Сергей Трахимёнок - Записки «черного полковника» Страница 4

Честно признаться, историю эту она придумала не сама, ей фрагментами поведал о ней старший водитель автобуса Сигидас. Магда только дорисовала недостающие детали.

Объяснение это сняло многие вопросы, и аккуратный, обстоятельный стюард, без подобострастия обслуживающий пассажиров, стал родным и близким обитателям туристического автобуса, каждый из которых тоже не был олигархом, потому и выбрал самый дешевый и самый неудобный транспорт для поездки на отдых.

С Виктором Сергеевичем пытались заговорить многие дамы, но он был деликатно неприступен.

— Прошу прощения, — произносил он, не давая пассажиркам зацепить его вопросами в частности, и разговорами вообще, — работа, знаете, работа.

— А после работы? — спрашивали самые настойчивые.

— После работы все можно, — отвечал он.

— А на отдыхе, на море? — не унимались дамы.

— Там сам Бог велел, — отвечал Виктор Сергеевич.

Границу они пересекли к утру и въехали в Польшу. Отсюда предстоял двенадцатичасовой бросок к городу Брно, где была запланирована ночевка в гостинице «Старый млын».

К гостинице приехали вечером. Быстро разгрузились, молодежь пошла изучать окрестности и содержимое барных стоек в кафешках вблизи гостиницы. Чуть позже на улицу высыпали и пассажиры постарше. Как всегда в поездке, было больше дам, чем мужчин и дамы-одногодки искали глазами Виктора Сергеевича, дабы он составил им компанию. Но появившиеся водители сообщили, что стюард умотался и спит.

Дамы посокрушались немного, а затем, втянув в свою компанию Магду, пошли рассматривать «млын» — огромное колесо водяной мельницы, когда-то действующей, а теперь бутафорской.

На следующий день рано утром все опять загрузились в автобус и через пару часов миновали границу с Австрией. Около девяти часов были уже в Вене.

— Три часа пешей экскурсии по центру, — объявил Сигидас. — Собираемся в двенадцать ноль-ноль. Прошу не опаздывать, здесь нельзя стоять больше пяти минут, это расценивается как нарушение правил дорожного движения.

Дамы-одногодки тут же стали искать глазами Виктора Сергеевича, но тот не пошел со всеми в город, а остался в автобусе с водителями.

Разбившись на микрогруппы, туристы направились к центру старой Вены. Самые быстрые дошли до центрального парка и запечатлели себя на фоне невероятно зеленых лужаек. Самые любознательные побывали в огромной церкви и удивились, что туда можно было войти даже в шортах. А те, кто хотел просто отдохнуть, покатались на конных пролетках и посидели в кафешках на центральном бульваре, которых было великое множество и в которых можно было, даже не зная языка, заказать «смол бир энд айнц гамбургер»[2].

Через три часа автобус подъехал к остановке метро «Шведская площадь». Туристы забрались в салон, и тут выяснилось, что не хватает одного — молодого человека спортивного вида, который уже в первый день поездки получил прозвище «Спортсмен».

— Нужно подождать, — сказала одна из женщин.

— Никаких проблем, — ответил второй водитель, — ожидание здесь стоит в долларах около полутора тысяч, будете платить лично или скинетесь?

— Мы сделаем небольшой круг и вернемся сюда, — сказал мудрый Виктор Сергеевич, — не волнуйтесь.

Автобус тронулся, сделал круг в несколько кварталов и возвратился на остановку. Там его уже ждали полицейские. Оказалось, что «Спортсмен», увидев, что автобус отходит, бросился за ним. Но тут сбоку появился бесшумный трамвай и сбил опоздавшего.

Пока бригада скорой помощи с надписью «Ambulanse» на борту осматривала потерпевшего, полицейские стали составлять протокол и потребовали переводчика. Водители обратились за помощью к Виктору Сергеевичу, и тут выяснилось, что стюард довольно сносно говорит на английском. Однако уязвленные его невниманием дамы отметили, что он, хотя и согласился на посредничество в переводе, делал это без особого энтузиазма и даже с долей некоторого нежелания.

Потом пришлось везти потерпевшего в больницу, звонить в страховую компанию. Естественно, переводчиком во всех этих переговорах был Виктор Сергеевич. Он же время от времени сообщал туристам данные о состоянии потерпевшего.

В путь тронулись только к вечеру, оставив беднягу на излечение австрийских врачей и попечение страховой компании.

Неожиданное происшествие сдружило туристов — они уже запросто называли по именам водителей автобуса, однако к стюарду по-прежнему обращались по имени-отчеству.

Потом была ночная дорога до Флоренции, размещение в гостинице под самое утро, сон до обеда, знакомство с хозяйством гостиницы, которая в Советском Союзе называлась бы курортной, изучение окрестностей… И только на следующий день дамы-одногодки заметили, что среди туристов нет Виктора Сергеевича. Они тут же снарядили Магду узнать, не заболел ли любимец автобуса.

— Не заболел, — сказал Магда, вернувшись, — водители говорят, что его той же ночью забрали дети, которые приехали за ним на машине.

Еще раз порассуждав о черствости и необязательности мужчин, дамы вскоре забыли Виктора Сергеевича и предались отдыху. И только одна из них как-то спросила Сигидаса:

— А как выглядят его дети?

— А кто его знает? — ответил тот. — Он зашел к нам в номер с сумкой, попрощался и сказал, что его ждут дети на улице.

— И вам было неинтересно на них взглянуть?

— А чего на них глядеть? — ответил водитель. — Дети как дети.

И все в рассказе Сигидаса было правдой, за исключением того, что Виктор Сергеевич не поехал к детям в Неаполь, поскольку у него не было там детей, впрочем, у него вообще детей не было.

Виктор Сергеевич в ночь, о которой говорили водители, перебрался в другую гостиницу и три дня безмятежно загорал и купался, а затем заказал билет на самолет до Гонолулу…

Маленькую кружку пива и один гамбургер.

Б.Н.

Обстановка кабинета любого большого начальника того времени была стандартна. Большой стол, покрытый зеленым сукном, несколько кресел. Дверь в комнату отдыха и связи. Большой совещательный стол с двумя рядами стульев с резными спинками. Маленький приставной столик у стола с зеленым сукном. Но в отличие от других кабинетов здесь стены обиты темным деревом, что, с одной стороны, придает кабинету вид торжественно-официальный, а с другой — мрачноватый.

Попытка доложить по уставу тут же прерывается хозяином кабинета.

Он кивает за приставной столик. Сажусь, смотрю на Уполномоченного. Зачесанные назад волосы с легкой проседью, тонкие губы, спокойный взгляд серых глаз за стеклами больших очками.

— Ознакомились со справкой по РС? — спрашивает он.

— Так точно.

— С «Бразильцем» знакомы?

— Нет.

— Это источник сотрудника вашего отдела. Дело в том, что в настоящее время РС и ее слушатели в Союзе «нашли друг друга» и вполне довольны этим союзом. Не будем их разочаровывать. Сотрудники отрабатывают вложенные в них деньги, полагая, что все это рано или поздно приведет к размыванию существующего строя в СССР. Кстати, информация, которая к нам поступила, исходила, прежде всего, от них. А «Бразилец» только подтвердил ее. Дело в том, что известный вам фонд Н., который финансирует подрывную деятельность эмигрантских организаций, пытается создать вторую станцию с вещанием на европейскую часть СССР. С охватом Украины, Белоруссии и Прибалтики. Сотрудники РС вовсе не хотят делить славу борцов с советским режимом с новой станцией. Да и нам не хотелось бы создавать себе еще один объект наблюдения, обставлять его средствами. Ваша задача: с Ефимовым, на связи у которого «Бразилец», исследуйте ситуацию с созданием новой РС. Если это не деза, разработайте с Михаилом Федоровичем план мероприятий по недопущению ее работы. На все это неделя. Приступайте.

Оказавшись за порогом кабинета Уполномоченного, я позвонил Ефимову, затем зашел к нему и рассказал ему о поставленной мне задаче.

— Что ты хотел от меня конкретно? — спросил он.

— Встречи с «Бразильцем» и уточнения информации о новой станции.

— Хорошо, — ответил Ефимов, — завтра я еду в Западный Берлин и привожу тебе информацию, но ты разработай мне вопросник.

— Лады, — сказал я, — уже сажусь за разработку.

— Присаживайся, присаживайся, — ответил Ефимов, — а перед тем как будешь писать вопросы, ознакомься с рядом литерных дел. Возможно, с одной стороны, необходимость в вопросах отпадет. А другой стороны — информация в них подтолкнет тебя в детализации.

Получаю литерные дела. Расписываюсь в них, начинаю знакомиться. Если учесть их объем, то времени на это уйдет много, а нужно еще успеть заняться вопросником, так как утром Ефимов убывает.

Тут нужно сказать несколько слов о Ефимове. Был он педант страшный, чем и гордился, но одновременно у него почти полностью отсутствовало чувство юмора. Он понимал это и пытался компенсировать тем, что записывал шутки коллег и, наверное, на досуге пытался понять, почему же они вызывают смех.