Ростислав Самбук - Крах черных гномов Страница 4

— Этот бриллиант — пустяки, господин Кремер! — небрежно произнес Петро, возвращаясь. — Наша фирма обладает значительно большими возможностями… — Положив на стол перед ювелиром удостоверение сотрудника СД, он нарочито вздохнул: — Сожалею, что вы несколько предвзято относитесь к нашим предложениям.

Кремер мельком взглянул на удостоверение и отодвинул его.

— Следовало начать с этого. Мы не потеряли бы зря столько времени, уважаемый господин Шпехт.

Петро положил документ в портфель.

— Об этом как-то сразу не подумал. Ведь я прежде всего коммерсант.

— Ну да, ну да, — растянул длинное лицо в улыбке Кремер, но глаза оставались холодными и сверлили Шпехта. — Всегда рад иметь дело с деловыми людьми. Итак, вы хотите продать камень?

— Вы правы. — Коробочка снова перекочевала из кармана Петра на стол.

Кремер тщательно взвесил бриллиант. Капнул на него кислотой. Громко причмокнул губами и размеренно сказал:

— Его цена — сорок тысяч марок. Могу предложить наличными тридцать пять.

«Эге! Это, значит, примерно половина того, сколько он стоит», — прикинул Петро и скучным голосом сказал:

— Только что вы сами сказали, что предпочитаете иметь дело с деловыми людьми. За кого вы меня принимаете?

— А сколько бы вы хотели? — спросил старик.

— Камень стоит не менее восьмидесяти тысяч, коллега. Семьдесят пять мне заплатят в любой момент.

Ювелир вздохнул.

— Да, цену ему вы знаете, — сказал с уважением. — Но надо помнить, что сейчас война… и люди хотят покупать колбасу, а не бриллианты.

— Разница между умным человеком и ограниченным, — поднял палец Петро, — в том и состоит, что умный знает, когда покупать бриллианты, а когда колбасу. Лучше всех это должны знать мы, немцы, уже пережившие одну послевоенную инфляцию. Вы знаете лучше меня, господин Кремер, сколько выиграли те, кто вложил деньги в драгоценности?

— Сейчас не те времена, совсем не те времена! Наша доблестная армия одерживает победа за победой, и мы…

— Простите, — прервал хозяина Петро, — учитывая все, что вы изволили сказать, а также то, что это наша первая сделка, я согласен на семьдесят тысяч и лишь треть — в валюте. Предпочтительно фунты и доллары.

Кремер скрипуче засмеялся.

— Фунты и доллары!.. Ха-ха… Валюта… Где же вы ее возьмете сейчас?

— Хорошо, валютой двадцать пять процентов, — твердо сказал Петро. — Это — последнее слово!

Ювелир забегал по кабинету. Потом вдруг сел на стул напротив гостя, уставился на него неподвижным взглядом бесцветных, белесых глаз.

— Ладно… Будет по-вашему… Согласен, поскольку это наша первая операция…

— Первая или последняя, — ответил Петро, — это не имеет значения! Я не позволю никому ущемлять мои интересы. Ни возраст партнера, пи авторитет фирмы на мои решения влияния не оказывают.

— А вы, молодой человек, начинаете мне нравиться, — осклабился Кремер. — Деловая хватка у вас, настоящая.

— Немецкая, — уточнил Петро.

— Верно!.. — кивнул ювелир и продолжил торжественным тоном: — Сейчас мы вступили в очень ответственный для немецкого народа период, господин Шпехт. Победное наступление наших войск вызвало некоторое перемещение ценностей с востока на запад… Но поток этих ценностей, к сожалепию, подобен жалкому ручейку. Отчасти в этом повинна наша администрация, которая, я бы сказал, весьма примитивно регламентирует деловую инициативу. В результате значительная часть ценностей оседает на месте. — Кремер на миг остановился, затем многозначительно произнес: — Долг каждого настоящего немца-патриота — приложить все усилия, чтобы помочь нашей державе в деле максимального перемещения ценностей и тем самым укреплять мощь великой Германии!

«Вон ведь какую идейную базу подвел! — подумал Петро. — Вот что значит хищник! Великолепно знает, негодяй, откуда берется это золото!..»

— Нельзя не согласиться с вашей оценкой, — воспользовался Петро секундной паузой, — временных э-э… непорядков в операциях с драгоценностями. Многие наши чиновники, к сожалению, не понимают той простой истины, что карман немецкого коммерсанта в то же время и карман государства.

— О-о! Великолепно сказано! — Кремер одобрительно кивнул.

— Вот это я и хотел отметить, прежде чем условиться о продаже некоторых драгоценностей. Как мне представляется, мелким чиновникам незачем вникать в характер наших с вами сделок…

Ювелир совсем преобразился — теперь он походил на легавую, которая почуяла запах дичи и сделала стойку. Кремер потер руки и елейным тоном сказал:

— Золото, изъятое на востоке, там, на месте, стоит значительно дешевле. Хотелось бы рассчитывать, что вы не станете требовать за него от старого и бедного ювелира слишком много? К тому же полная тайна наших сделок…

«Ну и сквалыга!» — подумал Петро. Ему порядком надоел этот разговор. Но останавливаться на полпути нельзя — старый пройдоха еще очень нужен, да и нельзя оставлять ему ни малейших зацепок.

— Меня, в конце концов, вовсе не беспокоит, будете ли вы афишировать наши сделки или нет. Хотя, конечно, это в какой-то степени может повлиять на их дальнейшее развитие. До сих пор меня всегда уверяли: такого рода делам реклама только вредит.

— Хха-хха… — проскрипел ювелир. — Великолепно. Вас, молодой человек, понимаю. Итак, к делу. Мы достигнем полного согласия, если моя фирма от оптовой цены получит тридцать процентов скидки.

— Пятнадцать процентов принесут вам много, даже слишком много, господин Кремер. Ну, а если вспомнить ваши слова о том, что каждый немец-патриот…

— Двадцать… пять… — проскрипел ювелир.

— Двадцать — это предел возможного!

— Ладно. — Кремер поднялся, обежал вокруг стола и снова опустился в кресло. — Конечно, при том условии, что товар нас вполне удовлетворит.

— Никто не собирается навязывать вам то, что не будет устраивать фирму.

— Когда вы можете показать товар?

— Если пожелаете, то сейчас, — Петро слегка похлопал по небольшому кожаному чемоданчику.

— Что?! — вскочил ювелир. — В такое тревожное время и вы носите драгоценности прямо так, с собой?…

— Именно поэтому, — улыбнулся Петро, вынимая из чемоданчика шкатулку. К ней жадно потянулись руки старика. — Вас удивить трудно, но кое-что здесь найдется…

Кремер открыл крышку шкатулки и замер, рассматривая драгоценности. Заремба щедро снабдил ими Кирилюка: партизанам удалось перехватить немецкий конвой, который вез во Львов награбленные эсэсовцами ценности. Когда наконец Ганс Кремер смог оторваться от шкатулки, то с уважением посмотрел на гостя и сказал:

— Вы, молодой человек, воистину явились сюда, как из волшебной сказки!

— О, из детского возраста я уже вышел и сказками давно не увлекаюсь, — снова улыбнулся Петро. — Меня интересуют реальные деньги!

— Оптом? — спросил Кремер.

Петро кивнул.

Минуло не менее трех часов, пока они достигли согласия. Они оба остались довольны заключенной сделкой. Петро был рад потому, что выручил он значительно больше, чем рассчитывал Заремба; Кремера же вполне устраивало то, что он так выгодно вложил деньги: что ни говори, а золото всегда остается золотом!..

— Я надеюсь, — прищурился, как сытый кот, ювелир, — вы примите во внимание, что фирма немедленно рассчитаться не сможет. Сейчас во всем городе не найти коммерсанта, который располагал бы достаточной для оплаты всего этого суммой наличных денег. Я предлагаю треть наличными, а остальное гарантированными векселями.

— Господин Кремер, — твердо сказал Петро, — я деловой человек, и для предстоящих операций мне нужны деньги. Простите, но в тех кругах, с которыми я имею дело, ваши векселя расцениваются не больше, чем мыльный пузырь. — Старик принял обиженный вид, но Петро не обратил на это внимания и продолжал в том же тоне: — Да, мыльный пузырь… Напоминаю и об условии, что двадцать процентов — валютой.

— Боже! Этот человек пустит меня по миру, — схватился за голову ювелир. — Но слово есть слово, хотя вам и придется немного подождать. Такие деньги в ящике письменного стола не хранятся.

— Сколько времени вам потребуется для полного расчета?

— Примерно неделя. — Заметив, что клиент недовольно поморщился, закивал сочувственно головой: — Да-да!.. Я вас понимаю: столько дней в чужом городе… в номере гостиницы… без дел, без друзей… Впрочем, вот что, — он немного помолчал думая. — Не лучше ли вам на это время поселиться у меня? Во всем доме нас трое — я, моя дочь Лотта и экономка. Надеюсь, что ваше общество понравится Лотте…

Петро даже пристыл к стулу — он никак не мог рассчитывать на такое везение. Но и соглашаться сразу было рискованно.

Его молчание Кремер понял по-своему: колеблется, значит, опасается связывать руки, наверно, хочет позондировать почву у других ювелиров. Ну, нет, не такой он, Кремер, простак, чтобы упустить драгоценности! Старик нажал на кнопку звонка и, когда появился приказчик, распорядился: