Александр Шувалов - Ахиллесова спина Страница 4

Через пару лет романтика разбилась о прозу жизни. Дамочка на всех парах покинула не только малую родину, то есть Урал, но и пределы обожаемого Отечества.

Произошла накладка. Богатенький папаша одной пропавшей романтической дурочки, возжелавшей посмотреть мир и поработать танцовщицей в баре — интим исключен! — поднял страшный шум и подключил к ее поиску всех, кого можно и нельзя. В итоге девчонку обнаружили, правда, не в баре, а в борделе.

Ушлая бизнесвумен почему-то не особенно желала оказаться в родном СИЗО — это в лучшем случае, — а то и под асфальтом. Она скоренько смазала пятки салом и переехала под крылышко любимой младшенькой сестрички.

Не женщина, а железобетонный монолит. Хотя, как утверждают умные люди, если перед тобой стена, которую не обойти и не перепрыгнуть, то сперва попробуй поискать дверь. А потом подбери ключ к замку.

Мы повстречались весной в Париже, городе влюбленных. Дамочка по имени Анжелика сидела за столиком уличного кафе, хмуро пила коньяк и курила «Житан» без фильтра. Она подняла голову и посмотрела в упор на малолетних арабов, крутящихся поодаль.

Ребята поняли все и сразу. Оседлали старенький мотороллер и дали по газам. Спинным мозгом почувствовали, стервецы, что с этой теткой шутки плохи. У такой сумочку с плеча не сорвешь. Она, наоборот, сама без проблем поотрывает все, что у тебя торчит.

— Сеньорита! — Я подошел и положил на стол шикарную чайную розу. — Красивый цветок для самой очаровательной женщины Парижа. — Я взялся за спинку свободного стула и спросил: — Вы позволите?..

— Чего? — Сеньорита повернула ко мне голову, открыла было рот, чтобы послать куда подальше, но вдруг потупилась и даже покраснела.

Тут-то я и понял, что мне позволят, причем все и сразу. Потому что…

Жестокие люди, как правило, сентиментальны, порой даже слезливы. Моя новая знакомая спокойно ломала об колено чужие судьбы, но при этом млела от всяких там мыльных опер и бурно сопереживала их героиням. Она страстно ненавидела подлого и циничного Педро, пускала сопли, сострадая непростой судьбе Марии-Луизы или просто Марии, страстно мечтала оказаться в жарких объятиях Хосе-Игнасио или, на худой конец, Луиса-Альберто. В спальне его трехэтажной виллы на побережье.

Можете себе представить, что почувствовала такая возвышенная и романтичная особа, увидав меня, роскошного красавца в белом летнем костюме, с усами и при шляпе, говорящего, ко всему прочему, по-испански. Может быть, даже брюнета.

Кстати, если захотите, чтобы вас таковым считали, не вздумайте мазать голову всякой патентованной гадостью. Просто ведите себя как самый настоящий брюнет, и все у вас получится. Проверено опытом.

Дальше наш роман развивался со скоростью кошачьего. Мы попили коньячка в этом самом кафе, потом быстренько переместились в ресторан пятизвездочного «Бристоля», где остановилась моя новая знакомая, опять самую малость освежились, на сей раз виски, чуть-чуть поболтали. На мое счастье, Анжелика в конце восьмидесятых осилила пединститут, поэтому через пень-колоду изъяснялась на плохоньком английском.

Пообедать у нас, увы, не получилось.

Красавица на полуслове прервала мой очередной изысканный, с прозрачным намеком комплимент, цепко ухватила кавалера за руку и прорычала по-русски:

— Не могу больше! — а затем: — Go!

Она тут же выдернула меня из-за стола и поволокла к себе в номер, где самым циничным образом надругалась надо мной.

Процесс пошел. Он начался еще в лифте и продолжался непрерывно целые сутки в ее спальне, а еще в бассейне, зимнем саду и даже в сауне. Потом я ненадолго отключился, но перед этим успел понаблюдать, как моя любовь достает из кармана моего роскошного пиджака мой же самый настоящий чилийский паспорт, внимательно его разглядывает и кому-то звонит. А потом устраивает самый настоящий шмон, не забыв ощупать швы, заглянуть в носки, шляпу и даже в ботинки.

Через три дня, когда проверка легенды, судя по всему, завершилась удачно, меня пригласили погостить в тот самый замок. Дальнейшее было делом техники. Как-то вечерком, пока девушки секретничали в гостиной, мы с хозяином беседовали о том, о сем у него в кабинете. Потом он открыл сейф и сам — повторяю, сам! — отдал мне папку.

Почему, спросите? Все просто. Я его об этом попросил, но сначала подбросил в бокал крошечную таблетку.

Мы еще немного посидели. Через некоторое время моего нового друга стало клонить в сон, и он отправился к себе в спальню, чтобы отдохнуть и встать рано поутру, свежим и бодрым, совершенно не помня, что произошло накануне.

А я пошел к своей возлюбленной, всю ночь, не смыкая глаз, трудился над ней, а утром, как и всегда, поплелся из последних сил на пробежку. Такой уж я был неукротимый мачо, ночью любовь, утром — кросс.

— Ты только глянь! — на чистом русском сообщил, открывая ворота, один мордоворот другому. — В чем только душа держится, а все туда же. Бегун, блин!

— Совсем мужика заездила, — пожалел меня его напарник. — Как бы не помер.

А вот и не помер, хотя запросто мог бы. Я пробежал метров сто пятьдесят, причем довольно бодро, потом углубился в лесок и перешел на шаг. В километре от замка в кустах меня ждал мотоцикл. Я спустился вниз по горной дороге и выехал на шоссе. Там пересел в автомобиль и вечером того же дня уже дрых в авиалайнере, совершающем рейс по маршруту Брюссель-Москва.

Всего-то, как говорится, и делов. Только вот четвертые сутки никак не могу выспаться. Таково побочное воздействие той химической дряни, которую я щедро засыпал в себя. Дамочка-то оказалась похотливой как крольчиха. Как еще, по-вашему, я мог оставаться мужчиной ее мечты?

— Стас!

— А! — Я открыл глаза. — Что?

— Не злись, ладно? — виновато проговорил мой куратор.

— При чем тут злись? — Я зажег сигарету от прикуривателя и с большим удовольствием затянулся дымом.

У меня слегка закружилась голова, все-таки первая порция никотина за последние трое суток.

— Можно подумать, я такой незаменимый.

— Получается, что так. — Сергеич добавил газу и перестроился в левый ряд. — У Графа сердце прихватило, Благородный дон, сам знаешь, только-только из госпиталя, Геша еще на задании.

— А Кощей? — сварливо спросил я. — Он, между прочим, лучший.

— Во-первых, лично я никогда так не считал. — Меня поразило то обстоятельство, что он упомянул о коллеге в прошедшем времени.

— А во-вторых?

— Тебя же не было. — Полковник Кандауров вздохнул. — Погиб Кощей неделю назад.

— Ничего себе! Как? Где?

— Подорвался Коля в автомобиле… — Мой спутник назвал страну, спокойную, тихую и чинную, этакую райскую палату для симулянтов.

Там даже морды друг другу бить не принято, и вдруг такое.

— Дела!.. — протянул я.

— Точно, — поддакнул куратор. — Иначе не скажешь.

Машина заехала во двор и остановилась у подъезда.

— Шагай, — сказал он, достал сигаретку и развалился на сиденье.

— А ты?

— А я подожду здесь.

— Это как? — Я слегка обалдел.

— Да вот так. Мне присутствовать на инструктаже строго-настрого запрещено.

— Так не бывает.

— Иногда случается. — Полковник повернулся ко мне, и выражение лица этого старого громилы мне крайне не понравилось. — Но редко. — Он поморщился. — Ты уж извини.

— Ладно. — Я открыл дверцу и выбрался из машины. — Пробьемся.

— Дай-то бог, — донеслось вдогонку.

Глава 2 УБЕЙ СУКУ!

Где-то в Латинской Америке

Зазвонил телефон, и я заставил себя проснуться.

— Слушаю.

— Доброе утро, — прочирикал чудный девичий голосок. — Сеньор, вы просили разбудить вас ровно в восемь.

— Большое спасибо, — полит корректно отозвался я, не сдержался, зевнул во всю пасть, положил трубку и тут же взялся за дело.

Для начала немного пробежался на месте. Помахал руками, подрыгал ногами. Повизгивая от жалости к себе любимому, раз двадцать отжался от пола. Потом встал на руки и принялся разгуливать по гостиничному номеру. Кровь прилила к голове.

То, что надо. Очень помогает думать. Самое время мне начинать подключать мозги, потому что поразмыслить уже есть о чем.

Прошедшие двое суток слиплись в один большой комок. Сначала меня самым наглым образом подняли, потом я кое-как проснулся. И началось.

Инструктаж проводил второй заместитель нового начальника управления полковник Мишаня по прозвищу Мы солдаты. Вечный зам. Начальники почти каждый год меняются, и каждого из них он образцово замещает. По всем без исключения вопросам, его касающимся.

Добрейшей души человек, военный от макушки до резинок на носках. Отсюда и прозвище. В то же время тонкий и интеллигентный. А как иначе?! Ведь он из Питера, культурной столицы России, города поребриков, завершаемы и сосулек. Там, говорят, даже девки берут за услуги книгами. Мастер изящного слога, ко всему прочему.