Жерар Вилье - Героин из Вьентьяна Страница 34

Проведя инструктаж, принц Лом-Сават облокотился на подушечку и закрыл глаза. Арюн уважительно раздвинула полы его расшитого шелком кимоно, встала на колени на циновку и, пробившись сквозь жирные складки, дотронулась губами до его плоти. Лом-Сават задрожал и постарался мысленно представить себе Синтию. Великолепная блондинка-иностранка стала его наваждением. С тех пор, как она появилась во Вьентьяне, самые умелые лаосские куртизанки казались ему пресными. Теперь он больше всего ценил те моменты сладостной пытки, которые он испытывал в «Красном дельфине».

Тем временем Арюн неуклюже продолжала свою ласку, прерываясь, когда не хватало дыхания. Без видимых результатов.

Разозленный Лом-Сават сказал ей:

– Остановись, дура!

Взбешенный принц снова подумал о Синтии. Вот уж кто должен знать все секреты любовной техники. Если бы она захотела, ей удалось бы получить наслаждение и от его старого, усталого тела.

Он опустил глаза и с грустью взглянул на себя вниз. Никаких признаков активности. Девочка же ничего не понимала. Видимо, ему не нравилась ее девственность. Он же снова представил себе Синтию, великолепную крутизну ее бедер, недоступных для него, и даже застонал от огорчения. Мысль о неосуществимой мечте снова возбудила его. Тяжело заворочавшись, он схватил девочку за талию и, как котенка, распластал на подушках. Такое состояние возбуждения, возникшее только благодаря образу Синтии, было для него редкостью, и надо было этим воспользоваться. Тяжело дыша, он обрушил на Арюн всю свою стопятидесятикилограммовую массу. Зарывшись лицом в подушки, девочка попыталась расслабиться. Но он причинил ей такую сильную боль, что она завизжала и стала отбиваться. Это сопротивление обострило желание Лом-Савата. Он нажал изо всех сил, и девочка завизжала, как резаный поросенок... Взбешенный принц приказал ей молчать. Но боль была слишком сильной, и она продолжала рыдать и умолять его. Желание стало уходить, и он понял, что понадобится спокойная обстановка, чтобы снова вызвать образ Синтии.

Отстранившись внезапно от Арюн, он подполз к серебряной шкатулке, стоявшей на низком столике, открыл ее и вынул шприц и ампулы морфина. Разбив одну ампулу, он быстро наполнил шприц. Девочка посапывала, не смея сменить позицию. Сухим жестом Лом-Сават воткнул шприц в ее правую ягодицу и резко выжал всю жидкость. Легкая боль укола заставила девочку вскрикнуть.

– Не бойся, – сказал принц. – Больше тебе больно не будет.

Он взял вторую ампулу и впрыснул ей содержимое почти в то же самое место. Этот трюк использовали американские морские пехотинцы для коллективного изнасилования. Он подождал несколько мгновений и затем снова пошел на штурм. Арюн слабо подвывала. Она почти перестала ощущать свои ягодицы, которые ей казались одеревенелыми, и больше не сопротивлялась, хотя ей было трудно дышать под весом своего палача. Принц Лом-Сават хотел усилить темп, но внезапно его желание снова пропало. Помимо своей воли он оказался вне ее, как будто сам испытал действие морфия.

Несостоявшийся финал вызвал в нем такую жалость к самому себе, что, повернувшись набок, он чуть не заплакал. Мысленным взглядом он снова увидел чудесное тело Синтии. Робко оборотясь к нему, девочка протянула руки для ласки. Ее предупредительность почему-то окончательно вывела из себя Лом-Савата. Он схватил тонкий бамбуковый прут с массивной серебряной ручкой и хлестнул по обнаженному телу Арюн.

– Пошла вон! – заорал он. – Пошла вон!

В полной растерянности девочка попятилась назад и убежала. Едва она прикрыла за собой дверь, как ее схватил за волосы вьетнамец Вин и сердито спросил:

– Ты не понравилась господину? Что ты наделала?

Она пыталась объяснить ему, но Вин не слушал. Он повалил ее на циновку под лестницей и лишил невинности.

Все более нервничая, принц Лом-Сават мелкими шажками прогуливался по аллеям сада. От Ло-Шина не было никаких новостей, и это его беспокоило. Никогда раньше они не производили такого количества опиума. Между тем, несмотря на все старания, этот дьявольский агент Бюро по борьбе с наркобизнесом так и не был устранен. А он-то надеялся, что сеанс с маленькой Арюн позволит ему рассеять тревогу...

Дойдя до розария, он в гневе остановился. Цветы были высохшие, почти без лепестков. Было ясно, что ими не занимались.

– Сисом! – крикнул он фальцетом.

Тут же бегом к нему устремился садовник, который на маленьком озере обрабатывал лотосы. Он услужливо согнулся в поклоне перед своим господином. Во рту у него не было ни одного зуба. В свое время, поддавшись доброму чувству, Лом-Сават спас его от правосудия. Дело в том, что будущий садовник убил тогда вдову, чтобы изнасиловать ее дочь. Эта черта понравилась принцу...

– Ты совсем не ухаживал за розами! – сурово произнес Лом-Сават.

Садовник растянул губы в угодливой улыбке, показав пустые десны.

– Я ухаживал, господин. Но на них ополчились духи зла.

– Ты лгун и лентяй.

Наконец-то он нашел способ отвлечься. Он вынул из кармана брюк маленький автоматический пистолет и спустил предохранитель. Садовник тупо смотрел на него. Лом-Сават нацелил пистолет ему в грудь.

– Сейчас я тебя проучу! – заявил он.

Нервы его были так напряжены, что он выпустил в садовника пять пуль подряд. Тот пошатнулся и, не выговорив ни слова, упал назад. Лицо его выражало полное недоумение. Принц несколько секунд смотрел на него, потом повернулся и пошел к дому. Он давно испытывал желание убить этого человека. Полиции он скажет, что это был коммунистический агент, а людям Патет-Лао – что он шпион генерала Хаммуана.

Убийство садовника немного отвлекло его. Но этого было недостаточно. Лом-Сават вошел в дом...

Принц Лом-Сават разогрел первый шарик опиума. Затем взял старую трубку из слоновой кости, инкрустированную серебром, заложил в нее шарик, взял в губы мундштук и принялся курить быстрыми глубокими затяжками. Это был самый приятный способ дождаться часа, когда будет прилично появиться в «Красном дельфине», чтобы увидеть пышнотелую Синтию в натуре – единственное средство развеять хандру.

Глава 18

Внезапно вспомнив о своем достоинстве принца, Лом-Сават попытался отвести взгляд от Синтии. Это удалось ему только на мгновение, а затем он снова уставился на затянутые в голубой шелк пышные бедра женщины, которые оказались в нескольких сантиметрах от него.

Чтобы осуществить маневр, Синтия специально задержалась поболтать с группой американцев за соседним столиком. На ней было очень короткое платье, забранное под широкий пояс и открывавшее ноги гораздо выше колен, что нисколько не смущало ее. Стоя спиной к принцу, она сделала легкое движение бедрами, так что платье взметнулось вверх. У Лом-Савата пересохло во рту: он никогда не думал, что можно так сильно желать женщину.

«Красный дельфин» был переполнен, но Синтия усадила принца за лучший столик напротив бара, близ выхода, на место для почетных гостей. Второй стул она зарезервировала для себя.

В тот момент, когда Лом-Сават, готовый испить чашу публичного позора, совсем собрался погладить ее по бедрам, Синтия повернулась к нему и насмешливо улыбнулась. Лаосец растерянно заморгал.

– Вы чем-то озабочены, – заметила Синтия. – О чем задумались?

Лом-Сават с трудом отвел помутившийся взгляд от ее тугого, чуть выпуклого живота и вздохнул:

– Вы же знаете, как я влюблен в вас...

– Неужели?

Синтия милостиво села напротив. Когда она забрасывала ногу на ногу, он предпочел закрыть глаза, чтобы избежать искушения.

Волнение принца было столь явным, что она громко расхохоталась, затем пригнулась к нему и прошептала на ухо:

– Вот правильно, старайтесь не смотреть на меня и успокойтесь, чтобы не произошел конфуз, как с каким-нибудь лицеистом.

Теперь их лица настолько приблизились, что он чувствовал прикосновение ее светлых волос. Внезапно женщина прижала свою ногу к его ноге, а в ее голосе ему послышались заговорщические нотки. Какой-то клиент позвал ее со стороны бара, но она даже не отреагировала.

– Если вы пожелаете, – сказал Лом-Сават, – я сделаю из вас самую богатую женщину Вьентьяна.

Пухлые губы Синтии сложились в очаровательно-невинную улыбку.

– А что я должна сделать?

Взгляд принца стал еще более мутным.

– Вы прекрасно знаете что.

Синтия пошла к бару, оставив Лом-Савата в коматозном состоянии. Неудача с Арюн, переживания, связанные с операцией Ло-Шина, – все это требовало какой-то компенсации. Едва она дошла до бара, как он снова пригласил ее к себе за столик. Она повиновалась.

– Я говорю совершенно серьезно, – сказал он. – Я готов дать что угодно, чтобы...

В ее голубых глазах вспыхнула искорка.

– Я польщена, – сказала она. – И хочу предоставить вам шанс.

Лом-Савату показалось, что он теряет сознание.

– Все, что вам угодно.