Хайнц Хене - Пароль: "Директор" Страница 38

К тому же по мнению советских специалистов по Германии Советская Россия теперь приобрела в Третьем рейхе такую популярность, что нацисты не осмелятся противостоять коммунистам или Советам. У одной из советских представительниц Самойлович всегда была наготове трогательная история из поездки по Польше о том, как германские солдаты на демаркационной линии так охотно собирали советские эмблемы, что целому взводу Красной Армии пришлось оторвать со своей формы все пуговицы и звездочки и подарить немецким военным.

Убеждение, что советско-германская дружба приведет к некоторому смягчению гитлеровского режима, побудило Коминтерн предпринять эффектную акцию. В январе 1940 года два самых высокопоставленных лица Коминтерна, Генеральный секретарь Георгий Димитров и второй секретарь Дмитрий Мануильский пригласили членов ЦК ГКП в Москву и устроили им партийное расследование. Не заботясь о чувствах своих германских товарищей, они обвинили руководство Германской компартии в полном провале борьбы с фашизмом. Мануильский бушевал, доказывая, что в Германии больше не осталось ни одного коммуниста. Димитров резко заявил, что ГКП перестала быть в Германии независимой партией. Никто не слышал ничего подобного со времен гражданской войны в Испании. Председатель ГКП Вильгельм Пик отверг подобные обвинения, но взаимные упреки стали ещё резче.

В конце концов Димитров прервал спор и перешел к существу дела. По его словам, главной целью являлось создание в Германии новых коммунистических ячеек, а затем их объединение в партию, которая будет действовать, как единое целое. В Стокгольме предстояло сформировать из надежных товарищей секретариат, которому следовало установить связи с ещё оставшимися в Германии ячейками и сформировать новые, а затем в качестве руководства новой ГКП переехать в Берлин. Местные партийные органы следует укомплектовать «легальными» товарищами, которых, однако, должны направлять люди из подполья, а сам секретариат будет оставаться на нелегальном положении до тех пор, пока его нельзя будет узаконить в качестве «Директората» рейха.

Главой этой организации Коминтерн назначил члена Центрального комитета Герберта Вегнера (псевдоним Курт Функ), человека железной воли, всегда считавшегося специалистом по нелегальной работе. С 1935 года он находился в подполье, боролся в Сааре против объединения с Германией, и после многочисленных споров с «политруками» из партийного руководства навязал свою политику усиления борьбы с нацистским режимом. До тех пор, пока будущий руководитель берлинской района Карл Мевис и двое других членов Центрального комитета, Генрих Вятрек и Вильгельм Кнохель, проведут всю необходимую подготовку для переезда в Третий рейх, он должен был оставаться в тени.

Однако едва только Мевис (он же Фриц Арндт) приступил к работе, как Димитров отправкой в Стокгольм одного из своих ближайших сподвижников показал, что сфера его интересов ограничена чисто партийной работой. «Рихард», как с некоторой дрожью в голосе и трепетом называли того в партийных кругах, стал неусыпным стражем и движущей силой секретариата. Артур Ильнер, плотник из Кенигсберга, который прошел подготовку ещё в старом «М-аппарате», выпускник «М-школы» и агент Разведупра, впоследствии переданный Коминтерну, во время гражданской войны в Испании под псевдонимом Рихард Штальманн был заместителем командира одиннадцатого батальона Интернациональной бригады и в этом качестве нес ответственность за расстрелы левых и правых уклонистов.

Ему приказали создать в Германии новый разведывательный аппарат. В новых планах ГКП «М-организация» виделась полностью отделенной от партии, а её члены должны были заниматься разведкой и диверсиями. Первых людей из своего аппарата Ильнер отправил в Германию через систему курьеров, работавшую на шведских судах на Балтике.

Вегнер, которого отправили в Стокгольм в феврале 1941 года, также использовал свои международные связи и через шведских моряков обеспечивал передачу тайных сообщений западноевропейской разведывательной сети Коминтерна, датский фланг которой представлял агент «Красной капеллы» Винтеринк. «Толстяк» (псевдоним Винтеринка) поддерживал связь с членом Центрального комитета Кнохелем, который начал внедрять своих «инструкторов» из Голландии в западную Германию.

Шифрованные сообщения товарищей из Германии стали скапливаться в подпольном стокгольмском центре Вегнера на Блекингегатан, 63. Вегнер лично готовил агентов для работы в Германии. В качестве одного из своих главных доверенных лиц он отправил члена компартии Шарлотту Бишоф, предварительно сделав ей короткую стрижку и переодев мужчиной. С семьюстами марками и снаряжением от Вегнера её отправили на корабле в Бремен.

Но план Димитрова не сработал, и только несколько заброшенных из-за рубежа коммунистов смогли успешно работать в Германии. Большинство из них попало в руки гестапо. Чересчур восторженный функционер Денгель из безопасной Москвы увещевал товарищей, что в Берлине никому не следует бояться смертной казни, поскольку Сталин сможет удержать гитлеровский террор в определенных рамках.

Тем не менее большинство членов партии не спешили ввязаться в смертельную авантюру. Даже руководители стокгольмского секретариата не рискнули отправиться в Германию. Ильнер нашел, что у него в Швеции слишком много неотложных, Вятрек без всяких оправданий просто отказался ехать, Мевис отказался давать какие-либо обязательства, а Вегнер прикрылся данным Шарлоттой Бишофф в «Берлинер Локал-Анцайгер» объявлением, предостерегавшем против поездки в Берлин. Только Кнохелю удалось впоследствии туда пробраться.

Таким образом коммунисты в Германии оказались отрезаны от своих руководителей за рубежом, что привело к образованию новых боевых групп. Конечно, они не подозревали о сложных тактических соображениях, тщательно разработанных совместно с московской штаб-квартирой. В любом случае они так же мало в этом разбирались, как и во многих воззваниях нашедшего убежище за рубежом партийного руководства. Невидимая линия разделила Германскую компартию на эмигрантов и тех, кто остался дома.

Да и какого понимания можно было ожидать от немецких коммунистов в «создании народного антифашистского фронта против антисоветских военных планов империалистических сил» или «набора социал-демократических рабочих и национал-социалистической рабочей силы для общей борьбы», которые фигурировали в «политической платформе» ГКП в декабре 1939 года? Оставшиеся дома товарищи, которые и так были запутаны пактом Сталина-Гитлера, из этого смогли лишь уяснить, что предстоит восстановление ГКП и продолжение борьбы против Гитлера. Именно к этому их и готовили.

Помогла им известная снисходительность нацистского режима. В течение 1939 года из тюрем и концентрационных лагерей под обещание прекратить всякую политическую деятельность выпустили среднего уровня активистов прежней ГКП. Они тут же приступили к формированию новых групп Сопротивления.

Начало было положено ещё за несколько месяцев до того рабочим-металлургом и функционером компартии Робертом Уригом, которого также выпустили из концлагеря. Он организовал в Берлине организацию Сопротивления, которая создала свои ячейки на различных производствах, причем в них наряду с коммунистами входили и социал-демократы. В то же самое время кельнские коммунисты разбились на группы по пять человек под руководством единого центра, а в Маннгейме подобную организацию создал бывший коммунист-депутат местного парламента Георг Лехляйтер. В Гамбурге, Саксонии и Тюрингии старые товарищи под самыми различными прикрытиями снова собирались вместе.

Берлин тоже не остался в стороне. Несколько недавно освобожденных коммунистических журналистов однажды собрались в доме своего старого друга Джона Сига. Все они были знакомы ещё со времени совместной работы в «Роте Фане»: инструментальщик и молодежный лидер Вальтер Хусманн, работник издательства Мартин Вайзе, печатник Герберт Грассе и книготорговец Гуддорф. Они решили держаться вместе и действовать против режима на разных предприятиях Берлина.

Своим руководителем они выбрали самого умного и образованного из них Вильгельма Гуддорфа. Тот был выходцем из просвещенной семьи, получил филологическое и экономическое образование, учился в советских партийных школах и затем стал редактором «Роте Фане». В 1934 году его приговорили к трем годам заключения за попытку государственной измены, а после освобождения из концлагеря он работал в берлинском книжном магазине «Гизеллиус».

По офисам и компаниям он набрал единомышленников, и вскоре организация заработала. Ее членами в основном были коммунисты, придерживавшиеся твердой линии, как например, электрик Ойген Нойтерт, бывший руководитель гитлерюгенда Вольфганг Тисс, Ютта и Виктор Дукински.