Анна Клодзиньская - Очная ставка Страница 35

А может, удастся ломом отвалить дерево? Или лучше… перепилить ствол, просунув в щель пилу. Потом вспомнил, что в подземелье нет пилы, вообще никакого сколько-нибудь острого предмета, кроме перочинного ножа, который всегда лежал у него в кармане, но в данной ситуации был совершенно бесполезен.

Через некоторое время Пасовский почувствовал голод, затем захотелось пить. Вспомнив, что термос с кофе и бутерброды остались в машине, он прикусил от злости губу.

Еще и еще раз пытался открыть дверь, ободрав на руках кожу и оставив кровавые волдыри. Все сильнее ощущался холод. Чувство голода прошло, но он знал, что оно скоро вернется и будет мучить его все острее, все грознее.

Пасовский сел, обхватив голову руками. Впервые пришла мысль, что так вот и закончится его жизнь. И развязка наступит очень быстро. А ведь самое прекрасное должно было только начаться.

Почувствовав, что у него постепенно деревенеют конечности, он стал бегать по подземелью, растирая заледеневшие ладони, ударял себя по плечам, притопывал ногами. Вновь дал знать о себе голод, терзая желудок, пересохшее горло требовало воды.

Так прошло два дня. Он совсем ослаб, все чаще ложился на пол: хотелось спать. Но вдруг мелькала страшная мысль, что тогда он замерзнет, поэтому Пасовский снова вставал, ходил, пробовал делать гимнастические упражнения. У него подскочила температура, появились галлюцинации: он то разговаривал в баре с Данутой, то вновь в норе скупщика покупал у кого-то драгоценности…

Драгоценности… Он вытащил их из сумки, разложил на столе и стал рассматривать затуманенным взглядом. Догорела и погасла последняя свеча. В подземелье воцарилась кромешная темнота.

«Это конец, — промелькнуло у него в голове. — Я уже отсюда не выйду».

Во мраке появился чей-то образ, он видел его отчетливо. Это был молодой светловолосый мужчина. Но вместо лица у него была ужасная кровавая маска. Пасовский содрогнулся, протер глаза. Призрак исчез. Последним усилием взяв одеревеневшими пальцами перочинный нож, Пасовский добрел до двери и стал сдирать толстую, твердую кору.

Утро пятницы выдалось тихим, бесснежным. Два градуса мороза, хорошая погода для поездки. Щенсный заполучил от своего начальника на целый день «Полонез». Шеф дал его скорее по рассеянности, чем от доброго сердца. В начале девятого Щенсный подъехал к дому Турского. В машине сидели капитан Полоньский и штабной сержант[30] Яблоньский из уголовного отдела, опытный сотрудник. Его часто включали в состав группы, особенно тогда, когда обстановка казалась неясной. А именно так ее оценивал Щенсный.

Вместе с ними в путь отправилась небольшая светло-коричневая такса по кличке Маг. Собака принадлежала сержанту, она ездила с ним везде, где только можно, и помогала как умела. Турский с помощью майора спустился на лифте и доковылял до машины. Такса тявкнула, понюхала гипс у него на ноге, а потом спокойно положила на нее свою продолговатую голову с длиннющими бархатными ушами. Яблоньский хотел прогнать ее, но Турский не позволил. Ему казалось, что даже через гипс он чувствует тепло, исходящее от собаки.

Майор вел машину, рядом с ним сидел Полоньский, с которым он обсуждал разные животрепещущие вопросы. Капитан был настроен скептически.

— Даже если там и есть подземелье, — говорил он, — то что это нам даст? Найдем кучу мусора, максимум следы пребывания каких-нибудь бродяг.

— Может быть, — отвечал Щенсный. — А может быть, и нет… Слушай, я боюсь, что Пасовский улизнул от нас. И навсегда.

— Что ты имеешь в виду?

— Сбежал за границу. Мы сообщили о нем в погранвойска, но этот человек, как видно, неплохой актер. Знаешь, в настоящее время довольно легко проскользнуть с чужим паспортом, например, в группе иностранных туристов. Это также результат осложнения нынешней обстановки в имеющей место дезорганизации жизни в стране.

— Ну хорошо, а почему ты считаешь, что он сбежал?

— Потому что его нет дома уже несколько дней. Мы проверяли.

— А что говорит жена?

— Она немного обеспокоена, но привыкла к тому, что муж уезжает «по делам».

— Он уехал на «опель-рекорде»?

— Нет.

— Может, в обличье Уража вернулся в свою нору?

— Исключено. Квартира опечатана и находится под наблюдением районного отдела. Да это и не имело бы никакого смысла. Ведь он инсценировал смерть Якуба Уража не для того, чтобы все начинать сначала.

— Ты уверен, что Пасовский — это Ураж?

— Окончательно еще не знаю. Но многое свидетельствует об этом. Видишь ли, поэтому мы и едем в Урочище. Я должен быть уверен, что в подземелье нет никаких следов… скажем, связи между Уражем и Мрозиком или Пасовским. Это подземелье может оказаться хорошо законспирированным убежищем для скупщиков и воров. Еще скажу тебе: я считаю, что Мрозик был и убит потому, что случайно или умышленно раскрыл тайну этого убежища. Поэтому там, внутри, мы должны получить ответы на все вопросы.

Они въехали в лес. Турский рассказывал что-то сержанту. Маг громко лаял, когда машина подскакивала на выступавших из земли корнях деревьев и выбоинах. Яблоньский взял собаку на колени.

Вдруг капитан с удивлением воскликнул:

— Там на поляне стоит машина!

— Действительно. — Щенсный снизил скорость.

Они посмотрели друг на друга и схватились за пистолеты, словно им пришла в голову одна и та же мысль.

— Одна машина, — буркнул сержант, — «фольксваген». В нем поместятся не более пяти человек, скорее всего, четверо. — Он расстегнул куртку, за поясом у него торчал П-64.

Турский изумленно смотрел на них.

— Здесь стояли наши палатки, — сказал он, показывая рукой на поляну. — Почему мы не едем дальше?

— Сейчас поедем.

Полоньский и сержант выскочили из машины вместе с собакой, внимательно огляделись. Маг равнодушно понюхал землю и махнул хвостом. Майор медленно подъехал к «фольксвагену» и остановился рядом с ним. Машина синего цвета была вся покрыта снегом, видимо, двигатель давно не работал. Внутри на панели висели ключи.

Щенсный подошел к машине и отворил дверку. Заглянул внутрь. Кто и когда оставил здесь машину? И почему? Заметил разложенные в машине вещи, плед, небрежно брошенный на сиденье, несколько окурков в пепельнице, термос и сверток, в котором, вероятно, была еда на дорогу.

— Надеюсь, никто не убил водителя, — полушутя сказал Полоньский. — Но отсутствует он давно. Обрати внимание, уже три дня не было снега, а машина вся белая. Думаю, стоит здесь по крайней мере со вторника. Ага, вот и газета! — Он взял в руки «Жиче Варшавы». — Выпущена в понедельник! Это значит седьмого декабря, а сегодня у нас одиннадцатое.

Сержант огляделся вокруг, пытаясь найти следы человека, который отошел от машины и до сих пор не вернулся. Но поляна тоже была вся засыпана снегом, на котором виднелись только треугольные отпечатки птичьих лапок.

— Нужно тщательно обследовать «фольксваген», — сказал майор. — Может, это нам что-то прояснит.

Вдруг Маг, без интереса обнюхивавший очередной валун, взъерошил шерсть и зарычал. Яблоньский подошел ближе. Собака остановилась у большого, толстого дерева, лежавшего среди камней. Оно сломалось, видимо, от порыва ветра, ствол весь прогнил — дерево было старым.

— Что там, собачка? — Сержант наклонился над деревом. — Что ты там вынюхала?

Маг громко тявкнул, приставив черный влажный нос к потрескавшейся коре, какое-то время принюхивался, а потом неожиданно стал рыть землю под деревом и лаять. Яблоньский присел на корточки рядом с собакой, но не заметил ничего интересного.

— Может, в подземелье водятся лисицы? — заметил капитан.

Тем временем Турский выбрался из машины, огляделся вокруг. Местность являла собой совсем иную картину, не такую, какую он застал здесь несколько лет назад, когда археологи разбили в Урочище свой лагерь. Тогда стояло лето, кругом все зеленело, камни взросли высокой травой и кустами дикой малины. Но, видно, что-то отложилось в его памяти, потому что Турский приблизился к поваленному дереву, посмотрел вверх, на кроны трех сосен, растущих здесь же, одна подле другой, и сказал:

— Подземелье тут, где лежит сломанное дерево. Собака нашла вход. Но нужно оттащить ствол. Не знаю, справимся ли?

— Во всяком случае, ты будешь только смотреть, — решительно сказал Щенсный. — Не хочу, чтобы на моей совести была твоя нога. Иди в «Полонез» или присядь в сторонке на камень. Думаю, втроем мы справимся. Ты уверен, что это именно здесь?

— Да. Помню, я сидел тогда вот на этом валуне, словно обтесанном с одной стороны топором. Под стволом должен быть… впрочем, отодвиньте, и я покажу.

Выяснилось, что багажник «Полонеза» содержит уйму нужных предметов, среди которых оказались толстый, приличных размеров железный стержень, трос и гвозди, даже молоток и топор. «Полонез» принадлежал полковнику Даниловичу, а начальник отдела умел все предвидеть.