесла его в обеденный зал. Румын с облегчением вздохнул. Он только что заработал еще двадцать тысяч американских долларов – как только об успешном выполнении задания узнает оператор, денежки перечислят на личный банковский счет иммигранта. А смертоносный вариант ГИДРЫ спокойно проникнет в очередную жертву.

Москва

Водоотводный канал отделяет от основной территории северную и северо-восточную части района Замоскворечье – места, где в последние годы поселяется все больше иностранцев, в основном европейских и американских бизнесменов с семьями. Южный берег канала украшает шеренга бледно-желтых трех– и четырехэтажных зданий. Построенные изначально как роскошные особняки, позднее дома были разделены на несколько более скромных квартир.

В гостиной одной из них стоял у окна подполковник Джонатан Смит. Час был поздний, почти полночь, улицы практически безмолвствовали. Проехавшая мимо сине-белая милицейская машина свернула налево и направилась по мосту в сторону Кремля. Вскоре красный свет ее задних габаритных огней поглотила кромешная зимняя тьма. Смит отпустил тяжелую штору, повернул голову и с прищуром взглянул на Кирова.

– Вы уверены, что здесь мы в полной безопасности?

Русский пожал плечами.

– В полной? Нет, этого я гарантировать не могу. Но более надежного убежища за столь короткий срок, клянусь, я при всем своем желании не нашел бы. – Он улыбнулся. – Владелец дома – мой давний приятель, обязан мне многим, в частности свободой и жизнью. Но главное, что он сдает квартиры в основном бизнесменам, которые приезжают в Москву на короткий срок. Вы с Фионой ни у кого не вызовете подозрений.

Смит кивнул. Киров был прав. В столь огромном городе, как Москва, жильцы особо пристально следили за соседями и, если замечали за ними какую-либо странность, могли тут же обратиться к властям. В этом же доме все задерживались ненадолго, поэтому никто не должен был сосредоточить на американцах внимание.

– Как долго мы можем здесь пробыть, не причиняя ни вам, ни владельцу неприятностей?

– Два-три дня – точно, – ответил Киров. – Может, дольше. А потом вам лучше переехать в другое место, я бы посоветовал за пределы города.

– А вы? – негромко спросила Фиона. Бледная, изможденная после кровавой сцены в «Скорой», она сидела на диване, пристально глядя то на Смита, то на Кирова. Записи Елены Веденской лежали перед ней на кофейном столике рядом с блокнотом, в котором они со Смитом записывали примерный перевод неясных медицинских жаргонизмов и терминов. Работу прервал Киров, который ненадолго уходил за продуктами и необходимыми туалетными принадлежностями. Покупку новой одежды пришлось отложить до утра.

– Я? – Киров покачал головой. – Мне бояться нечего. Уверен: охотники за вами мое лицо так и не рассмотрели. – Его глаза ничего не выражали. – Во всяком случае, оставшиеся в живых.

– А «Нива»? По ней нельзя на вас выйти?

– Нет, – уверенно ответил Киров. – Я купил ее за наличные, через нескольких посредников. На меня она никого не выведет.

– Остается еще одна проблема, – сказал Смит.

Киров вскинул бровь.

– Какая?

– В прошлом мы работали вместе, здесь и в Вашингтоне, – напомнил Джон. – Эти люди, кем бы они ни были, знают, как меня зовут и наверняка кое-что из моей биографии. Рано или поздно им придет в голову поинтересоваться, чем занимается теперь Олег Киров, генерал ФСБ в отставке.

– Вряд ли, – просто возразил россиянин. Его зубы блеснули в быстрой кривой улыбке. – Видите ли, перед уходом я позаботился о том, чтобы некие сверхсекретные бумаги… исчезли. Уверяю вас, на Лубянке не сохранилось ни единого документа, в котором упоминалось бы о моем знакомстве со знаменитым подполковником Джонатаном Смитом. – Он пожал широкими плечами. – Если помните, даже в ту пору о нашем временном сотрудничестве не знал почти никто, за исключением избранных.

Смит кивнул, вспоминая.

Внезапно осознав, что и у него почти больше нет сил, он пересек комнату и тяжело опустился в старое кресло напротив Фионы. Волна адреналина, хлынувшая во время борьбы с противниками в кровь, постепенно уходила, наваливались слабость и усталость. Было приятно устроиться в кресле, несмотря на осознание того, что передышка не продлится долго. Джон снова посмотрел на Кирова.

– Ладно, будем считать, что вы пока в безопасности. Замечательно – одной серьезной проблемой меньше. И все же мне хотелось бы знать, какую конкретно роль вы играете во всей этой неразберихе? – Он слабо улыбнулся. – Только не подумайте, что я вас в чем-то подозреваю. Глупо было бы после того, как вы нас обоих спасли от верной гибели. И все же мне интересно: как вы узнали, что происходит? Откуда взялись? С оружием, на машине, по которой вас невозможно вычислить?

– Фиона попросила меня последить за вами с некоторого расстояния во время встречи с доктором Веденской, – сказал россиянин ровным тоном. – Я с удовольствием выполнил ее просьбу.

– У Олега личное консультационно-охранное предприятие, в основном по оказанию помощи людям, которые занимаются в Москве бизнесом, – объяснила Фиона Девин. Впервые с того момента, когда их захватили, ее глаза опять блеснули едва уловимым озорством. – Но у него и множество других клиентов.

– Включая таинственного мистера Клейна, – добавил Киров невозмутимо. Его губы растянулись в широкой улыбке. – В общем, Джон, мы снова коллеги.

Смит медленно кивнул, наконец-то сообразив, как обстоят дела. Российский офицер ФСБ в отставке оказывал Фионе Девин содействие и входил в состав московской команды «Прикрытия». В правительстве у него по сей день сохранялись надежные связи, что играло для операции крайне важную роль. Вот почему Фионе удалось столь скоро проверить, кто из перечисленных в списке Смита врачей был наиболее надежен. Вот почему она была уверена в том, что из дела Елены Веденской, хранившегося в ФСБ, исчезла вся представлявшая опасность информация. Сколько еще документов Киров умудрился уничтожить, прежде чем система Дударева вытеснила его из своих структур?

Смит внимательнее всмотрелся в седоволосого великана, размышляя, как тому удавалось столь долгое время совмещать работу на американскую разведку со службой в российском органе безопасности? Двойственная верность попахивала бедой. Сталкиваясь с проблемой выбора между абстрактными идеалами и национальными, кровными привязанностями, большинство людей, даже самых достойных, ломались. Смит высказал свои мысли вслух.