Чингиз Абдуллаев - Пепел надежды Страница 35

— У нас здесь есть даже управляемые снаряду «земля — воздух», — улыбнулся ему прапорщик стоявший у машины.; — Если хотите, можем привезти…

— Управляемые, снаряды, — кивнул, тяжело дыша, Высоченко. Он вдруг резким ударом кулака свалил прапорщика на землю. — Управляемые снаряды!..

— заревел он, оборачиваясь и бросаясь к человеку в камуфляже, приехавшему во главе группы.

Тот испуганно попятился. Высоченко схватил его за шиворот.

— Это ведь армейское оружие со складов! — хрипел он. — Как же ты можешь, сукин сын, торговать всем этим? Мы там умирали, а ты у нас за спиной оружие продавал, гнида!

— Стой! — раздалось у него за плечами, и он почувствовал, как ему в спину уперлось дуло автомата.

— Отпусти его, — сказал уверенный голос. Полковник обернулся. Позади него стоял один из продавцов оружия в капитанской форме.

— Сукин сын! — сказал полковник, обращаясь к нему. — На нашей крови деньги себе делаете. Вам нужно, чтобы война здесь никогда не кончилась.

— А ты, моралист? — спросил капитан, грязно выругавшись. — Ты разве сюда не за товаром прибыл? Или деньги твои чистые? Плати деньги и проваливай.

Тоже мне, архангел Божий.

— Откуда оружие? — спросил Высоченко, все еще не отпуская человека в камуфляже. Но капитан не стал медлить. Он поднял приклад автомата ударил полковника. Тот упал. Капитан навел дуло автомата в лицо упавшему.

— Кончай дергаться, — зло посоветовал он, — мы решим, что ты сюда не за оружием приехал, а хочешь подставить нас. Если тебе нужны машины, бери их.

Если не нужны — проваливай.

— Подожди, — отвел его автомат бросившийся к ним Казбек. — Вон деньги несут. Ты не видишь разве, он раненый был, не в себе человек.

Капитан убрал автомат и плюнул себе под ноги. Прямо рядом с лежавшим на земле Высоченко. И отошел. Другой продавец начал считать деньги. Стоявшие около грузовиков вооруженные люди опустили свои автоматы.

— Все правильно, — кивнул считавший деньги, — ровно четыреста тысяч.

Еще пятьдесят — и две машины ваши. Чтобы не перетаскивать оружие.

— Нет, — возразил Казбек, — твои машины нам не нужны. У нас будут свои.

Сейчас мы уедем. Вечером тебе пригонят твои грузовики.

— Как хочешь. Мне все равно.

Высоченко поднялся с земли. Он понимал, что глупо сорвался. Оружие было заказано, его группа не могла обойтись без него. И капитан был прав — деньги, которые они привезли, были в крови убитых. Но все равно он чувствовал себя очень плохо. Дно дело — грабить банки, а совсем другое — подавать родину и своих товарищей, считал половник. И хотя такие рассуждения были изначально порочны и он подсознательно понимал это, тем не менее для него, офицера, прошедшего войну, подобное предательство было неслыханным кощунством.

Еще тогда, когда их перебрасывали на эту грязную войну, среди солдат и офицеров ходили слухи о предательстве генералов и штабных крыс, которые находились в тылу. У чеченцев неожиданно появлялись самое совершенное оружие последних моделей, самые надежные аппараты связи. Они знали о всех передвижениях воинских частей и даже знали пароли, которыми офицеры вызывали друг друга. Без массового предательства такое было бы невозможно. Чеченская война была самой грязной и подлой, которую только можно было себе представить.

Куда уж хуже, если генерал, одной рукой посылающий своих солдат на смерть, другой рукой продавал их врагам оружие и боеприпасы.

И хотя подобные слухи доходили и до полковника, он всегда их отвергал, считая невозможным подобное невероятное предательство. Увы, теперь он был вынужден убедиться в этом лично.

Всю дорогу назад он угрюмо молчал. Казбек, понимавший его состояние, ничего не говорил. Даже Серебряков, испуганный случившимся, сидел, забившись в угол, и ничего не пытался обсуждать. К четырем часам дня они уже были в Минводах.

— Грузовики подождут нас на нашем складе, — решил Казбек. — А мы поедем за машинами, чтобы сразу перегрузить на них оружие.

Высоченко молчал, закрыв глаза. Кажется, его уже ничего не могло удивить в этой жизни.

Глава 23

— Вы знаете, кто убил нашего консула? — несколько напряженным голосом спросил Низаметдинов.

Все смотрели на Дронго. Потапов улыбнулся. Он не сомневался, что эксперт сумеет найти разгадку и этого загадочного преступления.

— Может, вы и нам расскажете, что там случилось? — предложил прокурор.

— Расскажу. Только сначала нужно проверить одну мою догадку. Нужно позвонить в местный райотдел милиции и узнать о всех случаях немотивированного нападения на женщин вчера вечером недалеко от гостиницы. Вы можете позвонить?

— При чем тут женщины?

— Позвоните, — настаивал Дронго. Прокурор посмотрел на полковника Мамедханова. Тот понял его взгляд и подвинул к себе телефонный аппарат. Все замерли. Мамедханов поднял трубку.

— Проверьте, не было ли вчера нападений на женщин около гостиницы. И перезвоните, — приказал он по телефону. И, положив трубку, взглянул на Дронго.

— Почему вы считаете, что такое нападение имеет отношение к убийству?

— Я вам все объясню. Но сначала пусть нам сообщат результаты. И если можно, найдите следователей, которые вчера беседовали со мной. Один м из прокуратуры, другой из ФСБ. Вы не могли бы найти и пригласить их сюда?

— Не считайте себя Эркюлем Пуаро, — нервно заметил Потапов, — здесь Дагестан, а не Англия, и вы не английский сыщик.

— Прошу прощения, он был бельгийцем — улыбнулся Дронго.

— Неважно, — рассерженно сказал Потапов Он разозлился, что его поймали на такой неточности. — Все равно хватит разыгрывать из себя всезнайку. Я знаю, что вы лучший аналитик, который когда-либо мог появиться среди нас, но по-моему, вы достаточно посмеялись над нами. Может, вы все-таки расскажете нам, что там произошло и как убили дипломата?

В этот момент зазвонил телефон. Все посмотрел на Мамедханова. Он торопливо снял трубку, выслушал и произнес только одно слово:

— Хорошо, — и положил трубку. После чего посмотрел сначала на прокурора, потом на Потапова и наконец на Дронго.

— Да, — сказал он, — действительно, вчера у гостиницы избили двух девушек. Девушек доставили в больницу, они вне опасности, хотя побили их довольно сильно.

— Это были девушки с определенной репутацией? — спросил Дронго.

— А как вы догадались? — удивился Мамедханов.

— Теперь я могу рассказать вам, что там случилось. Вчера ночью я по очереди беседовал с каждым проживающим в гостинице. Конечно, следователи тоже говорили с ними, и я не могу пожаловаться на их профессионализм. Но все дело в том, что они воспринимали показания каждого из свидетелей в отдельности. Не как единое целое. То есть они привыкли анализировать действия каждого из свидетелей и факты, которые становятся известны. А нужно было обратить внимание на некоторые детали в показаниях свирелей и сопоставить их друг с другом. Это не так сложно, как думают иногда, но почему-то никто этого не делает.

— Может, хватит нам объяснять ваши методы анализа? — прервал его Потапов. — Рассказывайте к какому выводу вы пришли.

— Дело в том, что я обратил внимание на кровать Низаметдинова. Она стоит рядом со стеной, за которой был номер консула. В момент убийства Низаметдинов лежал на постели. Даже если он говорил по своему мобильному телефону и был включен телевизор, то и тогда он должен был услышать крик консула о помощи. Я посмотрел его аппарат. У него хороший телефонный аппарат системы «Панасоник». И ему не нужно было напрягать слух, чтобы услышать то, что хочет сказать его собеседник. Следовательно, он мог услышать и крики о помощи.

— Вы хотите сказать, что я вам врал? — разозлился Низаметдинов.

— Нет, не врали, хотя так откровенно хамили следователям, что они сделали вывод о вашей причастности к этому преступлению. Теперь я понимаю, что вы просто нервничали, подполковник.

— Это не ваше дело, — разозлился Низаметдинов, которого Дронго опять назвал подполковником.

— Кроме того, супруги Токарчук, приехавшие очень поздно, рассказали, что слышали даже, как работали мастера в другом номере. Низаметдинов должен был услышать хотя бы шум борьбы. Но он ничего не слышал. Меня насторожил это факт.

Затем я поднялся наверх. В номер, где жиду двое командированных. Они рассказали мне о том что здесь иногда можно весело проводить время и встречаются девицы, которых можно вызвать к по телефону. Разумеется, следователям они таких подробностей не стали бы сообщать, да их, впрочем, и не заинтересовали бы эти пикантные нюансы. Но мне один из них рассказал об этом, добавив, что вчера почему-то девушки их подвели. Меня заинтересовал и этот факт. Почему они не пришли именно в этот вечер? У них не бывает перерывов в работе. Там обычно круглосуточная вахта. И меня насторожило это обстоятельство.

Третий командированный — Колышев — рассказал мне, что спускался вниз один раз и слышал, как спорили консул и Низаметдинов. Я узнавал у дипломатов, они утверждали, что двери номера консула всегда были закрыты. Но Колышев, который спускался вниз, слышал шум в номере консула. Я перепроверил. В этот момент консул был еще жив и действительно разговаривал с Низаметдиновым. Однако Валидов вспомнил, что Колышев спускался вниз два раза. Я еще раз поговорил с Колышевым, и он вспомнил, что действительно спускался вниз два раза. Он сказал мне, что ему должны были привезти конверт и он спускался за ним. Однако почему-то вахтер и милиционер, которых допрашивали следователи, забыли рассказать о том, что Колышеву должны были привезти конверт. Они не упомянули и о водителе, который привозил еду и выпивку для обоих командированных. Наконец, они не сказали ничего и о трех малярах, которые работали в ремонтируемом номере. Из этого я сделал вывод, что и вахтер, и милиционер вольно или невольно поддались так называемому гипнозу «своего человека».